– Откуда он узнал, а, Юра? – спросил капитан у коллеги, который только что закончил телефонный разговор с поисковиками. – Как они отреагировали?
– Сказали: у них со вчерашнего вечера шквал телефонных звонков. Все говорят, что Тычковский скрывается в соседнем доме. Или в соседнем подъезде. Некоторые якобы даже видели его в соседней квартире, – усмехнулся Юра. – Если кидаться на каждый звонок…
– А они правы, – задумался его начальник. – Вера Владимировна, а не похоже на то, что вас разыграли? Вы могли бы перезвонить по тому номеру?
– Почему вы думаете, что я этого не делала? – разозлилась она.
Находясь в состоянии стресса, Киба была подвержена резким перепадам настроения, от истерики до откровенной агрессии. Ей и в самом деле требовалось успокоительное. Видимо, муж был для Веры Владимировны всем, и, лишившись его, она стала беспомощной, как ребенок, и в ее голове теперь засела только одна мысль: как вернуть Диму? Она готова была кидаться на всех, кто ставил ее слова под сомнение и пытался, по ее мнению, воспрепятствовать возвращению мужа.
В ответ на замечание капитана Киба тут же стала давить на кнопки мобильного телефона, который держала в руке.
«Абонент временно недоступен…» – раздалось из трубки.
– Вот? Видите? Он его отключил! Телефон! Он… Дима сказал: «Извини, я не могу долго говорить», – и дал отбой. Ни одного нежного слова! А ведь он всегда был таким ласковым…
– То есть у вас нет стопроцентной уверенности, что звонил именно ваш муж?
Киба вздрогнула:
– А кто же еще?
– Вы же сами только что сказали: голос был глухой, как из подвала. Похожий на голос вашего мужа. Так?
– Да. Честно признаюсь: слышно было плохо. И еще мешало сильное эхо.
– Речь была бессвязная. Так?
– Я бы этого не сказала, – задумалась Киба. – Он четко сказал: Тычковский в деревне Выселки, в крайнем доме.
– Темная история, – вздохнул капитан.
– Так где же Дима? Вы будете его искать? – требовательно спросила Вера Владимировна.
– Будем, – вздохнул капитан. – Пишите заявление.
И подвинул к женщине чистый листок бумаги.
– Изложите в подробностях: как, где, при каких обстоятельствах вы в последний раз видели и слышали вашего мужа…
Юра удивленно посмотрел на начальника.
– Выйдем, – сказал ему капитан, убедившись, что Киба старательно пишет.
– Еще и сутки не прошли! – высказал свое мнение Юра, едва закрылась дверь в кабинет. Они с капитаном стояли в коридоре. За окнами было белым-бело. Опять шел снег. – Тем более, все силы брошены на то, чтобы найти Тычковского. Кто его будет искать, этого Кибу?
– Если не взять заявление, она отсюда не уйдет.
– Ненормальная! А еще жена психиатра!
– Она просто не знает, что делать. Как же: муж пропал, – усмехнулся капитан. – Все они, бабы, такие. Вот хоть мою возьми. Пока я на дежурстве, пять раз на работу позвонит, причем ночью. Сколько раз ей говорил: не звони. Подумаешь, мобильный не отвечает! Работа у меня такая. Так она напарнику начинает названивать. Дежурному.
– Это точно! – усмехнулся Юра.
– Как же! Кормилец из дома ушел! – вконец разозлился капитан. – И эта такая же. Им, бабам, охота, чтобы и муж все время дома был, и денежки бы капали.
– Но ведь муж ей недавно звонил!
– Он ли? Дело темное, Юра. Я бы сигнал проверил.
– Коммунальщики с городом-то не справляются, попробуй заставь их грести в какие-то Выселки! Тем более в выходные.
– Значит, будем ждать. А ей скажем, что ищем, понял?
– Все понял.
И они вернулись в кабинет к заплаканной Вере Владимировне.
Икона греха
– Перестань! – поморщилась Машенька. – Все ты врешь.
– Это я его грохнул, – упрямо повторил Лева.
– Господи, да за что? – всплеснула руками Лидия. – За что тебе его убивать?!
– Он враг, – упрямо сказал Лева. – И я решил его замочить.
– Ты спал, как младенец, – рассердилась Машенька.
– А я тебя обманул, – похвастался Лева. – Я только притворялся, что сплю.
– Да ты всю ночь не выходил из комнаты!
– Я знаю секретный код прохождения сквозь стены, – подмигнул ей Лева. – Я прошел внутрь Иконы греха.
– Какой еще иконы? – вздрогнула Лидия.
– Так звали убитого монстра, – важно ответил Лева.
– Он тебе что, представился? – сострил Тычковский.
– Я его узнал.
– Придурок! – в сердцах сказала Машенька. – Совсем спятил!
– Это я его грохнул, – не унимался Лева.
– Хочешь сказать, что это ты снес топором половину дверного косяка? – усмехнулся Тычковский.
– Я.
– А силенок у тебя хватит, мальчик? Ты и с лопатой-то не справился.
– Это я его убил! – заорал Лева.
– Погодите, товарищи, вы о чем это, а? – наморщил низкий лоб Микоша.
– Слава тебе, протрезвел! – всплеснула руками Лидия. – Труп у нас в доме!
– Вы о чем, а? – тупо повторил Микоша.
– Надо ему показать, – вздохнула Машенька.
– Это я его грохнул, – как заведенный твердил Лева.
– Идем, я тебе налью, – позвала Микошу Лидия.
