Известие об установках климат-контроля не впечатлило Канцлера, он лишь сказал:
–Чудесно. Что с генератором? Преобразователями?
–Все есть, кроме генератора,– встрял в разговор Пригоршня.– Когда вы отправите нас назад?
–Подожди,– я положил руку ему на плечо.– Гости хотят переговорить с вами. Думаю, запустить установки климат-контроля в ваших общих интересах.
–Замечательно,– ответил Канцлер холодно.– Мы обязательно этим займемся, но у нас осталось мало времени, а ледник надвигается. Так что сначала ты добудешь генератор, а потом мы вместе все обсудим.
Пригоршня возмутился:
–Но это дело получаса. Почему бы не поговорить сейчас?
Канцлер нам не поверил. Нет, я не читал его мысли – слишком большое расстояние для «миелофона»,– он просто ничего не хотел слушать и слышать и всячески это демонстрировал. Но почему? Если не остановить ледник, рано или поздно все погибнут, я подчеркнул еще раз:
–Наступает не просто ледник. Грядет ледниковый период, и продлится он сотни лет. Никто не спасется, вам нечего будет есть.
–Ждите связных.
Канцлер отключился, и я почти физически ощутил, как вокруг шеи затягивается петля. А так старался, живописал ему долгое лето – не проняло. Или он действительно решил заняться установками климат-контроля позже? Но скорее что-то ускользало от моего понимания. Черт! Поговорить бы с ним с глазу на глаз, узнать, что творится в голове и почему он всеми силами пытается навредить собственному народу.
Искра кусала губу, Май сосредоточенно молчал, скрестив руки на груди. Телепаты смирились и готовились к смерти.
–Пойдут на переработку,–думал командир заставы .– А если они правы, и можно сделать так, чтобы лето длилось долго? Почему Канцлер не желает хотя бы проверить, вдруг нечисть не врет? Они вполне разумны, и не пытаются нас убить. Зима продлится сотни лет… Нет, наверное, нечисть промыла мозги людям, чтобы подобраться к Канцлеру и поработить его. Эти существа лишены совести и милосердия.
Посеять зерна сомнений в головы простых горожан мне все-таки удалось, но мысль об этом не грела.
Телепаты подсказали, что нужно шантажировать Канцлера: без меня горожане погибнут в нашем мире, только я смогу добыть генератор…
Додумать не успел: дверь распахнулась, и в помещение ворвались люди в шлемах наподобие того, что был у Робокопа, синих рубахах и брюках, вооруженные гаусс-ружьями. Я поднял руки и попытался прочесть их мысли, но натолкнулся на стену: у них была ментальная защита. Неужели нас пришли арестовывать?
Май выступил вперед и заслонил Искру. Телепаты вросли в ящик, на котором сидели, командир заставы прижался к стенке и побледнел. Пригоршня вскочил и выдал:
–Сволочи, мы шкурой рисковали, спасали вас, а вы нас – стрелять?! Мы вам лето хотим сделать, а вы…
–Не двигайтесь, не совершайте резких действий,– предупредил стоящий справа солдат.
Телепаты попытались взять бойцов под контроль, но у них ничего не получилось. Значит, у местных полно артефактов, защищающих от пси-воздействия, но ни деревенские, ни, скорее всего, простые горожане о них не знают. Два «синих» утащили наши рюкзаки в коридор.
Обыскивать нас не стали.
Даже если бы мы не сдали оружие, напасть на «синих» – не выход. Во-первых, их человек двадцать, и нас, скорее всего, прикончат. Во-вторых, как ни крути – мы им нужны, без нас они Картографа и Болотного Доктора не найдут, потому смерть нам не грозит. Пока не грозит.
Тем временем командир передал наше оружие солдатам и удалился. Опять слово взяла Искра, говорила она несколько патетично, как на мой взгляд, но зато снова очень эмоционально:
–Эта нечисть – разумна, они пришли нам помочь… ну как вы не понимаете?
–Извините, но мы склонны сомневаться в вашей дееспособности и сохранности психики,– голос солдата искажался шлемом и звучал будто из тоннеля.
Вот оно что. Они думают, что телепаты поработили нас. Как же их переубедить?
–Давайте уже, прикончите нас!– распалялся Пригоршня.– Чего мы ждем?
–Вы хотели диалог, вы его получите. Присядьте.
Неужели Канцлер соблаговолит снизойти? Я сел рядом с Пригоршней, Май обнял Искру. Жаль, что не удалось донести истину простым людям, лишь некоторые защитники заставы нам поверили. Даже если в перспективе народ поймет, что мы были правы, нам это не поможет.
Ожидание длилось минут пятнадцать. Это время окончательно деморализовало моих союзников. Мне же думалось, что готовится что-то похуже расправы, но «хуже» при желании можно обернуть себе на пользу, время у нас есть.
Наконец дверь открылась, «синие» расступились, и в рубку вошел Канцлер. Он казался деловитым и собранным, а лицо его ничего не выражало. Окинув нас безразличным взглядом, он пожевал губами, помедлил, раздумывая, и наконец, заговорил:
–Я не желаю вам зла. Именно поэтому вас не стали обыскивать – так мы заложим основу будущей дружбы. Но для полного доверия нет оснований. Установки климат-контроля нам помогли бы, но я сомневаюсь в их существовании – раз, второе – ледник наступает, скорость его движения увеличилась, что вы заметили по перемене погоды, и городу осталось недолго. По нашим подсчетам – три дня. Потом поднять его в воздух будет сложно.
