– Над чем смеетесь, молодежь? – пожимает нам руки Марк Наумович.
Левка с удовольствием пересказывает ему анекдот.
– Неплохо, – по-отечески улыбается шеф, – а еще есть?
– Еще? Так… – напрягаю я свою память: – «Приходит сноубордист в ЗАГС: «Хочу фамилию сменить!» – «А какая у вас сейчас?» – спрашивает паспортистка. «Стремительный». «А какую же ты хочешь?» – удивляется она. «Фьють!»
Теперь уже смеются все трое. На волне успеха задвигаю им еще один, благо заготовил их несколько штук: «Сноубордист по пьяни на спор с друзьями скатился по лестнице с десятого этажа на сноуборде. По дороге на шестом сшиб старушку. Утром протрезвел, и ему стыдно стало. Побежал с фруктами в больницу старушку проведать. Спрашивает на сестринском посту: «Где старушка, которую ночью привезли?» – «Ей шину наложили и в дурдом отправили». – «Зачем в дурдом-то?!» – «Так она утверждала, что ее лыжник на шестом этаже у лифта сшиб»».
Снова ржач, но тут уже шеф, хоть и улыбается, укоризненно качает головой.
– Нет, ребята, про сбитую старушку будет лишним.
– Тогда могу еще стишок про сноубордиста предложить! – раздухарился я.
Встаю в позу, копируя Женьку Евтушенко, рассекаю воздух рукой, подчеркивая голосом рубленость фраз:
Тех, кто лето придумал, – осудят!
Я без снега делаюсь злей,
В светлом будущем лета не будет,
Значит, мне там станет зимней!
Я согласен – мне лета не надо!
Душным днем я как будто в бреду,
Снега скрип под кантом – отрада,
Лето к черту, я в зиму уйду!
Это лето меня доконает,
Снова грязные реки текут!
Летом нас лишь Камчатка спасает
И карьеров песчаных уют.
Летом горы тускнеют без снега
И теряют привычный пейзаж.
Мы летим по песчаным карьерам,
Закругляя на дюнах вираж.
В общем, летом, ребята, – ужасно!
Лист зеленый не радует глаз.
Ночь – короткая, песни – не страстны,
Да и доски не едут у нас.
Лето портит людей. Расслабляет.
Ходят голыми – стыд и позор!
Я бы тех, кто по лету страдает,
Прямиком отправлял под топор![6]
Тут уже хохот становится гомерическим, шеф искренне аплодирует мне.
– Хорошо. Два анекдота и шуточное стихотворение – этого будет вполне достаточно, чтобы поднять читателю настроение. Только давайте в тексте статьи везде «сноуборд» поменяем на «снежную доску» или, скажем… э-э… на «монолыжу». А то, знаете ли, – Коган-старший смотрит на нас умными глазами, – некоторые там… – следует жест с указательным пальцем, тыкающим вверх, – могут придраться к чему угодно. Припишут низкопоклонство перед Западом из-за иностранного термина…
Мы согласно киваем. Я промолчал, потому что не хочу сейчас вступать в дебаты и объяснять коллегам разницу между монолыжей и сноубордом. А она ведь есть, и существенная. Может, и до монолыжи когда-нибудь руки дойдут.
– А что со статьями и обложкой?
Переходим в кабинет шефа, докладываем ему о своих успехах. Мы с Левкой сдаем статьи, Димон раскладывает перед ним фотографии. И начинается серьезная работа…
– Алексей, тройка лучших университетов понятна. В первый номер следующего года у нас пойдет твоя статья о КГУ. А что думаешь про второй номер?
– Ну… так далеко я еще не заглядывал, но логично, если там будет Бауманка или Новосибирский университет. Все-таки негласный перечень первых вузов страны существует. Или есть еще вариант: один из самых старых университетов страны – львовский.
Лева тут же закашлялся, видимо, свой недавний подвиг вспомнил, а вот Димону хоть бы хны. Сидит – морда кирпичом.
– Хорошо, подумаем еще над этим, время есть. В случае чего Ольгу в командировку отправим. А теперь я хочу показать, что наши девушки в ваше отсутствие придумали и воплотили в жизнь…
Оказалось, девчонки времени зря не теряли, придумали шикарный раздел для предновогоднего номера – «Готовься к Новому году, студент!». Туда вошли советы, как оригинально украсить помещение и накрыть стол, несколько рецептов простых в исполнении праздничных блюд, которые осилит и начинающая хозяйка. Даже советы по превращению простого платья в праздничное с минимальными затратами. Все бюджетно, без особых хлопот и красиво – любой студент при желании сможет это повторить. В основном это, конечно, Ленкина заслуга, но молодцы все девчонки!
Ольга написала добротный репортаж о презентации «Студенческого мира» в «России», безжалостно проехалась по «Заставе Ильича» – то-то Фурцева довольна будет! Зато своего любимого Рождественского Ольга только что слюнями не закапала, но тоже заслуженно, чего уж там – пишет он шикарно. Юля накатала красочную статью о моде, использовав фотографии Димона. В театр, смотрю, девчонки без нас сходили – на «Таганке» посмотрели премьеру «Герой нашего времени» в постановке Любимова. В роли Печорина – Николай Губенко, Грушницкий – Валерий Золотухин. Ругательных слов «прынцесса» не пожалела – всем актерам на орехи раздала, а режиссеру так больше всех досталось! Я тяжело вздыхаю. Журнал наживает врагов – к бабке не ходи, тут же посыплются жалобы со стороны нашей «антиллихенции», чтоб ее… С другой стороны – поделом им, спектакль откровенно слабый, и надо вещи своими именами называть.
