Н-да, даже лучшие люди Небесного города заражены вирусом ненависти. Пришлось в очередной раз рассказывать про Столицу и нечисть. Картограф подтвердил, что телепаты, которые живут там, вполне разумны, а теперь, когда и им, и нам грозит вымирание, обратились за помощью к Небесному городу, поскольку не знают, как запустить установки климат-контроля. Я добавил, что войну развязали люди против людей, чем добил несчастного Барка. Он скрипнул зубами, зашагал по своему кубрику: четыре шага вдоль, три – поперек.
Надежда. Злость. Сомнение. Снова надежда. В конце концов, жажда жизни победила, и Барк сказал:
–У меня два сына в интернате. Наверное, уже взрослые. Хочу, чтобы они жили. А мы… Мы в любом случае смертники, я – трижды смертник, но теперь знаю, что вся моя недожизнь не напрасна. Надо подумать, как в кратчайшие сроки провернуть это нелегкое дело.
–Свяжись с нашими,– посоветовал Картограф.– Ведь хоть кто-то еще остался? Пусть подготовят информационную базу.
–А вы?
–Мы рискнем,– ответил я, потирая винтовку.– Все упирается в единственного человека, и его нужно убрать. Остальных можно убедить.
Барк примостился на краю койки, задумался. Вскочил и снова захромал вперед-назад, его черные глаза сияли.
–Есть идея. Чужаков должны отправить на шаттле через полчаса. Сколько к ним будет приставлено охранников, я не знаю. Моя задача – доставить в грузовой отсек контейнеры с едой. Они большие, и никто их не проверяет. Вы меня поняли?
–Ясно. Поработаем едой,– кивнул я.– А дальше что? В городе много людей, к Канцлеру не подступиться.
Вспомнилась первая встреча с Канцлером. Тогда при нем не было охраны. Или я ее не заметил? Или здесь Канцлер – фигура чуть ли не священная, и никому в голову не придет его уничтожить?
Из мыслей Барка я узнал, что охрана есть, но людей не слишком много. Нет смысла охранять Канцлера: он не ходит там, где все остальные, и публично выступает редко, его распоряжения до общественности доносят чиновники.
Когда-то Картограф был к нему приближен, потому и знал лазейки.
Действительно, освободить Пригоршню проще всего в шаттле, во время перевозки. Наша операция будет напоминать устранение террористов: просочиться в захваченную рубку пилота, пострелять плохих парней, освободить заложников…
–Есть три проблемы,– озвучил мысли я.– Попадем ли мы к пилотам из грузового отсека? Кто поведет шаттл, когда пилот умрет? Как нейтрализовать устройство связи, чтобы экипаж не предупредил Канцлера?
–Коммуникатор я беру на себя,– проговорил Барк.– Меня никто не заподозрит. Шаттл долетит сам, пилот требуется лишь для установки курса и на случай, если вдруг произойдут неполадки в системе. Грузовой отсек сообщается с пассажирским, вы пройдете без проблем.
–Хорошо,– кивнул я.– Знать бы еще, где именно повезут моих друзей. На шаттле много отсеков?
–Только большие ангары. Скорее всего, пленников изолируют другим способом. Нам следует поторопиться, время уходит. До отправления осталось двадцать пять минут.
–Мне надо связаться с кем-то из наших,– сказал Картограф.
После того как разлучился с Зоной, он заметно сдал и осунулся, будто действительно оставил там часть души.
Барк молча прохромал к шкафу с книгами. В одной из них он соорудил тайник, где хранил переговорное устройство, похожее на смартфон. Включил его, потыкал пальцем в экран.
Донесся усталый голос:
–Чего тебе, старина?
–Сейчас я дам слово одному человеку. Думаю, ты обрадуешься.
Картограф взял устройство. Я глянул через его плечо: оказывается, в «смартфоне» находилась камера, и можно было видеть собеседника.
У скуластого мужчины на экране вытянулось лицо.
–Ты? Побей тебя мороз, где ты был так долго?!
–Времени мало. Главное – мы нашли способ, как остановить стужу. Рассказывать долго, просто поверь. Канцлер пытается этому помешать. Не знаю, почему, но он не хочет воспользоваться последним шансом,– Картограф выдержал паузу и продолжил: – Ты меня понял?
Мужчина кивнул:
–Подготовлю людей. А ты поосторожней, кто ж, если не ты, объясниться, что происходит.
–Я должен идти. Надеюсь, мы еще позагораем на солнце.
Незнакомец горько усмехнулся:
–Издеваешься? Ты видел, что творится?
–Если все получится, зима отступит. Надо донести это до людей,– Картограф перешел на скороговорку: – Есть установки климат-контроля, я знаю, где они. Но Канцлер по какой-то причине не хочет их запускать. Все, больше ничего не скажу: времени нет.
–Ну, тогда удачи.
Картограф отключился, вернул переговорное устройство и обратился к Барку:
–Идем.
Барк провел нас в скудно освещенный ангар, загроможденный стальными боксами, похожими на старинные, самые первые контейнеры для артефактов. Возле входа стояло два колесных механических погрузчика с плоскими платформами, куда влезло бы четыре контейнера. Барк сдвинул крышку ближайшей коробки, начал вытаскивать оттуда брикеты с питательным порошком:
–Помогите мне, а то не успеем. Освободите другой контейнер.
