Мне нестерпимо захотелось домой. Какой глупостью казались глобальные идеи, когда у тебя есть семья. Не иначе, весь мир за собой тянули неудовлетворенные счастливым браком одиночки. Да и вообще, весь прогресс на планете был обязан активным идиотам, не понимающим простого человеческого счастья. У киборгов Ценерис точно не было семей из-за невозможности иметь потомство. Космическая раса одиночек, угробивших себя, и всех до кого дотянулись их корабли.
Пыль, клубившаяся передо мной, неожиданно застыла, и стало тихо. Я замер, чтобы услышать пение ангелов, решив, что внезапно умер. В лицо ударил яркий луч света, и я воспарил. Меня накрыла такая тоска и обида, что я больше никогда не увижу Айрис и Никаса, и дочери, которая скоро должна появиться на свет.
— Гордей, меня зовут Хиюнгвальд. Я занимаюсь вопросами истории вселенной и нам пришлось связаться с вами.
Источник света отвернули в другую сторону, и я увидел мужчину и еще нескольких существ, явно с других планет.
— Очень приятно. Я жив?
— Да. Нам пришлось создать временную аномалию в том месте, где вас ранило, чтобы незаметно вытащить вас.
— Зачем?
Хиюнгвальд потер ладони друг о друга.
— Понимаете, Гордей, создалась пикантная ситуация, нам необходимо сохранить корабль Ценерис в действующем состоянии. Он представляет небывалую ценность не только, как единственный оставшийся от древней цивилизации действующий артефакт, но и как носитель уникальных технологий, о которых даже Высшим не все известно. Как вы понимаете, у каждой цивилизации был свой путь покорения космоса, и он отличался от тех, что сушестововали в иные времена. Это крайне интересно и научно познавательно. — Глаза вселенского историка горели азартом.
Инопланетяне что-то затараторили по-своему. Наверное, поддержали сказанное.
— Очень интересная лекция, спасибо. — Поблагодарил я Хиюнгвальда.
— Ирония? Я понимаю. У вас в груди инородный предмет, а я с вами о высоком. Один момент.
После этой фразы я отключился и пришел в себя уже в совсем другом состоянии. Историк стоял рядом и смотрел на меня.
— Как вы? Мы вытащили предмет из вашей груди. Еще несколько миллиметров и ваше сердце могло разорвать им. Простите, забыли предупредить, что ваш защитный подарок в измененном поле не работает. Вы невероятно везучий человек. — Произнес он с неподдельным энтузиазмом.
— А могло бы и в глаз попасть. — Пошутил я и присел на кушетке.
Потрогал грудь, скосил на нее глаза, но не заметил ничего страшного.
— Осколок можно увидеть? Хочу оставить его себе в качестве талисмана. — Попросил я.
— О, талисмана? Это как?
— Это у нас на Земле такая примета. Пулю, которую из тебя вынули, можно повесть на веревочку и носить на шее, думая, что тебе теперь всегда будет везти.
— Какая интересная традиция. Интересно знать о ней мне, как историку. Я попрошу вернуть вам эту железку. Но на шею вы вряд ли ее повесите, она довольно крупная.
— Ничего, распилю на кусочки и раздам друзьям на обереги. — Я пошевелил конечностями, разгоняя по ним кровь. — Давайте уже, рассказывайте, что вы задумали?
Хиюнгвальд покашлял в кулак, собираясь с мыслями.
— Корабль Ценерис запрограммирован на самоуничтожение, если почувствует, что его планам не суждено сбыться. Нам хочется его сохранить, во что бы то ни стало. Такой возможности больше никогда не будет, представляете?
— Да, представляю, и у меня уже начинаются неприятные предчувствия.
— Да что вы, Гордей, вам ничто не угрожает. Мы хотим, чтобы вы оказались внутри этого корабля с целью создания вашего двойника. В вас уже помещено оборудование, которое отсканирует искусственный интеллект корабля. Пока с вас будут снимать мерки, оно создаст внутри его памяти код, способный определить язык программирования и распознать команды, ведущие к самоуничтожению.
— А почему вы сами в него не попадете? Вы же и время умеете останавливать и технологии у вас на высоте.
— Мы не можем найти корабль. — Пояснил Хиюнгвальд. — Он умеет прятаться лучше, чем мы искать. Возможно, он использует технологии, позволяющие ему находиться одновременно в нашем пространстве и в подпространстве, не двигаясь при этом. Для Высших это пока недоступно. Я же говорил, разные цивилизации преуспевают в разных умениях.
В помещение вкатился робот-тележка. На его белом столике лежал зелено-серый кусок металла. Я взял его в руки. С ладонь размером и весом грамм в сто пятьдесят. На осколке остались слова, написанные латиницей.
— Вот так поступают на Земле с выскочками. — Произнес я, поиграв смертельным куском железа на ладони. — А вы не в курсе, Ценерис уже спалили Белый дом?
— Что такое Белый дом? — Не понял историк.
— Это… а, не важно. По телеку посмотрю.
— Так вы готовы выполнить нашу просьбу?
— Всегда готов, только есть одна проблема, с какой стати они соберутся меня копировать? Если я начну их упрашивать сам, они сразу заподозрят что-то неладное.
— Вам надо попасть в опалу. Нарушьте приказ, чтобы они решили вас дисциплинарно наказать.
