— Что с ним? — Большой первый бросился к Яне.
Атила в два прыжка оказался рядом. Картограф лежал на спине, закатив глаза. Тело его обвивали потрескивающие синеватые молнии, растекающиеся от прилепленной к груди трупно-синей лепешки, похожей на слепленный из пластилина блин.
Яна потянулась, чтобы убрать лепешку, но Атила схватил ее за руку:
— Подожди! Что-то мне эти молнии напоминают…
— Магнето! — воскликнул Большой. — Ну, аномалия!
В дверь позади ударили — наемники пытались прорваться в аппаратную. Большой закончил свою мысль:
— Короче. Думаю, Альфа создал чит, имитирующий аномалию магнето.
— И спеленал им Картографа, как в статис-поле, — закончил Атила, оглядываясь в поисках диэлектрика. Заметил кусок фанеры и уже шагнул к ней, когда Картограф прохрипел, не открывая глаз:
— Он настроит канал… Выйдет и сотрет Антизону…
— Надо отлепить эту штуку побыстрее! — Большой, склонившись над Картографом, ухватился за синий блин. И завопил, выпучив глаза, задергался.
— Идиот! — заорал Атила.
Яна с разворота ударила Большого ногой. Затрещал разряд, ее отбросило в одну сторону, Мишку — в другую. Вместе с читом, который он сжимал обеими руками. Большой с воплем отшвырнул его, будто сколопендру, чит упал на осциллограф, заискрили молнии, по шнуру, вставленному в розетку, побежала искра. Где-то за стеной грохнуло, потом громко клацнуло. Затрещав, погасли лампы, и аппаратная погрузилась в темноту.
Во мраке горел лишь зеленый столб канала связи. Он пульсировал, расширяясь, и стал уже толщиной с запястье. Изумрудные отсветы падали на обожженное лицо Жагова и отражались в его глазах, розовые участки обновившейся кожи, казалось, сияли. Он не двигался, не моргал, лишь пальцы порхали над клавиатурой пульта управления.
Зеленый столб продолжал расширяться — Альфа успешно настраивал канал.
Мигнув, зажглись лампы — резервный генератор включился автоматически.
Егор понял: когда световой столб достигнет ширины металлического диска, из которого растет, Альфа покинет Антизону. Потом он вырубит канал, и они навсегда останутся здесь. Навсегда? Ничего не помешает ему обесточить сервер, на котором сейчас «висит» Антизона, и уничтожить ее со всеми обитателями, как последнее свидетельство того, кто он, на самом деле, такой.
— У Альфы есть мозговой интерфейс, — прохрипел Картограф с закрытыми глазами, будто озвучивая мысли Атилы. — С его помощью он подчинил сектантов. Когда канал наберет мощность, Альфа войдет в сознание Зиговича и отключит сервер. Мы исчезнем вместе с ней. Сотремся.
— Ты лучше молчи, — сказала Яна, коснувшись пальцами его впалой щеки. — Силы береги.
— Используй свой интерфейс и читы, — продолжил Картограф и открыл глаза. — Попробуй разрушить поле.
В его зрачках сверкнули и погасли две ярко-зеленые точки, по прожилкам на лице и груди под расстегнутой рубахой растеклось бледное сияние. Картографа затрясло. Он с трудом приподнялся и сел, привалившись к стене. Зеленые прожилки по всему телу ритмично вспыхивали и гасли.
— Что с тобой? — спросил Атила.
— Альфа заразил меня вирусом, чтобы узнать все, что нужно. Вирус действовал, как сыворотка правды. Я попробую нейтрализовать его. Использовать. Торопись…
Картограф поднял руку и уставился на ладонь, на которой, повторяя изгибы сосудов, переливалось бледно-зеленое свечение.
— И что теперь делать? — почти с отчаяньем спросил Большой. — Может я таки гранатой в него попробую…
— Не поможет, — отрезал Атила.
От звона и гула светового столба, помноженных на работающий «щит», раскалывалась голова. Он сдавил ладонями виски, пытаясь сосредоточиться.
Большой, не выдержав, выхватил тесак и с воинственным воплем бросился на силовое поле. Налетев на невидимую преграду, отшатнулся, потер грудь и принялся кромсать силовое поле ножом. Никакого заметного эффекта это не дало, даже звуков не было. Сидящий под прикрытием поля Альфа по-прежнему ни на что не реагировал.
Яна крикнула Мишке:
— Успокойся! Сквозь поле не пройти, разве не понятно?
Большой развернулся. Видок у него был тот еще: рожа вся в чужой кровище, камуфляж на груди разорван и тоже пропитан кровью.
— Но надо же что-то делать!
Яна оглядела помещение и ткнула пальцем в потолок над Альфой:
— Смотри, в стене решетка вентиляции. Надо попробовать через нее, — она повернулась к Атиле. — Мы ищем вход в вентиляционную шахту, а ты здесь на стреме стой, чтобы Альфа не сбежал.
Большой отстегнул пояс и протянул Атиле:
— На тогда обратно.
Когда Егор нажал кнопку активации «щита», за бронированной дверью громыхнуло, и пол дрогнул. Снаружи, кажется, снова взорвали гранату, а может, и не одну. Донесся приглушенный голос Мирового:
— Открывайте, крысы! Все равно достану!!!
Отвечать Атила не стал — было не до того. Он медленно зашагал к невидимой стене силового поля, морщась от боли.
Стало хуже: из носа побежала кровь, он физически ощутил, как теряет мощь его «щит». Еще минута — и защитный кокон исчезнет.