Тот вскочил и кинулся к двери. Они с Лидией вышли в сени. Остальным ничего не оставалось, как тоже идти вновь смотреть место происшествия. В сенях будто стало еще холоднее, и Машенька невольно поежилась, кутаясь в золотистый мех своего норкового полушубка. Она вообще смотрелась здесь странно, в этой деревенской избе с высоченными закопченными потолками, изнеженная девушка с модной стрижкой, с ярко накрашенными ноготками, в обтягивающих джинсах и модных сапожках. Хотя она и старалась одеться как можно проще, собираясь в гости к Лидии, но вязаный белый свитер с высоким воротом только подчеркивал ее прелести, а с маникюром она бы не рассталась даже под страхом смертной казни. Вслед за Машенькой в сени вышли Лева с Тычковским.
– Ты молодец, боец! – сказал Тычковский Леве, хлопнув его по плечу. – Признался! Это мужественный поступок!
– Значит, я доказал, что я чемпион? – обрадовался Лева.
– Конечно, доказал!
– Перестаньте! – сверкнула глазами на Тычковского Машенька. – Я не понимаю, зачем вы это делаете, но это плохо.
– Тогда скажи, как хорошо, раз ты такая умная.
– Ему просто надо выспаться.
– Если бы это лечилось сном… – хмыкнул Тычковский. – Разве только вечным.
– Ну, где ж она? – возбужденно спросил Микоша, имея в виду водку.
– Там, – кивнула Лидия на чулан.
Микоша издал боевой клич и метнулся туда. Лидия предусмотрительно щелкнула выключателем.
– Какая дешевая месть за украденную водку, – с иронией сказал Тычковский.
– А ты не суйся, – огрызнулась Лидия.
В следующий момент раздался вой. Микоша увидел труп. Он пулей вылетел из чулана и принялся кататься по полу, скуля:
– Что ж это, а? За что ж это мне? Как же это, а? Зачем же я его? А?
Остальные молчали, пережидая, пока у Микоши закончится приступ раскаяния. Но тот и не собирался униматься, все выл и катался по полу, причитая.
– Водой на него, что ли, прыснуть? – задумчиво спросила Лидия. – На припадок похоже.
– А-а-а… – выл Микоша.
– Зомби! – выкрикнул Лева.
– Показала? – усмехаясь, спросил Тычковский у Лидии. – Дальше что?
– А ничего. Микоша! Эй, Микоша! – позвала та.
– За что ж это, а? – не унимался Микоша.
– Идем в дом. Нечего тут делать.
– Не хочу-у-у… Вяжите меня… Запирайте… Сажайте… Изверги… У-у-у…
– Он думает, что убил… – прошептала Машенька.
– Это я грохнул Икону греха! – враз обиделся Лева.
– Да замолчи ты, придурок! – в сердцах топнула ногой Машенька.
Микоша вдруг перестал кататься по полу и с мольбой уставился на стоящих вокруг людей:
– Когда ж это я его, а? Неужто ночью?
– А ты не помнишь? – переглянулись Машенька с Лидией.
– Я все ждал, когда вы угомонитесь. Ждал, ждал… Я ж знал, что она, голубушка, здесь. Потом все стихло, и я пошел…
– Водка была в шкафу, – сквозь зубы сказала Лидия.
– Точно! – подтвердил Микоша. – Там она была, голубушка. Ну, я ее и… Дальше ничего не помню.
– Не в первый раз, – усмехнулась Лидия. – А помнишь, как ты косой махал? Тогда тебя Кит от тюрьмы спас. А в этот раз не было рядом Кита.
– Хватит его доставать, – жалостливо сказала Машенька. – Надо отвести его в кухню и напоить чаем.
– Да не чая ему сейчас надо, – серьезно сказал Тычковский.
– Выпить дайте, заразы! – завыл Микоша. – Дайте выпить!!!
– О господи! Да нет у меня больше водки! – взмолилась Лидия. – Хоть режьте!
– Дай выпить!!! Дай!!!
– Пусть лежит здесь, в сенях, если хочет, – вышла из себя Лидия. – А мы идемте чай пить. Нет больше моего терпения. Алкаш чертов!
Она первой вернулась в дом. Следом пришла Машенька и испуганно спросила:
– А вдруг он от отчаяния руки на себя наложит? Разве его можно оставлять одного в таком состоянии?
– Он в подобном состоянии каждый понедельник, – равнодушно сказала Лидия, снимая с плиты кипящий чайник. – Пока Микоша сознает, что на белом свете не кончилась водка, ни за что руки на себя не наложит. Я его знаю дольше, чем ты, и гораздо лучше. Садись, пей чай. Ничего он с собой не сделает. В крайнем случае, к Сеньке Хватову побежит, за самогонкой.
Она налила чай себе и Машеньке, та уселась за стол и принялась намазывать кусок хлеба вишневым вареньем. Ее отчего-то потянуло на сладкое. Сначала мед, теперь варенье.
– Вот уж никогда не думала, что буду так убиваться по Кольке, – сказала вдруг Лидия, присаживаясь напротив.
– Не поняла? – Машенькина рука с чайной ложечкой замерла в воздухе.
– Я сама не поняла, что со мной творится, – вздохнула Лидия. – Думала, что есть Колька, что нет его, мне без разницы. А оказалось, прикипела. Боюсь я за него, – пожаловалась она.
– Перестань, – попыталась успокоить ее подруга. – Что с ним случится? Найдется.
– Тревожно мне, – поежилась Лидия. – Все думаю: как я без него? Совсем ведь одна останусь.
– А как же я? – обиделась Машенька.