Мы с Картографом не стали церемониться и попросту опрокинули его, потом поставили, как был, и я полез внутрь. Если сесть и чуть пригнуть голову, то нормально. Картограф вернул крышку на место и сказал:
–Попробуй открыть.
Упершись руками в крышку, я толкнул ее вбок – она сдвинулась. Еще толкнул – съехала на середину. Картограф подал винтовку и принялся бросать мне брикеты с порошком:
–Это для веса, чтоб коробки не были легкими.
–Картограф,– проговорил я прежде, чем закупориться.– Когда придет время вылезать, просто подумай.
Минут через пять Барк уже вез нас на погрузчике, но вскоре остановился. В абсолютной темноте я не видел даже собственных пальцев, казалось, что вот-вот закончится воздух. Донесся незнакомый голос:
–На борт не положено пускать никого из посторонних.
Я приник к стенке ухом, чтобы лучше слышать диалог.
–Я всего лишь выполняю заказ и доставляю груз на борт,– проговорил Барк.
–Нет. Приказано никого не впускать. Отправите груз на следующем шаттле.
–Зачем гонять его туда-сюда? Отвезите коробки в грузовой отсек, а я здесь постою.
Охранник согласился, с молчаливым недовольством уселся за руль и покатил погрузчик. Затем ящик грохнулся оземь – я припечатался макушкой, выдохнул с облегчением. Пронесло. Жужжание механического погрузчика начало отдаляться.
–Первый этап пройден,– думал Картограф и мысленно просил местных забытых богов помочь нам. Вспоминая Зону, как покинутого ребенка, он тосковал и одновременно мечтал о том, что здесь удастся построить новый мир.
Н-да, с коммуникатором вопрос не решен. Надо будет сказать Картографу, чтобы не забыл вывести аппарат из строя во время операции.
Стало не хватать воздуха, и я немного отодвинул крышку. Меня трясло от избытка адреналина, во рту пересохло. По ощущениям, в ангаре, кроме нас двоих,– никого, и это радовало. Долетали отголоски чужих мыслей, но что-то конкретное понять было сложно.
Вскоре пси-поток стал плотнее, я уловил тихое отчаянье телепатов, попытался до них дотянуться: получилось! Сразу же пришел ответ:
–Кто здесь? Свои?
Я послал свой мыслепортрет – меня чуть не прибило их радостью. Так, хорошо, они живы. А как остальные?
Ясно: в порядке, но деморализованы. Искра заболела воспалением легких. После того, как Канцлер получит генератор, все они погибнут. Успокоив телепатов, попросил описать помещение, где они находятся, и показать расстановку сил.
Телепаты обрадовались, что спасение близко, прислали нечитаемый сплав образов и чувств. Затем быстро исправились, и перед глазами развернулась картинка: пассажирский отсек «утюга», где мне доводилось путешествовать. Пилот в шлеме и синей униформе, штурман, два охранника, у всех защита от пси-воздействия.
Просторный ангар. Пленников держат в клетках, как диких зверей. Клетка – стальной куб, решетка только спереди. Телепаты отдельно, люди отдельно. У людей – ошейники с взрывчаткой. Стоит Канцлеру нажать на кнопку, и их разорвет.
Это плохо. Задача усложнилась. Остается надеяться, что Канцлер не будет никого убивать, пока не получит генератор.
Что в нашем ангаре, телепаты не знают.
Похоже, пора действовать. У нас есть десять минут, пока шаттл долетит до цели. Отодвинув крышку, я высунул голову, огляделся: никого. Вылез, постучался к Картографу, он покинул контейнер, и мы двинулись к овальному дверному проему, откуда бил яркий свет.
–Двое за пультом, двое сидят,– прошептал я ему на ухо.– Стреляем в них. Ты уничтожаешь рацию или что у вас там. Мои друзья в клетках, возле них еще четверо. У них ментальная защита. Не знаешь, что это?
–Артефакт. Носится на шее на шнурке. Побочка: когда человек его снимает, на некоторое время становится внушаемым.
–Ясно. Заложники, скорее всего, за этой стенкой. Когда я перестреляю экипаж, твоя задача, чтобы остальные враги не выбежали оттуда.
–Хорошо. Идем.
Все оказалось так, как поведали телепаты: двое «синих» управляют шаттлом, двое сидят, положив винтовки на колени. С облегчением я отметил, что среди них нет наших знакомцев, которые доставляли нас в Небесный город в первый раз.
Подав условный сигнал Картографу, я скользнул в пассажирское помещение, и в это время телепаты подняли рев, чтобы отвлечь тех, кто к ним приставлен.
Донеслось негодование Пригоршни, испуг Мая.
Не думать о них! Палец нажал на спусковой крючок – пилот ударился продырявленной башкой о монитор, второй даже повернуться не успел. Картограф снял тех, кто в салоне, метнулся к приборной панели и раздолбал переговорное устройство.
Я ушел с линии огня, прижался к стене возле дверного проема, откуда должны были появиться враги. Первого оглушил ударом приклада в висок. Второй выстрелил – я упал, сообразив, что стены – слабая защита.
Попросил телепатов «прислать мне картинку» с расположением врагов.
Ага, один за стеной, где я лежу, второй – за той, что напротив, третий имел неосторожность приблизиться к решетке, и его душит Пригоршня. Май пытается дотянуться до валяющегося неподалеку гаусс-ружья.