– Нет, ну почему этим московским писакам вечно достаются лучшие девушки страны? Где справедливость, я вас спрашиваю?!
Викуся смущенно покраснела и прижалась ко мне. Юлька же, напротив, высоко задрала свой симпатичный носик, посчитав, что комплимент относится и к ней, и заявила:
– Напиши что-нибудь талантливое, и мы тебя включим в список кандидатов-женихов!
Ну а дальше пребывание в Славском вылилось в один нескончаемый праздник. День мы проводили на склонах, потом шли домой переодеться, пообедать и отдохнуть. Наличие нескольких сноубордов значительно упростило нашу жизнь – и к концу заезда девчонки тоже уверенно рассекали по склонам на снежной доске. Присоединился к нам и Анатолий Васильевич, начав испытания пластиковых лыж с более пологого склона «Политехника». Удостоверившись, что конструкция новых лыж вполне надежная, он отправился на более сложные, «черные» склоны. И два дня мы о нем ничего не слышали. Да и было нам чем заняться в эти дни, кроме лыж. К чему у профессионала под ногами путаться?
Каждый вечер мы проводили в гостях на базе «Политехник». И каждый ужин заканчивался у нас дружескими посиделками, разговорами о студенческой жизни, жаркими спорами о реформах в стране и пением под гитару. Кто-то из львовян привез магнитофон и микрофон к нему, так что все новые песни они сразу же записывали на пленку, а новых песен я им спел немало. Потом мы еще и танцы устроили.
Так же весело встречали и Новый год. Под бой московских курантов проводили старый 64-й, а через час, уже по местному времени, встретили новый 65-й. На столе вперемежку стояло московское шампанское и украинское домашнее вино, киевские торты с московскими конфетами и сладостями львовской фабрики «Свиточ». Местные буженина и пикница мирно уживалась с сырокопченой колбасой, привезенной из столицы, а рижские шпроты с балыком из осетрины. В общем, праздничный стол ломился от вкуснятины, и там царил полный гастрономический интернационал.
Мы от имени редакции вручили каждому из наших друзей в подарок декабрьский номер журнала. Потом пошли всей гурьбой гулять по поселку, распевая по дороге песни и поздравляя встречные компании. Угомонились только под утро. Что не помешало нам и праздничный день снова провести на склоне.
Архангельский появился только первого числа к вечеру. И по его довольному виду было сразу понятно, что испытания прошли удачно.
– Ну что, товарищи студенты, погонял я ваши лыжи по всем местным склонам. И скажу вам одно: зиловцы молодцы! Попробовал разную технику спуска, и везде они себя показали хорошо. Скорость развивают просто отличную, для слалома это находка! Можно ставить рекорды. Меня, если честно, сначала смутило, что они короче привычных горных лыж и конфигурация у них совсем другая, но, знаете, за два дня я к этому быстро привык и понял, что это дает свои преимущества. При таком радиусе бокового выреза на них совершенно по-другому входишь в поворот!
– Кого завтра на обложку снимаем? Анатолий Васильевич, не хотите прославиться?
– Нет, Алексей, это уж как-нибудь без меня, – рассмеялся Архангельский, кивая на подаренный номер журнала. – Я после статьи в «Известиях» и так теперь знаменитость – из Киева и Львова через день теперь названивают. Спасибо от меня передай Алексею Ивановичу за статью.
– Ладно, тогда лыжи мы пока забираем, а завтра вечером перед отъездом вернем в обмен на письменное заключение.
– В каком смысле «вернем»? – растерянно переспросил отставник.
– В том смысле, что станете вы не только первым испытателем, но и первым владельцем советских пластиковых лыж. Но чертежи свои я заберу, уж не обессудьте. И, Анатолий Васильевич, пока зиловцами не получен патент на изобретение, очень прошу вас никому не объяснять конструктивные новшества этих лыж, хорошо? Надеюсь, что наша страна на них еще и неплохо заработает.
– Что ж, я не понимаю, что ли…
Ясь новые лыжи тоже испытал и тоже остался в восторге. Понятно, что это уже совсем другой уровень. Еще бы к ним нормальные крепления и ботинки более современные… но это пока только в мечтах. Виражи и эффектные развороты Яся Лева заснял на камеру, а на обложку следующего номера решили снять все-таки Лену. Правда, кадр вышел слегка постановочным, но зато очень красочным – на фоне темных заснеженных елей шикарно смотрелись и Викин голубой свитер, и ярко-алые лыжи, и мой длинный красный шарф.
Наш первый сноуборд мы на прощанье подарили Ясю, вызвав у остальных приступ белой зависти. Нам ведь на нашу компанию и трех штук за глаза хватит, чего жадничать-то? Договорившись созвониться после сессии, чтобы выбраться сюда еще раз до конца зимы, мы тепло попрощались и с львовянами, и с киевлянами. В этот раз мы уезжали первыми.
А вот на вокзале некоторых товарищей ждал большой конфуз. Стоило нам выйти из машины, как рядом вдруг раздался удивленный женский голос:
– Дима?! – И к другу бросилась эффектная молоденькая брюнетка лет двадцати, причем точно из местных. Гарная такая дивчина с высоким «вавилоном» на голове.
– Кузнецов, это еще кто?! – возмутилась Юлька, увидев, как бойкая девица пытается радостно повиснуть на крепкой шее ее парня.