В рубрике «Мировая вещь» Лена с Юлей написали совместную статью про анорак. Кроме описания истории возникновения этого вида туристической одежды они даже нарисовали толковую выкройку куртки. Все, как и положено, – с короткой молнией на груди, капюшоном, карманом «кенгуру» и резинкой вместо манжет. Анорак у нас сейчас набирает бешеную популярность среди альпинистов и лыжников – кстати, и сноубордисты полюбят такую куртку, – так что эта статья определенно будет иметь успех.
Макет номера в черновом варианте готов, добавляем в него обложку и свежие статьи. Пока я печатаю на машинке тексты шуточного стиха и анекдотов про сноуборд, Марк Наумович задумчиво крутит в руках остро отточенный карандаш.
– Коллеги, меня, если честно, беспокоит тот факт, что у нас в редакционном портфеле нет задела для следующих номеров. Мы с вами работаем практически «с колес» – как в газете, а это неправильно. Цикл статей про ЭВМ, которые пишет Алексей, это хорошо. Но сколько их еще будет? И его материалы о Японии скоро закончатся. Нам нужны новые темы, и пора расширить список внештатных авторов. Вот тот же Антон Пилецкий…
Мы с парнями переглядываемся. Не хотелось вовлекать шефа в свои дела, но, видимо, придется. Надо ему объяснить, почему в нашей редакции этому поганцу не место. Лева, вздохнув, рассказывает отцу про все художества Пилецкого. Я в это время заканчиваю печатать и возвращаюсь за редакционный стол.
– Что думаешь делать? – прищуривается на меня Коган-старший. – Спускать такое нельзя, иначе он не успокоится. Хотя пишет этот парень неплохо, должен признать.
– Еще не решил, Марк Наумович. Думаю…
– Чего думать?! В морду ему дать! – вносит радикальное предложение Димон.
– Да ты уже давал, не помогло. Мордобоем его не вылечить.
Но, если честно, то с Пилецким я и сам не знаю, что делать. Попутно вспоминаю вдруг еще об одном важном деле:
– Марк Наумович, из внештатных авторов мы предлагаем привлечь Виктора Ерохина. Он у нас в клубе участвовал в конкурсе фантастики и неплохо показал себя.
– Я посмотрел: у нас Витька и на лекцию Сноу хорошую рецензию написал, – добавляет Левка, передавая отцу несколько рукописных страниц.
– Хорошо, я прочту и подумаю, какую тему ему можно поручить.
– А давайте Ольге поручим над ним шефство взять? – неожиданно предлагает Димон. – Она у нас девушка упорная, и опыт журналистский у нее есть. Вон как толково рецензию Пилецкого, написанную на статью Либермана, поправила, ему даже возразить было нечего.
– Так она перед этим весь факультет экономики на уши поставила! – смеется Левка. – Говорят, у них там теперь чуть ли не каждый день дебаты по предстоящей реформе проходят. Их декан уже и сам не рад, что нашу прыткую козочку в свой огород пустил!
– А потому что это не козочка, а матерая волчица! – усмехаюсь я, вспоминая Ольгину попытку меня «осчастливить». – Надо бы ее и на самого старика Либермана еще натравить, чтобы ему жизнь раем не казалась.
– Мысль, кстати, неплохая… – задумчиво трет подбородок Марк Наумович. – Слышал, что Пленум ЦК по реформе намечается на март, мы вполне успеваем взять интервью у этого профессора. Кого отправим в Харьков?
– Или меня, или Ольгу, тут без вариантов.
– А старик Либерман переживет знакомство с нашей Олей? – ржет Димон и подмигивает мне. Ага… у моего друга тоже память хорошая.
– Ну, это уже проблемы профессора. Наше дело поднять волну и мобилизовать все силы на борьбу с перекосами, заложенными в его реформе. Дали высказаться студентам, теперь предлагаю дать трибуну молодым ученым-экономистам, которые оппонируют Либерману. Список их известен, многие из них уже бьют тревогу в центральной прессе.
У меня этот список давно приготовлен, жду только отмашки шефа. Понимаю, что Когану не хочется влезать в эти экономические дебри, но кто еще объяснит молодежи доступным языком суть происходящего? Статьи экономистов начнешь читать – или мозги свернешь, или уснешь на третьей минуте. Вот не могут они писать для простого человека!
– А еще Юрий Алексеевич просил нас поднять в ближайшем номере вопрос об отсутствии в Москве памятника Неизвестному солдату. И вообще уделить пристальное внимание теме восстановления исторических памятников в стране, – вспоминаю я.
– Насколько я слышал, МГК и сам Егорычев сейчас этой темой занимаются? – проявляет осведомленность шеф.
– Да, с подачи Гагарина. Юрий Алексеевич сам проект монумента им предложил. Я видел наброски – очень достойно будет! Никаких статуй, просто Вечный огонь – лаконично и торжественно. А наша задача – начать просветительскую кампанию, чтобы сформировать общественное мнение в молодежной среде. И студенты, и школьники могли бы весной в преддверии 20-летия Победы заняться приведением в порядок памятников на братских могилах. Нужно бросить клич по всей стране и объяснить всем необходимость и важность такого почина.