Атила шагнул к валявшейся на полу лепешке, все еще искрящейся током, поднял кусок фанеры, поддел чит и с размаху швырнул в защитное поле, будто лопатой — уголь в топку.
Чит затрещал, повиснув, будто прилип к чему-то невидимому — и потом в воздухе отчетливо проступила зеленовато-стеклистая стена.
Альфа за пультом управления вздрогнул, повернул голову. Егор ахнул, хлопнул себя ладонью по лбу — внезапно возникло ощущение, что кто-то проник под череп и прикоснулся к мозгу невидимыми пальцами. Он потряс головой, не понимая, что случилось.
Картограф велел использовать интерфейс и читы, но для чего? Раз Альфа создал это поле и управляет им с помощью аналога мозгового интерфейса, значит, можно попробовать перехватить контроль. Применить свой интерфейс! Ведь все, что происходит вокруг, все декорации и даже люди — программа. Измени код, и реальность тоже изменится. Егор Атилов, разве не этим ты занимался всю свою сознательную жизнь?
Альфа встал из кресла.
Егор поднял с пола успевший немного зарядиться скорчер, направив на силовое поле, выстрелил. Оно вспыхнуло, запульсировало и погасло. Отозвавшись на попытку внедрения, канал связи начал светиться ярче, изумрудный столб — стал еще толще.
Альфа, развернувшись, в упор посмотрел на Егора, который, сосредоточенно глядя перед собой, вызвал мозговой интерфейс и пытался с помощью его настроек подключиться к силовому полю. Он может отключить его. Может перехватить контроль над дверями и раскрыть их, может сделать все что угодно, — программировать реальность! Потому что нет, на самом деле, никакого силового поля, аппаратной, приборов — есть лишь чередование нулей и единиц. Атила ухмыльнулся, вдруг сообразив, как разрушить поле, но тут окно интерфейса дрогнуло и пошло волнами, будто знамя на ветру.
Что за?..
Ощущения, как чьи-то пальцы копаются в его мозгах, стали отчетливее. Альфа, стоя возле кресла, медленно бледнел, делаясь прозрачным, лишь его глаза не таяли — смотрели в упор, равнодушно и пристально.
Атила не успел понять, что произошло: окно интерфейса вдруг стремительно раздалось вширь, надвинулось на него, опустилось, словно сеть птицелова… Облепив, поволокло куда-то в черноту, пульсирующую черными и белыми всполохами. А сверху, не отдаляясь и не приближаясь, смотрели огромные глаза, светящиеся ядовито-зеленым.
Аппаратная, НИИ «Акустика», вся Зона исчезли. Вокруг пестрели обрывки текстур. Незримые пальцы, будто пряди волос, перебирали извилины его мозга, погружаясь в него все глубже — это Альфа пытался подчинить интерфейс, а если не получится — сломать. Наверное, так же он запустил вирус, который внешне проявился как извилистые зеленые линии, проступившие на теле Картографа…
Хотелось вскрыть собственную черепную коробку и с корнем вырвать поселившегося в ней чужака. Голова раскалывалась, еще чуть-чуть — и взорвется сотней осколков. Атила падал в пропасть. Мимо проплывали странные силуэты, состоящие из нулей и единиц, небо было как огромный черно-белый штрих-код. Что делать? Если это основа кода, подноготная мира «Сталкера», то физические законы в том виде, как они действуют в игре, тут не существуют. Вернее — они гораздо более податливы и способны меняться по мановению руки… Мановению руки программиста.
Он — программист. Это его реальность. Его мир. Его правила. Все — его…
Егор Атилов широко раскинул руки и приказал себе остановиться. Точнее — приказал этому миру. И тот подчинился. Он представил, что его подошвы касаются земли, и текстуры под ногами сгустились. Он стоял на асфальте, состоящем из крупных сот-пикселей, а вокруг по спирали в черно-белом мареве плыли призрачные силуэты из текстур. Егор коснулся своей головы, сжал ладонями череп и представил, что это мощный пресс, выдавил оттуда зеленый сгусток, который упал на полупрозрачный черно-белый пол, задрожал, начал вспучиваться, раздуваться… Мгновение — и перед ним стоял Альфа, сотканный из ядовито-зеленых лучей.
Альфа вскинул руки — в Атилу полетели светящиеся стрелы, но Егор успел среагировать и создал щит. Большой, круглый, тот тоже состоял из цифр, бесчисленных нулей и единиц. Стрелы — на самом деле, просто тонкие спицы зеленого света — сломались о него и дождем посыпались вниз. Атила сделал края щита острыми с зазубринами и метнул его в Альфу, словно дискобол, с широкого замаха.
Щит перерезал тело Альфы напополам и улетел дальше, к цифровому горизонту.
Мир был податливым пластилином, из которого можно вылепить, что захочется. Меняя алгоритмы, последовательности цифр, все вокруг можно было превратить во что угодно другое.
Две части тела Альфы упали, но он не думал умирать — зеленые нити потянулись друг к другу, срослись… И вот он снова стоит перед Егором, целый и невредимый. Щит, улетевший в неведомую даль, описал крутую дугу и теперь несся к Альфе сзади. Казалось, тот не замечает его, но быстро выяснилось, что о приближении щита он знал: за спиной Альфы возникла стена зеленого огня, состоящая из бегущих вверх крошечных цифр, и грозное оружие стекло вниз лужицей расплавленного псевдометалла.