– Ходу! – рявкнул сталкер замершей в ужасе Вике и побежал в лес.
Девушка ещё какое-то время наблюдала, как из разодранной утробы лося один за другим выбрались ещё четыре пса, зарычали и кинулись в её сторону. Тогда Вика сорвалась с места.
Белкой её прозвал Виктор. За то, что белокурая. А ещё она любила арахис. Покупала, жарила и ела вечерами, пялясь в телевизор или листая интересную книгу. Книг, к слову, у Виктора было немного: сборник стихотворений Пушкина со штампом «Библиотека п. Радостный», несколько справочников, анатомический атлас и толстенный том в зелёной суперобложке с блестящими буквами «Зона, как она есть». Эту книгу Вика перечитывала пару раз. Автор, некто Шаров, писал о том, как здорово быть сталкером, что аномалии и мутанты не опасны, псевдопсы – это лишь одичавшая собачья стая. Чтоб ты сдох, писатель Шаров! «Всего лишь одичавшая стая» гналась сейчас за ними через лес, и дистанция с каждой минутой сокращалась. Вокруг ощутимо потемнело, лунный свет уже не мог проникнуть сквозь плотно сомкнутые кроны, и Вике приходилось на бегу светить перед собой экраном детектора, чтобы не влететь в сосну или аномалию. Маячивший впереди Фрегат вдруг резко остановился, обернулся к Вике и выкрикнул:
– Ложись!
Девушка рухнула на сплетение еловых корней, напоминающих варикозные вены, и над её головой засвистели пули. Где-то совсем рядом взвизгнул пёс, потом о спину девушки ударились тяжелые лапы. Вторая очередь, третья. Все – короткие, словно Фрегат боялся истратить патроны раньше времени. Но почему он не бежит? Почему остановился?
– Сюда! Живо! – перекрывая грохот выстрелов, рявкнул Фрегат.
Вика поползла в его сторону, перебирая шершавые еловые корни и стараясь не попасть на линию огня. Руки её на миг уткнулись во что-то мягкое и тёплое. Умирающий псевдопёс, срезанный пулями, рыкнул, дёрнулся, но ухватить Вику был уже не в состоянии. От него несло мертвечиной, и девушка с отвращением поползла в сторону.
Фрегат ухватил её за шиворот, поднял на ноги.
– Пистолет! – крикнул он.
Ошарашенная Вика протянула ему ПМ, и сталкер тут же несколько раз выстрелил в темноту.
– Отходи к церкви, – он всё ещё кричал, то ли надеясь таким образом встряхнуть шокированную происходящим Вику, то ли подначивая самого себя.
– К какой це?..
Вика вдруг поняла, почему они больше не бегут. Посреди леса, на очередной поляне, стояла деревянная церквушка. Почерневшая от времени, с провалившейся вовнутрь колокольней, но всё ещё огромная и отчего-то пугающая. «Как тот лось, – подумала Вика, – поверженный гигант».
Она ринулась к церкви, не обращая внимания на детектор аномалий, по экрану которого поползла ломаная линия, а две верхние шкалы резко сместились вправо, за отметку «50». Пламя аномалии ударило в небо справа от девушки, когда она была уже на занесённом листьями и хвоей крыльце. Вскрикнув, Вика упала в траву и тут же провалилась куда-то глубже. Вновь вскрикнула, но в горло попали вонючая жижа, листья и трава. Девушка не поняла, что тонет. Не успела. Вскинулась, выныривая, и лишь теперь огляделась. Фрегат катался по снегу на опушке леса, освещённый луной и пламенем аномалии, стараясь сбить с себя пламя. Дальше, у деревьев, стоял ошалевший псевдопёс, в остекленевших глазах которого плясали оранжевые блики. Вика перевела взгляд в сторону церкви, словно оператор сдвинул камеру. Справа от тропы, ведущей к дверям храма, в небо бил огненный фонтан. Дали и Босх многое бы отдали за такой сюжет для своих полотен…
Сама же девушка, как оказалось, стояла по пояс в ледяной воде, которой был заполнен длинный и широкий ров с земляным отвалом.
Мгновение, и картинка вокруг изменилась – втянулся в землю огненный язык аномалии, заскулил и ретировался псевдопёс, а Фрегат, матерясь, поднялся на ноги. Камуфляж на нём дымился, будто сталкер вышел из бани на мороз. А Вика продолжала стоять в воде, замёрзшая и испуганная. Она не думала ни о Юргенсе, ни о Викторе. Ни о ком и ни о чём.
Фрегат подошел к ней и вместо того, чтобы ругать или пытаться вытащить изо рва, спрыгнул в воду.
– Если у тебя на теле есть раны, они могут загноиться… – машинально напомнила Вика.
– Не беда… – Фрегат блаженно сощурился, опускаясь в воду. – У меня есть «серп».
– Ты не говорил! – вспыхнула Вика.
– Я о многом не говорил. И ты тоже…
Они с минуту молчали, потом Фрегат сказал:
– За последние двое суток столько всего произошло.
Произнёс он это будто бы в пустоту и, не дожидаясь ответа, выбрался из воды, подхватил рюкзак и автомат.
– Сама вылезешь или помочь?
Вика вскарабкалась по скользкому краю канавы и легла на заиндевелую траву, пытаясь отдышаться.
– Листья и хвоя нападали сверху, – прокомментировал Фрегат, – и воду было не видать… Повезло, что там неглубоко.
Вика тяжело поднялась на ноги, подошла к двери церкви, но за ручку взяться не успела. Фрегат аккуратно отстранил её и первым ступил на крыльцо.