– Твое-то какое дело? – не осталась в долгу языкастая брюнетка.
Пока растерянный Димка пытался культурно отбиться от назойливой девицы, мудрый Лева – явно хорошо знавший ее – быстро подхватил Лену под руку и потащил в здание вокзала. Оставив друга на растерзание двух соперниц. «Награда» настигла героя в самый неподходящий момент, пришел час расплаты за интрижку месячной давности.
Пришлось мне срочно вмешаться и влезть между ними, пока на площади не разгорелся скандал.
– Девушка, простите, но нам некогда, мы очень опаздываем. Димыч, идем. – Я втиснулся между разгневанными девушками.
– Рус, ты ее правда не знаешь? А почему она тогда на моего Димку вешается?
Да уж… наша заноза не из тех, кто позволит оставить свои вопросы без ответа. Мне с большим трудом удается увести ее в сторону перрона.
– Юль, видимо, это какая-то случайная знакомая. Пойдем быстрее, поезд скоро придет.
– Как это «пойдем»?! Не надо меня тащить, я хочу знать, кто она такая!
Доморощенный «казанова», с трудом оторвав от себя девицу, семенил за нами и что-то беспомощно блеял в свое оправдание, я всячески отвлекал внимание рассвирепевшей Юльки. Вот только не хватало мне таких ссор между друзьями, тем более перед самой сдачей очередного номера. Юлька – особа мстительная, и понятно, что просто так она этого не оставит. И точно. На прощанье она зло бросила Димону:
– Если у тебя с ней были шашни, можешь считать, что между нами все кончено!
– Юль, ну какие шашни?! Мы за день здесь так выматывались, что вечером без сил падали, – испуганно оправдывался Димыч.
– Да мы с него глаз не спускали, он все время рядом с нами был, – проявил я мужскую солидарность. – Лева, скажи!
Коган согласно кивнул, втайне радуясь, что его миновала чаша сия. Я жестом показал ему держать рот на замке. Надеюсь, он не расколется, хотя допрос ему сегодня предстоит нешуточный и скорее всего перекрестный.
– В Москве поговорим, – многообещающе процедила «принцесса» и гордо скрылась в вагоне. Поезд тронулся, и мне осталось только помахать рукой Вике.
– До встречи дома, любимая!
Потом я повернулся к Кузнецу:
– Допрыгался, козлик?!
Доехав до Москвы, подвожу Димыча к общаге, там же оставляю все вещи друзей. Кузнец пока живет один в комнате, к нему никого так и не подселили после отчисления Индуса. Хорошо Димычу одному – никто ночью своим храпом спать не мешает. Но наш гулена уже второй день хмурый – боится, что Юлька его бросит. Зря боится. А бросит – не велика потеря, о чем я ему честно и сообщаю. Вместе с советом ни в коем случае не признаваться в своем грешке. Только хуже будет – проверено на личном опыте в прошлой жизни. Звоню с вахты от тети Даши домой, сообщаю жене, что уже еду и страшно по ней соскучился.
Высотка встречает меня сиянием огней, запахом хвои от елки, наряженной в холле, и радушной улыбкой вахтерши:
– С Новым годом, Алексей!
– С Новым годом, Нина Алексеевна! Как вы здесь?
– Мы-то ладно. А вы, слышала, в Карпатах отдыхали? И как там?
– Горы стоят, елки в снегу, люди доброжелательные! – шутливо докладываю я.
– Ну, бегите, а то, наверное, жена заждалась!
Дом, милый дом… Захожу в него и оставляю за дверью все тревоги и заботы. В нашей новой квартире тепло и уютно, с кухни в прихожую доносятся вкусные запахи – Викуся жарит картошку с лучком и, кажется, антрекоты. Мурлыча себе под нос и ловко орудуя ножом, моя домовитая женушка колдует над салатом. Могу бесконечно смотреть на то, как она готовит. Такая домашняя, родная – аж дыхание от любви перехватывает. Видит меня в дверях и расцветает радостной улыбкой.
– Лешка, переодевайся скорее, скоро ужинать будем!
Ну вот… даже полюбоваться на себя не дает. Стащив у нее со сковороды несколько жареных ломтиков картошки и ловко увернувшись от удара полотенцем по пятой точке, я чмокаю жену в нос и направляюсь в гостиную. В очередной раз с удовольствием отмечаю, что из-за обновленных рам в квартире совсем нет сквозняков. Совсем! Эх, если бы еще здесь были теплые полы, вообще босиком можно ходить. Но, увы! Не изобрели пока еще этого чуда.
С появлением Вики наш дом вдруг начал неуловимо преображаться, постепенно теряя мужскую аскетичность псевдояпонского интерьера. Вот вроде и штор цветастых нет, и выставки фарфора-хрусталя не наблюдается, а уют в квартире все равно появился. И складывается он из каких-то простых, незамысловатых деталей. Спальня и кухня уже приобрели жилой вид, в ванной поселились всякие баночки-скляночки. Недавно в гостиной перед диваном появился низкий столик в японском стиле – пришлось мне снова обращаться к Матвею и укорачивать ножки обычного прямоугольного стола. На нем теперь живет новая пишущая машинка, подаренная Шолоховым. Она электрическая и почти такая же, как в моем кабинете Особой службы. А старая машинка отправится в Абабурово, вдруг мне и там приспичит поработать.