На улице опять накрапывал тёплый дождь, лёгкий ветерок дул в лицо, а со всех сторон раздавался такой уже знакомый шум походного лагеря. Бойцы занимались своими делами. Однако, при нашем приближении разговоры замолкали и нас начинали пристально разглядывать. Как по мне, слишком пристально.
— Как-то странно бойцы на нас смотрят, не находишь? — спросил у Тени, когда очередной солдат отвел взгляд, встретившись своими глазами с моими.
— Неудивительно, — хмыкнул первый сержант. — Сарафанное радио быстро работает. А у старины Земана не язык, а помело, он из той породы, к кому старость приходит одна, без дополнительного ума.
Мы подошли к штабной палатке и не успели войти, как из неё вышел прайм-лейтенант Тарнавский и посмотрел куда-то в небо, задумчиво почёсывая голову.
— Разрешите доложить, господин прайм-лейтенант! За время нашего патруля демонов не обнаружено! — я сделал два строевых шага и лихо козырнул.
Прайм посмотрел на меня, вот только так и не улыбнулся. Я почувствовал себя глупо.
— Что-то случилось? — уже серьёзно поинтересовался у него.
— С «МакКоя» доложили. Они не могут идентифицировать прилетевшие корабли. Лейтенант-коммандер Бауэр объявил боевую тревогу.
— Господин прайм-лейтенант, сэр! — послышалось изнутри.
Тарнавский тут же нырнул внутрь, мы прошли за ним.
Около коммуникационной аппаратуры сидел связист. Больше в просторной палатке никого не было. Оставшихся офицеров можно было пересчитать по пальцам. Да, собственно, от всего полка осталось чуть больше половины. Место начштаба было вакантным. Вообще, большой тактический голографический стол пустовал и внутри штаба было непривычно тихо.
Прайм надел наушники и начал переговоры. Мы стояли в стороне, я рассматривал дыру в потолке, через которую внутрь попадала вода, тяжелыми каплями падая в уже образовавшуюся лужу.
Задумался о вчерашнем бое. На самом деле, я немного слукавил и рассказал меньше, чем помнил. И сделал это не потому, что хотел соврать. Нет, меня смутила реакция людей на происшедшее. Реакция моих сослуживцев и, где-то, приятелей. Они отнеслись ко мне не как к врагу, но как… к потенциально опасному или, что еще хуже, сумасшедшему! А от сумасшествия до одержимости, как известно, один шаг!
Вспомнил то чувство, которое испытал после употребления крови демона. Тот безграничный восторг и… власть! А еще сильный голод, который, казалось, я не мог удовлетворить уже многие века! Стоп! Какие, к Хаосу, века?!!
— Ноунейм! — голос прайма вывел меня из задумчивости.
— Да, господин прайм-лейтенант?
Алексей потёр переносицу. Судя по его осунувшемуся лицу и чёрными кругами под глазами — поспать ему сегодня так и не удалось.
— Бауэр пока только смог посчитать визитёров. Три корабля, пока идентифицировать не получается, мешает звезда. На связь не выходят, сейчас дрейфуют на границе системы вне плоскости эклиптики — видимо оценивают обстановку.
Молчу.
— Чего застыл? Что скажешь? — поднял голову прайм.
Обернулся. Сзади стоял и скучал Эрик. Больше никого не было.
— Вы меня спрашиваете?
— Ой, не ёрничай! — скривился прайм-лейтенант. — Я, конечно, мечтал когда-нибудь полком покомандовать, но это случилось слишком быстро. Так что любое мнение не будет лишним. Особенно того, кто час назад меня буквально рекрутировал!
Пожал плечами — ответ был слишком очевиден.
— Я думаю, что нам нужно ждать развития событий на орбите, но на всякий случай подготовиться к худшему.
Алексей хмыкнул.
— И что, по-твоему, самое худшее?
— Орбитальная бомбардировка и полк космодесанта нам на голову!
— Ну, космодесы вряд ли нам грозят, а вот бомбардировка вполне может быть! — Тарнавский задумался. Помолчал полминуты, и принял решение. — Поздравляю, Ноунейм! Ты теперь врио командира первого батальона! Принимай подразделение!
Поперхнулся. Решил поёрничать.
— Весь «огромный» батальон, меньше, чем с двумя сотнями выживших, и всё одному мне? Дайте три!
— Именно! — кивнул прайм без тени улыбки.
— Но я же собираюсь улетать! Да и во втором и третьем батальонах полно еще офицеров осталось!
— Вот пусть там и остаются — нечего ломать налаженные связи ради одного недобатальона, численностью меньше роты! А соберешься улетать — тогда и поговорим!
— Хмм… согласен, — признал я правоту Алексея.
Тарнавский посмотрел на меня и неодобрительно хмыкнул.
— Согласен он… Ну, надо же!
— Виноват, господин прайм-лейтенант! — на автомате ответил я.
— Ладно. Посмотри, там где-то вестовой снаружи бегает — скажи ему, путь пригласит остальных офицеров! Немедленно!
Я обернулся к Эрику.
— Слышал?
Тень молча кивнул и вышел наружу. Прайм-лейтенант покачал головой.
— Всё-таки есть польза от цепного пса! Можно и мне такого же? Только немого?
— Господин прайм-лейтенант, со всем уважением, но будьте добры поуважительней говорить о первом сержанте!
