— Ты серьезно? Сейчас не время для собачьих историй.
— Она загрызла соседского пса!
Я оторопела:
— Что?
— Помнишь, я говорила, что держу их с моей другой собакой отдельно? Я выставляла ее на задний двор. А соседи тоже выпускают свою собаку во двор. Леди, видимо, сделала подкоп под забором или как-то пробралась к ним, напала на их собаку и загрызла ее! Это случилось на моих глазах!
Теперь уже я схватила ее за рукав и утянула в сторону подальше от клиентов. Ее локоть хрустнул. Мне понравился этот звук.
— Ты хочешь сказать, что видела, как твоя собака делает подкоп, нападает на другую собаку и убивает ее? — проговорила я.
Она кивнула.
— Но почему? Почему ты ей не помешала? Почему ничего не сделала?
В ответ она показала забинтованный палец.
— Ты издеваешься, — фыркнула я, испытывая истинное отвращение. — А соседи что сказали?
— В том-то и дело, — в панике продолжила Дженнифер. — Когда Леди, ну, в общем, закончила с этой собакой, я запаниковала. Поняла, что придется избавиться от трупа, вынесла его на улицу и бросила там. Пусть решат, что собака выбралась за забор и они сами виноваты. Пусть решат, что ее сбила машина!
— Что?! — воскликнула я. — Ты ненормальная, что ли?
— У меня не было выбора! — взвизгнула Дженнифер и заплакала: — Эта соседка возила меня в больницу, когда Леди откусила мне палец! Она знает, что собака агрессивная! Если она поймет, чьих это рук дело, она заставит меня ее усыпить.
— О господи, — до меня наконец дошло. — Это та же соседка, что отвезла тебя в скорую? Да что с тобой такое?
— Я же говорила! — выпалила Дженнифер. — Я социопатка!
— Не социопатка ты, а дура, — раздраженно выпалила я.
Она заплакала, и ее завывания привлекли внимание людей на парковке.
— Блин, а что, если меня поймают? — простонала она. — Мне так пло-о-охо! — подвывала она между всхлипами. Схватив меня за руки, она стала умолять: — Патрик! Ты должна мне помочь! Скажи: что мне делать?!
Я вырвалась из ее тисков.
— Хочешь мой совет? — прошипела я. — Поезжай домой. Приведи себя в порядок и успокойся. С интервью я сама разберусь.
Кажется, это помогло: она перестала истерить.
— Да, — сказала она, шмыгая носом, — ты права. Надо просто отдышаться и быть к себе добрее, — она сделала утрированно глубокий вдох и выдох и произнесла: — Но домой я не поеду.
— Как это? — выпалила я и тут же пожалела.
— Я поеду к Джоэлю, к своему парню, — ответила она. — После такой недельки мне нужна шопинг-терапия!
Я чуть не пырнула ее ключами и впилась в ладони острыми ногтями, сдерживая порыв.
— Ладно, — буркнула я, — мне все равно, куда ты поедешь. Просто возьми себя в руки.
Я повернулась и хотела уйти, но Дженнифер еще не закончила.
— Патрик, а можно тебя спросить? — Слезы и истерику как рукой сняло.
Я обернулась:
— Что еще?
— Джоэль дал мне погонять его машину, одну из многих. Машина хорошая, «порше». Но он не дал мне кредитку, ничего такого, и мне кажется, он жмот. — Она задумалась. — Он жмот, да? — переспросила она. — Мы уже давно встречаемся, я все время тусуюсь у него дома… Он должен был дать мне кредитку, чтобы я пошла на шопинг!
Во мне клокотала ненависть; я даже на минутку закрыла глаза, чтобы сполна насладиться этим чувством.
— Да, ты права, — наконец ответила я и направилась ко входу на радиостанцию.
На интервью я успела. Отправив группу в студию диджея, села за стеклянной стенкой. К счастью, в комнате никого не оказалось, и, уставившись перед собой пустым взглядом, я ощутила блаженную апатию. Но наслаждалась я недолго. Что-то вмешивалось в мою безмятежность, какой-то дискомфорт. Я посмотрела на свои ладони и увидела кровь.
Глава 12. Лжесоциопатия
Несколько недель спустя я сидела в спальне и доделывала макияж. Я собиралась в особняк «Плейбоя» на ежегодную вечеринку «Сон в летнюю ночь», настоящее безумие, в котором с удовольствием участвовала каждое лето. Но, глядя на себя в увеличивающее зеркало, я вдруг поняла, что не испытываю радости. Напротив, мысли о предстоящей вечеринке вызывали панику. Я рассеянно поднесла кисточку к щеке и вспомнила сегодняшний сеанс психотерапии, который, видимо, и являлся причиной моего стресса.
Поначалу все шло хорошо. По крайней мере, в моем понимании. Первые несколько минут я пересказывала историю с собакой Дженнифер и поделилась своим чувством отвращения, которое возникло, когда она использовала самодиагноз «социопатия» для оправдания своих действий.
— Меня аж затошнило, — вспылила я. — Никакая она не социопатка! Она заслуживает, чтобы ее поставили на место. — Я дерзко посмотрела на доктора Карлин. — Богом клянусь, если бы я встретила ее в темном переулке, я бы с ней разобралась!
Доктор Карлин задумчиво кивала:
— Кажется, она разочаровала тебя, оказавшись не такой, какой ты ее представляла.
Я саркастически фыркнула:
— Я разочарована лишь потому, что не проучила ее на парковке.
