Добросовестно пролистываю все три рукописи, не проронив при этом ни слова. Упорно держу мхатовскую паузу. И Ларинского это начинает напрягать. Он не понимает моей реакции. Видимо, посмотрев на Леву и Димона, решил, что ему не составит большого труда уломать нас на поправки. Мы же в его представлении должны прыгать от радости, как же – наши пьесы в театре ставить собираются! Наконец, досмотрев, закрываю последнюю страницу и возвращаю рукописи режиссеру.
– Нет.
– Что… нет? – растерянно спрашивает Ларинский.
– На все говорю: «нет». Никаких переделок не будет. Или вы ставите пьесы в том виде, в каком они есть, или мы прощаемся.
– Но вы же ничего не смыслите в театральном деле!
– А это неважно. Наши произведения прочитала Екатерина Алексеевна. Все три пьесы похвалила и одобрила лично. И все три переданы ею в Отдел драматургии Министерства культуры. Через пару дней мы получим окончательное одобрение, и они пойдут в работу по всей стране. Так что вся ваша корректура, увы, была проделана напрасно – после Главлита там никому ничего менять не разрешат.
Ларинский глотает ртом воздух, не находя слов для возражений, Лева благоразумно помалкивает. Вот так. Одним махом я сейчас разбил чьи-то хрустальные мечты дописать свою фамилию рядом с нашими.
– Сергей Евсеевич, у вас есть редкая возможность поставить спектакль первым в стране. Вырваться вперед, пока остальные будут думать. Но решать только вам. На какие-то мелкие поправки в процессе постановки вы, конечно, как режиссер имеете право. Но ключевое слово здесь – мелкие. Вы ведь знаете, что есть такое понятие – авторский надзор? Вот мы и будем строго следить, чтобы изменения в наши тексты вносились минимальные. А сейчас простите, нам нужно подготовиться к заседанию литературного клуба.
Вежливо прощаюсь с растерянным режиссером и прошу Леву проводить его на выход. Все равно говорить нам больше не о чем. Друг возвращается через несколько минут слегка недовольным:
– Рус, зачем ты с ним так сурово? Человек же хотел как лучше!
– Нет, Лева. Человек хотел заработать на нас. А нахлебников нам не надо.
– И что теперь?
Я пожимаю плечами:
– Помчится к себе в Киров, чтобы первым успеть с постановкой и премьерой.
Время встречи с метеоритами приближается, народ начинает потихоньку подъезжать. Первыми появляются Юлька с Димоном и Вика. Моя красавица выглядит немного смущенной.
– Рус, наши ребята с потока передают тебе поздравления. – Димон хлопает меня по плечу. – Ты у нас теперь герой!
– В смысле?…
– А ты разве не в курсе? Ну да… ты же вчера рано уехал! Короче, весь университет гудит – народ обсуждает, как ты Краськову на партсобрании на место поставил.
– Пятикурсники, что ли, проболтались?
– Наверное. Теперь только и разговоров, что про разврат среди комсомольцев 20-х и твое желание жениться на Вике. К ней в медпункт целая делегация парней сегодня завалила.
– Зачем? – недоуменно смотрю на свою не весту.
– Как зачем? Пристыдить меня, чтобы я быстрее соглашалась! – смеется Вика. – Пришлось признаваться, что я уже…
– Короче: парни велели передать, что ты молоток! – улыбается Димон.
– А девчонки?
– У девчонок траур.
– Я снова ничего не понимаю!
– А что здесь непонятного? Все невесте завидуют, – ехидничает Юлька. А потом тихо добавляет только для меня: – Это еще до нашей деревни не дошло, что Викино колечко с бриллиантом и из белого золота. Думают, что это серебряная безделушка. Кстати, – уже шепчет Прынцесса, – Москвин звонил. Приглашает встретиться.
Вот черт! А КГБ-то продолжает меня пасти. Как же достали их игры! Ведь Иванов обещал поговорить с Мезенцевым.
– Потяни время. Скажи, что болеешь. Я вернусь из Японии – разберусь.
– Ладно. Но будешь должен, Русин!
Нет, ну не зараза ли?! Она меня еще и должником сделала.
Бедная Вика… В общежитии ей сейчас лучше пореже появляться. Попрошу ее пожить на Таганке. Ох, скорей бы уже получить ключи от квартиры и свалить на площадь Восстания.
Юлька с Димоном дежурят внизу на посту охраны и отмечают в поданном заранее списке гостей фамилии всех прибывших. Набирая группы по несколько человек, Кузнец сопровождает ребят в актовый зал – таково требование охраны из «девятки». И ничего здесь не попишешь, ведь прибудут космонавты!
Наконец появляются наши главные гости – светящаяся от гордости Юлька приводит в актовый зал Гагарина и Леонова. Метеориты в первый момент застывают, не веря своим глазам, потом окружают героев и засыпают их радостными приветствиями и вопросами. Юлька со смехом рассказывает, что вредного дядьку на вахте чуть кондрашка не хватил, когда она ехидно спросила его, нужно ли товарищам космонавтам тоже предъявлять документы или же он поверит им на слово.