–Мы доставим вам генератор,– пообещал я.– В моем мире точно есть еще один генератор – у Картографа.
Канцлер задумчиво посмотрел на меня. Снова помолчал.
–Повторюсь: у меня нет причин вам верить. От вас же я узнал, что люди вашего мира агрессивны, эгоистичны и воюют друг с другом. Нет гарантии, что вы вернетесь. Что касается Картографа… Полагаю, он сбежал из гибнущего мира, так откуда уверенность, что теперь согласится нам помочь?
Надо было как-то убедить его. Хотя я склонялся к мнению, что Канцлер все давно продумал. Он продолжал:
–Поэтому ты,– он указал на Пригоршню.– Останешься здесь. Остальные – тоже. Если генератор окажется у нас, вас освободят. Нечисть – в том числе. Первый этап операции вы выполнили: с помощью преобразователя можно попасть в ваш мир. Но остался второй этап, главный – генератор, чтобы Небесный город продолжал парить и обогревать жителей. А ты, Андрей, с отрядом моих людей отправишься в родной мир на поиски Картографа, найдешь его и вернешься сюда.
Интересно, почему Канцлер сразу не сказал, что Картограф дезертировал? Или я ошибаюсь, и все гораздо сложнее?
Никита от возмущения аж покраснел, вскочил – все стволы нацелились на него.
–Меня берут в заложники, я правильно понимаю?!
–Если нравится, называй это так.
–У нас не договариваются с террористами! Их отстреливают, как собак… Да вы…
–Когда у нас есть преобразователи, мы сами в состоянии проникнуть в ваш мир, но все-таки я не теряю веру, что нам удастся понять друг друга. И ты, Андрей, ориентируешься на своей родине, а значит, сделаешь все быстро и к обоюдному удовольствию. Понимаю ваш гнев, но и вы поймите меня.
–Хорошо,– кивнул я и подумал: правильно сделал, рассказав о нашем мире неприятные моменты.– Допустим, я помогу вам. К слову, я и так собирался это сделать. Но какие гарантии, что мои друзья останутся живы?
–Моё обещание,– торжественно проговорил Канцлер.
–Я тоже обещаю помочь вам. Отпустите хотя бы деревенских, они тут ни при чем. Или гостей.
–Вы другие, вы лживы, и слова для вас ничего не значат. Еще раз повторяю: когда ты вернешься с генератором, заложники будут живы.
–А после?– прищурился Пригоршня.
Канцлер не захотел его слушать и обратился ко мне:
–Андрей, слишком много зла нечисть причинила людям. Все, что ты рассказал о них, похоже на правду, но я не имею права рисковать. Считай, что твои друзья у меня в гостях. Когда ты возвратишься с генератором, мы продолжим разговор с… нечистью. Может быть, я ошибаюсь, они нам не враги и ты сохранил сознание, а не транслируешь мне сейчас их волю.
Как жаль, что я не могу прочесть его мысли и понять, что он задумал! Телепаты тоже бессильны, черт побери!
Канцлер продолжил:
–Сейчас собирается группа, которая будет тебя сопровождать. Остальные пока останутся здесь.
–Мы так и будем в рубке торчать?– возмутился Пригоршня.
–Нет, застава большая, и место вам найдется. Три дня потерпите, ничего страшного.
–А если у него не получится?– спросил Май.
–Тогда мы все умрем,– ответил Канцлер и, направившись к выходу, поманил меня за собой.
В мыслях Пригоршни не было ничего, кроме мата. Я обернулся и сказал:
–Не беспокойтесь. Я сделаю все, чтобы вернуться. Клянусь.
Пригоршня верил мне, но не воспринимал слова Канцлера. Он, как и телепаты, был уверен, что их всех убьют. А вот Искра считала, что правитель сдержит слово, потому что люди не лгут, ложь – тягчайшее преступление.
Я мысленно успокоил манипуляторов, уже смирившихся со смертью. Они велели мне ступать и не возвращаться, потому что люди этого мира – глупы. На них даже не подействовал аргумент, что если не запустить установки климат-контроля, они тоже погибнут. А умирать они не хотят.
Замешкавшийся у выхода Канцлер ждал меня. Может, если дать ему «миелофон», он услышит телепатов, убедится, что они не лгут, и передумает?
Только потянулся к артефакту, как манипуляторы попросили этого не делать, потому что дело не в доверии, тут другое. Может, Канцлер хочет подождать, пока их народ вымрет, а потом занять Столицу и запустить установки. Если так, то у меня нет шансов: заложников все равно убьют и меня вместе с ними.
Хотелось верить, что Канцлер попросту перестраховывается.
–Пригоршня,– проговорил я у выхода.– Не вешай нос, все будет хорошо.
И мысленно добавил: «Я что-нибудь придумаю».
–Не возвращайся,– откликнулись телепаты.– Когда ты придешь, нас уже не будет.
Мы вышли в коридор, и я пожалел, что у меня забрали пистолет – сейчас было бы удобно взять Канцлера в заложники.
По тускло освещенному коридору мы дошли до конца помещения. Канцлер приложил руку к панели, и на месте сплошной стены появился ход в небольшую комнату, залитую рассеянным белым светом. Там меня ждали четыре конвойных в синем, шлемов на них не было. Зато наличествовала ментальная защита. Видимо, Канцлеру доложили, что я читаю мысли, и он решил… Что решил? Что я, как нечисть, могу брать людей под контроль? Или он не хочет, чтобы я знал, о чем думают надсмотрщики?