— Ишь ты! Не надо на меня рычать! Шутил я… Ознакомься пока со своими новыми подчинёнными.
Он кивнул на планшет, который лежал на столе.
— Там вся информация по батальону. Я уже всё собрал и расписал. Не благодари.
Я углубился в изучение полученной информации, а уже через пятнадцать минут собрались все командиры. Мы вышли наружу, я стал крайним в ряду и мне было хорошо видно всех присутствующих.
— Докладывайте! — махнул Тарнавский.
Я шагнул вперед.
— Курсант Ноунейм. Командир первого батальона. Состав батальона: сто девяносто восемь человек, из них боеспособных — сто шестьдесят два!
Алексей кивнул и повернулся к следующему. Это был бывший командир первой роты второго батальона, средних лет прайм-лейтенант невысокого роста и крепкого телосложения.
— Прайм-лейтенант Дагор. Командир второго батальона. Состав батальона: одна тысяча двадцать два человека, из них боеспособных — одна тысяча семь!
— Принято! — кивнул Алексей.
Командир третьего батальона прайм-лейтенант Савельев был высоким здоровенным мужиком, неторопливым и обстоятельным. Он неторопливо сделал шаг вперед и расслабил левое колено. Они с Тарнавским близко дружили, соответственно и отношения у них были более неформальные, что он невольно сейчас и показал. Трудно принять, что друг-раздолбай сегодня твой командир! Но это война, и так иногда случается. Всяко лучше, чем когда твой друг-раздолбай мёртв.
— Прайм-лейтенант Савельев. Командир третьего батальона. Состав батальона: девятьсот сорок три человека, из них боеспособных — девятьсот тридцать семь!
— Понял, — Тарнавский перевел взгляд на следующего.
Совсем молодой лейтенант, ненамного старше меня, вышел из строя.
— Лейтенант Гёссер, сэр! Командир четвёртого батальона! Состав батальона: четыреста восемь человек, из них все боеспособны!
Один за другим доложились другие командиры. Состояние полка было более чем плачевным, оставалась надежда только на трофеи. Если быть точным, то дела обстояли так.
Техника и боеприпасы зенитно-ракетной артиллерийской батареи лежала на дне океана внутри «Гордости Алиссии». Однако, уцелевшие зенитчики наложили лапу на трофейную технику — более старую, но также и более мощную, планетарную.
Противотанковая батарея тоже утонула. Но и её операторам нашлись орудия в фортах по периметру космопорта.
В танковом батальоне успели спасти только двадцать две машины. У мятежников, к сожалению, танков не было, поэтому пополнение танкистам было взять неоткуда.
Самоходный артиллерийский дивизион практически не пострадал. Из восемнадцати самоходных орудий выгрузить успели шестнадцать. Да и «местных» орудий была целая куча.
И, на закуску, у нас осталось восемь аэрокосмических истребителей, из которых могли нормально летать и вести бой только пять.
— Господин прайм-лейтенант, сэр! «МакКой» вызывает! — в проёме входа появилась голова связиста.
— Ждите! — буркнул Тарнавский и зашёл внутрь.
Командиры расслабились, кто-то закурил. Полился неспешный разговор, однако по отсутствию неизменных казарменных шуточек и юмора, можно было судить, что все на взводе и людям не до смеха.
— Слышь, курсант! А правда, что ты полноценным Одарённым внезапно стал? — поинтересовался Савельев, глубоко затягиваясь сигаретой и жмурясь от дыма, который попадал в глаза.
Все вдруг замолчали и повернулись в мою сторону.
— С чего вы это взяли, господин прайм-лейтенант? — осторожно поинтересовался я.
— Ай, не умничай тут! — махнул рукой прайм. — И так всё понятно! Но, не хочешь говорить об этом вслух — твоё право, я докучать не буду. Ты мне лучше вот что скажи! В свете возможной битвы ты сможешь, как барон стены ломать? Или, может, молниями кидаться?
Все, похоже, даже дышать перестали в ожидании моего ответа. Да, для обычного солдата Одарённый подобен Богу, если он на его стороне, и дьяволу — если Одарённый в рядах врага. С потерей полковника, каждый боец чувствовал себя не в своей тарелке, ведь все так привыкли полагаться на барона. Если что — он вытащит! Поэтому, все были кровно заинтересованы в моём положительном ответе. Пришлось их разочаровать.
— К сожалению, нет! Никакими сверхъестественными силами я не обладаю! Извините!
Прямо услышал тяжелый вздох разочарования, вышедший из двух десятков глоток.
— «Физик»? — не оставлял попыток опытный Савельев.
— К сожалению, ответ на этот вопрос — тоже «нет»!
— Ясно! — прайм тут же потерял ко мне интерес, заговорив о чём-то с Дагором.
Народ опять разговорился, а ко мне подошёл лейтенант Гёссер. Огненно-рыжая шевелюра неуставной длины торчала у него во все стороны, веснушками было покрыто всё белое лицо, телосложение у него было субтильное — увидел бы без формы, вряд ли угадал, что это офицер-пехотинец.
— Антон, правильно? — уточнил лейтенант, протягивая руку.
— Да, а вы Фридрих? — я пожал протянутую руку.
— Да, можешь звать меня Фрид, и наедине можно «на ты», — улыбнулся рыжий. — Что думаешь?