И Гагарин, и Леонов приехали в штатском, но не узнать Первого космонавта невозможно, особенно когда он улыбается своей неповторимой улыбкой. Нет у нас в стране человека, который не узнал бы Юру. Плохо другое – сейчас вахтер доложит начальству о приезде космонавтов, а потом растрезвонит по всему Радиокомитету, и сюда, в актовый зал, начнется настоящее паломничество. Отвожу в сторону одного из охранников из «девятки», объясняю. Тот понимающе улыбается:
– Не волнуйся, все будет пучком.
Я вижу как в зал заходит Марк Наумович. Рядом с ним идет невысокий круглолицый мужчина в добротном импортном костюме.
– Вот, знакомьтесь. Это Алексей. – Коган-старший кивает на меня. Затем обращается ко мне: – Мой друг, Николай Николаевич Носов.
Ух ты! Это же сам автор «Незнайки»! А еще лауреат Сталинской премии, знаменитый писатель.
– Напросился с Марком, – смеется Носов. Мы крепко жмем друг другу руки. – Федин так тебя живописал, да и по Союзу писателей ходят слухи о новом литературном клубе.
А ведь Носов прямо сейчас публикует поглавно своего «Незнайку на Луне» в журнале «Семья и школа».
В голове иронично начинает звучать СЛОВО, само собой всплывает:
«– …А кто такие эти полицейские? – спросила Селедочка.
– Бандиты! – с раздражением сказал Колосок. – Честное слово, бандиты! По-настоящему обязанность полицейских, – защищать население от грабителей, в действительности же они защищают лишь богачей. А богачи-то и есть самые настоящие грабители. Только грабят они нас, прикрываясь законами, которые сами придумывают. А какая, скажите, разница, по закону меня ограбят или не по закону? Да мне все равно!..»
М-да… Пройдет еще двадцать семь лет, и все будет как в пророчестве Носова. Союз развалится, богачи, прикрывающиеся законами, будут грабить народ. Или теперь не будут? В стране новое Политбюро, создана Особая Служба. Свежие лица в руководстве страны должны переложить штурвал корабля под названием СССР на другой курс.
СЛОВО в голове тревожно зазвучало. Нет, не должны? Я еще не все сделал для спасения страны? Черт, как же сложно общаться с высшими силами в таком урезанном режиме!
– …так что? – Коган заглядывает мне в лицо.
– А? – Я, очнувшись, оглядываю зал, Носова.
– Говорю, ты не против Николая в жюри?
– Конечно, нет! – с жаром отвечаю я. – Товарищ Носов, пойдемте на сцену!
Удостоверившись, что все в сборе, на дверях зала вывешиваем объявление: «Просьба не беспокоить, идет собрание», закрываемся на ключ и начинаем заседание клуба. Председательствует Лева. Он оглашает повестку дня, представляет членов жюри. Кроме космонавтов и Носова в него входит Марк Наумович. Да, еще и я. В зале оживление – многие уже слышали о новом студенческом журнале и вот теперь вживую видят его главного редактора. А заодно и всю редколлегию в полном составе. Коган-старший берет слово, толкает небольшую речь о тех возможностях, которые теперь открываются перед будущими журналистами и членами литературного клуба «Метеорит» в частности. Конкурс фантастического рассказа – только первая ласточка, «Студенческий мир» и дальше будет сотрудничать с нашим клубом и печатать у себя самые удачные работы студентов журфака. К тому же, независимо от разных конкурсов, все желающие могут приносить в редакцию свои статьи. Если редколлегия сочтет их подходящими для журнала, они будут обязательно напечатаны.
Лева отчитывается по акции клуба с пьесами. Рассказывает о том, что Минкульт их одобрил, уже приходят положительные отзывы из городов, в нескольких театрах начаты репетиции. Носов с любопытством на меня смотрит, одобрительно подмигивает.
А Лева тем временем продолжает вещать:
– Наша общая работа принесла хорошие плоды. Опыт с массовой рассылкой пьес по театрам страны стоит признать прогрессивным и заслуживающим внимания. Если еще кто-то из членов клуба создаст достойные пьесы, этот опыт явно стоит повторить. Предлагаем членам клуба задуматься над этим и начать более активно писать.
Потом переходим уже к самому конкурсу, и начинаются слушания. Семь рассказов-финалистов читают сами авторы. Затем идет обсуждение. Что приятно – космонавты принимают в этом самое живое участие, особенно Алексей Леонов. Несколько дельных советов дает Носов.
Потом проводим общее голосование клуба. Результат оказывается немного неожиданным – победителей, набравших абсолютно одинаковое количество голосов, двое. Теперь точку должно поставить жюри. Мы коротко совещаемся, Марк Наумович предлагает соломоново решение – признать победителями обоих авторов и напечатать сразу два рассказа. Решение несколько спорное, но зато все довольны. Главное – народ полон оптимизма и рвется теперь писать статьи, рецензии и рассказы. Может, это и правильно – начать не с пьес и романов, а с более мелких форм.
Смотрю на часы – пора идти встречать следующих гостей. Метеориты, пользуясь небольшим перерывом, снова окружили космонавтов и Николая Николаевича, засыпая их вопросами. Димон только и успевает всех фотографировать. И хотя сегодняшнее заседание клуба на этом можно считать закрытым, никто из ребят не спешит уходить. Все с большим нетерпением ждут, что же будет дальше. Потому что Лева уже настраивает кинопроектор. Небольшой экран на сцене зала оказался для нас как нельзя более кстати.