— Согласна, она поступила предосудительно, — подтвердила доктор Карлин. — Думаю, она тоже это понимает. Поэтому и захотела поговорить об этом с тобой. Она пережила травму.
— Ха! — фыркнула я. — О какой травме речь? Она все выходные развлекалась со своим папиком в Беверли-Хиллз, только, чтобы тот дал ей денег на шопинг!
Доктор Карлин подняла бровь:
— Откуда ты знаешь?
— Я их видела.
Через несколько дней после происшествия с собакой мы устраивали вечеринку в честь выхода альбома группы в местном баре «Лолас». Дженнифер приехала на «порше» своего любовника; я сидела у окна у входа в бар, увидела ее и презрительно фыркнула. «Дура», — подумала я.
— Привет, — прощебетала она, войдя в бар.
— Привет, — ответила я и почему-то ее обняла: — Ну как, успокоилась?
Она улыбнулась и явно обрадовалась моему дружелюбному настрою.
— Можно и так сказать, — лукаво ответила она. Мы захихикали, как старые подружки.
— Выглядишь… лучше, — сказала я.
Она растерянно посмотрела на меня. Ее лицо приняло скорбное выражение.
— Да, но я все еще расстраиваюсь из-за той собачки, — с притворной грустью произнесла она. — Ну, ты же понимаешь.
— Конечно понимаю. — Я обняла ее за плечи и повела к барной стойке. — Расскажи про дом своего Джоэля, — проговорила я. — Хотела бы я там побывать!
— Ох, Патрик, ты лопнешь от зависти! — ответила она, и от притворной грусти не осталось и следа. Она назвала адрес и объяснила: — Это на самой окраине Беверли-Хиллз. В доме пять спален и студия звукозаписи. И скажу по секрету, — она огляделась и наклонилась ко мне, — я планирую побывать во всех этих комнатах по очереди! Как Златовласка, которая ложилась во все кровати в медвежьем домике, — рассмеялась она.
— Какая ты ненасытная! — я лукаво покачала головой, хотя меня от нее тошнило.
Окна спальни Джоэля выходили на бассейн. Я нашла ее не сразу. Уйдя с вечеринки пораньше, я не спеша поужинала дома и долго принимала ванну. К полуночи решила, что горизонт чист, села в машину и поехала в Беверли-Хиллз.
На улицах престижного квартала было пусто, и я легко нашла парковочное место на обочине. Прокравшись вдоль низкой живой изгороди, подошла к дому Джоэля и перепрыгнула через забор. Невероятно, что в такой дорогой части Лос-Анджелеса так наплевательски относятся к безопасности. Я пробралась на задний двор и прижалась к стене у окна главной спальни. Увидеть меня изнутри было невозможно; я подошла ближе к застекленным дверям и заглянула в комнату.
Они не закрыли шторы, и моему взору предстала вся спальня. Справа стоял комод, а над ним висел телевизор, занимавший почти всю стену. В углу виднелись двойные двери, а за ними — коридор. Слева стояла кровать — гигантское уродливое сооружение о четырех столбиках с такими же безвкусными прикроватными столиками из красного дерева по бокам. Мой взгляд привлекло какое-то движение: Дженнифер повернулась во сне. Она была голой до пояса, рука покоилась на груди у Джоэля. Тот лежал ко мне спиной. «Черт, — подумала я. — А я хотела посмотреть, как он выглядит».
Я встала на цыпочки и для равновесия ухватилась за дверную ручку. Я не ожидала, что она поддастся, но, к моему удивлению, дверь оказалась не заперта. «Серьезно?» — подумала я и снова надавила на дверную ручку. Они не закрыли дверь на замок. Надо было только надавить на ручку, и… Даже не подумав, я так и сделала. Трижды пикнула сигнализация, и я замерла, бросила быстрый взгляд на кровать, не сомневаясь, что звук разбудит их обоих или кого-то одного. Но этого не случилось. И это была не сигнализация, а сигнал, что дверь открыта. Я собралась с духом и перешагнула порог.
Как и во всех домах, куда я проникала до этого, в доме Джоэля царила оглушительная тишина. Он будто зудел лихорадочной энергией, спавшей до поры до времени. Несколько секунд я постояла на пороге, наслаждаясь покоем. Потом глубоко вздохнула и отдалась нахлынувшей апатии. Еще через пару секунд подобралась ближе к кровати. Взглянула на Дженнифер. «Во сне она не такая противная, — подумалось мне. — И все же как здорово было бы избавить от нее этот мир».
Я понимала, что так думать нехорошо, но все равно не стала противиться этим мыслям. Прежде я никогда не позволяла себе такой дерзости, не проникала в дом, где в тот момент находились жильцы, чтобы понаблюдать за ними во сне, пусть даже это произошло случайно. Минуту я просто стояла и представляла, что может случиться. Потом мышечная память взяла свое, и я поняла, в каком глупом положении нахожусь. Вспомнила список правил, составленный еще в детстве, и будто увидела перед глазами написанное крупными буквами:
«НИКОМУ НЕ ПРИЧИНЯТЬ ВРЕДА».
«Зря я сюда залезла», — подумала я.
Лунный свет отражался от поверхности бассейна, бросая гипнотический волнистый отблеск на одеяло. Я смотрела на него; хотелось прилечь и уснуть. Но я лишь усиленно заморгала и напомнила себе, что надо уходить. Осторожно подкралась к двери и бесшумно выскользнула наружу.