— Вы в своем уме? У меня жена и сын в заложниках. Если они и начнут меня дисциплинировать, то только через них. Забудьте о таком варианте. Он совершенно неприемлемый. — Я чуть не запустил осколком ракеты в историка.
— Вы не понимаете, Гордей насколько важна эта находка. Так может повезти только раз в…
— Двадцать три тысячи лет. — Закончил я за него. — Знаю. Только мне глубоко наср… плевать на ваши артефакты. Они не стоят мизинца моей жены или сына, и я пальцем не пошевелю, чтобы подставить их под удар.
— Вы меня разочаровываете, Гордей. — Хиюнгвальд артистично изобразил обиженную грмасу.
— Я не собирался вас очаровывать. Мы вообще надеялись, что вы прилетите по первому звонку и сами решите проблему с этими ожившими останками. С какой стати мне, человеку, который не подготовлен к таким испытаниям, рисковать своей семьей, и даже целой планетой?
— Вы лукавите, Гордей. Мы все о вас знаем и потому считаем, что это огромная удача, что именно вы оказались в центре этого научного феномена.
— Вот только не надо примешивать сюда тупую лесть в надежде, что я отреагирую на нее, как примитивный примат, которому пощекотали тщеславие. Я не буду ничего делать, что может представлять опасность моей семье.
— Тогда мы сделаем это. Нам делегированы широкие полномочия и сам процесс будет происходить под наблюдением Высших. — Хиюнгвальд указал рукой на инопланетян.
— Это они Высшие? — Спросил я с усмешкой.
Мне они такими не показались.
— В том числе. К Высшим относятся большое количество космических рас.
— Ясно. И что вы сделаете?
— Уничтожим робота-аватара корабля Ценерис, будто это сделали вы. Один из них как раз сейчас явился в разрушенное здание, чтобы найти вас и вытащить. Он знает, что вас не просто убить.
— У меня еще несколько друзей находятся в капсуле, помещенной в магму. Их могут убить, если я так сделаю. И вообще, вы не понимаете логику роботов. Они размышляют даже человечнее вас, потому что понимают зависимость нас друг от друга. Мы с Троем их оружие, а наши родные и друзья средства удержания нас в нужном им направлении.
— Вы намекаете, что мы должны поместить устройство в вашу супругу? — Сделал выводы историк.
— Вы совсем умом тронулись со своими артефактами? — Я не сдержался. — Ни в коем случае не трогайте мою жену. Она беременна и скоро родит. Ей не нужны подобные переживания.
— Ваши друзья, про которых вы говорили, что они находятся в магматической капсуле, среди них есть те, кого накажут за ваши проступки?
— Наверное. Там наш давний друг Михаил и девушка, оказавшаяся с нами случайно.
— Случайно? — Хиюнгвальд просиял. — Отлично. Случайный человек, это не друг. У меня есть для вас новая идея, которая устроит всех. — Историк энергично потер ладони друг о друга. — Слушайте и запоминайте. Мы оставим внутри вас устройство для взлома корабля Ценерис, мало ли как повернется, и дадим еще одно, которое вы отдадите случайному человеку, которого отправят на копирование.
— Роботы не поймут, что это такое?
— Вряд ли. Они же копируют только внешность, значит, устройство должно оказаться внутри тела. Мы сейчас сделаем его в удобной инвазивной форме.
— Простите, а насколько оно большое? — Поинтересовался я. — Я хочу узнать, какими путями оно окажется внутри?
Хиюнгвальд рассмеялся.
— Пер ос, как говорят врачи. Не больше дистальной фаланги мизинца. — Он отставил мизинец в сторону и покачал им.
— Ладно, такой расклад мне больше по душе, хотя я чувствую, что вы относитесь к нашим жизням, как к слишком дешевому товару.
— Вы не правы, Гордей. Ваша жизнь бесценна, но мы не можем потерять этот исторический феномен ни в коем случае. Чтобы вы понимали, то ваша жизнь сейчас служит не только вам, но и всем во вселенной. — Историк обвел пространство комнаты руками.
— Очень вдохновляет, аж умереть захотелось, чтоб всем жилось. А как я убью робота? Они живучие твари.
— Убивать не надо. — Произнес один из Высших, похожий на улитку без рожек. — Вы попытаетесь сбежать, но дадите себя поймать. Если вы правы насчет их алгоритмов, то кого-то из ваших друзей постигнет участь заложника, и его заключат в корабль.
— Это опасно. Из двух кандидатур оказаться там есть шанс только у Амели. С Михаила уже сняли копию, так что его может ждать только… Ладно, давайте вашу пилюлю.
Робот-тележка укатил и через минуту вернулся. На белом подносе лежала серебристая капсула, размером с фасолинку. Я убрал ее в карман брюк.
— Она никак не определится роботами?
— Пока не окажется на борту корабля, она будет неактивна. — Пообещал Хиюнгвальд. — Желаю, чтобы у нас все получилось, Гордей.
Я не успел ничего ответить ему, как снова оказался в наполненном дымом и пылью помещении. Надо было выбираться. Я пошел на звуки сирен, считая, что они доносятся через дыры в стенах. Споткнулся несколько раз в непроглядном дыму, закашлялся, наступил на кого-то. Пригнулся и увидел, что это нижняя часть женского тела. Мне стало нехорошо, и я прибавил шагу. Ветер с улицы развеял дым, и я намного увереннее направился к выходу. Выбрался через выбитое окно и очутился во внутреннем дворе. Здесь тоже было дымно, но не сравнять с тем, как внутри здания.