– Тут кто-то живёт… Или жил прежде. Видел эти места на карте… Монастырь километрах в трёх должен быть. Разрушенный. Но это неважно… Главное, что кто-то оборудовал ловушку. Аномалия, вода… Скорее всего, эта огненная бестия просто сместилась после выбросов, а должна была жарить всё направленно. Выходят из лесу мутанты, а обитатель этой церквушки кидает гайку в аномалию и всех мутантов жарит до хрустящей корочки. А между лесом и крыльцом церкви – ров с водой, чтобы не вспыхнуло здание, если загорится трава. Умно?
Он аккуратно присел у скрипучего деревянного крыльца, сунул руку под одну из досок и достал оттуда странное устройство из обрезанной пластиковой канистры и множества проводов.
– Я бы тоже там мину установил, – гордо сообщил Фрегат.
– Это что такое? – не поняла Вика.
Она теперь стояла с автоматом за спиной Фрегата, прикрывая сталкера. Без всяких напоминаний сориентировалась. Юргенс бы похвалил. Виктор тоже.
– Мина с датчиком давления и ещё с кое-какой хренью. Похоже, старая. Там уже воды натекло. Ты на крыльцо наступала?
– Да, а что?
– Считай, Зона хранит… Или бог. Ладно… Не расслабляйся, внутри тоже могут быть сюрпризы.
Фрегат открыл дверь, ловко поддев какой-то незаметный крючок, словно делал так полжизни, и первым прошел в церковь. Засаленную шапку, которую не снимал за последние сутки ни разу, он поспешно сдёрнул с головы. Вика, прежде чем войти следом, оглянулась на лес. На опушке стоял заляпанный лосиной кровью псевдопёс. И смотрел на них, будто раздумывал, как скоро стоит напасть вновь.
В церкви пахло отнюдь не ладаном, как ожидала Вика, а плесенью и пылью. Фрегат предварительно обошел помещение с фонарём, проверил, не осталось ли где растяжек или иных «сюрпризов», и лишь потом извлёк из кармана зажигалку. Девушка молча стояла у дверей, ожидая указаний сталкера, но тот вновь словно забыл о её существовании. Минуту спустя зажглись свечи в золочёных подставках, названия которых Вика не знала.
– Паникадила оставили, – буркнул себе под нос Фрегат, – а иконы унесли. И все свечи теперь стоят за здравие…
Он указал лучом фонаря на огромный, во всю стену, пустой иконостас.
– Давай осмотримся. Я думаю, тут можно много полезного найти, если в церкви кто-то жил.
Спустя полчаса наиболее ценные пожитки предыдущего жильца были сложены возле широкого топчана: банки с консервами, из которых одни вздулись, другие же выглядели неплохо сохранившимися, несколько аптечек, ящик хорошей водки с названием, оканчивающимся на двойное «f», пятилитровые бутылки с водой, упакованный в полиэтилен спальник, четыре цинка с патронами калибра 5,56 и один, початый – калибра 7,62. Нашлись также всевозможные вещи, аккуратно упакованные в пакеты или висящие на плечиках в сухом шкафу. А ещё были книги. Много. Церковные и не только.
– Здесь не опасно? – спросила Вика, разглядывая устроенную в ближнем к двери углу маленькую кухоньку с тарелками, кастрюлями и газовой горелкой.
– Не опасней, чем снаружи, – прокомментировал Фрегат. – От Монгола и компании мы ушли достаточно далеко. Дверь крепкая, окна заколочены.
– А тут даже уютно, – Вика улыбнулась впервые за долгое время, – и газовый баллон есть. Можно приготовить что-нибудь. Хочешь есть?
– Не отказался бы… – сталкер прошелся по комнате, приоткрыл ведущую за иконостас дверь. В алтаре стояли штабелями ящики с продуктами и патронами. Фрегат прошел внутрь, плотно прикрыл створку за собой.
– Прости, отец, я очень изменился, – хрипло проговорил он, запрокинув голову к заплесневелому потолку.
Он и сам не знал, к богу обращался или к покойному отцу. Маленькая исповедь…
– Я не смог спасти церковь и село, не спас тебя… Я пришел в Зону и убивал. В основном бандитов, когда вопрос стоял ребром: либо стреляю я, либо – в меня… А однажды добил раненого напарника… – Он с минуту молчал, прислушиваясь, как за тонкой перегородкой иконостаса с заколоченными досками «окнами» для икон стучит кастрюлями Вика. – Я так стремился стать чудовищем, быть как Максим Зверев. Убеждал себя, что могу, что тогда забуду всё, что случилось. Я был слишком добрым для мира живых, и в Зоне не смог стать достаточно жестоким. Отец, не понимаю того, чему ты меня пытался научить… Я не могу простить твоих убийц… Не могу. Но я в силах поставить точку, уйти прочь из Зоны… Ты говорил, что однажды я пойму – бог есть, он наблюдает за нами. Однажды, когда буду нуждаться. И эта церковь, возникшая посреди леса, и аномалия, отпугнувшая псевдопсов. Что это, если не божий промысел? Или воля Зоны? Дай мне знак, отец…
И, словно отзываясь на мольбы сталкера, снаружи завыли псы. Жутким хором, сидя, кажется, под стенами церкви. Зазвенела посуда, вскрикнула Вика.
– Что такое? – выбежав к ней, спросил Фрегат.
Девушка собирала с пола разбросанные алюминиевые миски и ложки.
– Просто испугалась этого воя… А ты что там делал?
– Разговаривал сам с собой, – сталкер пожал плечами. – Решил, что не нужно мне знакомиться с Ивановым и лезть в его дела. Сразу рвану из Зоны. По дороге, в Радостном, передам тебя с рук на руки этому прибалту и рвану домой, за Урал…