Помещение быстро наполнялось удушливым дымом. Топливо из баков самоходки растеклось горящей лужей по полу. От нее занялись стулья, на которых сидели гости и различное оборудование.
— Боекомплект может сдетонировать! — Выкрикнул кто-то, усилив панику.
Я спрыгнул на пол и чуть не поскользнулся на крови, которая была везде. Обезумевшие люди ломились в закрытую дверь и кричали. Всех нас ждала скорая смерть от удушья или взрыва боеприпасов самоходного орудия. Да, демонстрация получилась что надо. А может быть, она так и была задумана изначально. Вряд ли моему человеческому разуму постижим ход мыслей искусственного интеллекта чужой цивилизации. Что если он нашел более достойного работника, готового на любые мерзости?
Я тоже кинулся к выходу, посчитав, что мне удастся при помощи силовых модификаций открыть дверь. Грубо расталкивая, буквально расшвыривая людей, я пробрался к ней и понял, что у меня вряд ли получится. Я чуть не лишился ноги, пытаясь ударами сломать замки. Дверь даже не шелохнулась. На меня стала налегать обезумевшая толпа, грозя похоронить под собой. Я выбрался из нее и снова поднялся на мостик устройства искривления пространства. Самоходка начинала гореть изнутри. Пламя вырывалось из развороченной взрывом передней части корпуса. У нас оставались минуты. Я был уверен, что давление взрыва в закрытом помещении никому не оставило бы шансов остаться в живых.
Пульт устройства работал. Я подергал рычажками, понажимал кнопки, думая только о том, как бы спасти людей. Неожиданно задняя «бабка» начала движение. На экране появилось изображение военной базы, но уже не российской. Следующая в списке должна была быть японская и, судя по гористой местности и обширному водному пространству рядом, это она и была. Портал наехал на гаубицу до половины и замер. Дым от нее уже не шел в помещение, но взрыв боекомплекта от пожара все так же представлял опасность.
Должна была существовать функция движения портала дальше. В моих мысленных записях никакой информации об этом не было. Тогда я принялся нажимать все, что ни попадалось под руку. И мне удалось найти графическое отображение на экране схемы перемещения портала. Я притронулся к экрану. Место на прямой изображающей линию перемещения «бабки» изменило цвет под моим пальцем. Мелькнула мысль, а что, корабль игнорирует управление устройством или просто отключился от него, решив, что свою роль оно уже выполнило. По идее, ИИ корабля должен был дать мне по рукам за самодеятельность.
Как бы там ни было, времени размышлять не оставалось. Я повел пальцем по прямой и, о чудо, портал отозвался движением. Он начал налезать на самоходку, как удав на кролика. С обратной стороны подвижной части оборудования ничего не появилось. Портал проглотил самоходку полностью. Я переключил экран на изображение с камеры на внешней стороне портала. Горящая гаубица летела вниз и, упав на землю, озарилась огненным облаком взрыва. Одной проблемой в ангаре стало меньше. Правда, этого никто не заметил. Пожар, перекинувшийся на оборудование, разгорался.
Ситуация стала чуть лучше. Нам больше не грозила мгновенная смерть. Похоже, тот, кто отвечал за открытие двери погиб. А снаружи никто не догадывался, что творится внутри. Почему здесь не сработала система пожаротушения, или военные были настолько уверены в неуязвимости своего бронированного объекта? Мне пришлось снять с себя рубашку и приложить ее к лицу, чтобы не дышать гарью. Глаза слезились, в горле першило, а голова начинала кружиться.
Я вернул на экран картинку движения портала. Сдвинул его до упора, а потом снова начал движение. Переключился на изображение с внешней камеры. Передо мной с большой высоты показалась база шведских ВВС. Она мне была неинтересна. Я снова отогнал портал на место и начал движение на сближение. В этот раз камеры показали израильскую штаб-квартиру. Она была слишком далеко. В третий раз я вернул портал на место и начал движение на сближение. В этот раз камеры показали пальмовые заросли почти от уровня земли. Темнокожие партизаны в нарядных одеждах с Калашниковыми за спиной танцевали народные танцы вокруг костра.
Это был наш последний и единственный шанс спастись от удушья. Я закричал во все горло:
— Народ! Люди! Отставить панику! Я знаю, как отсюда выйти! Идите ко мне, я проведу вас в безопасное место! — Оно могло оказаться не намного безопаснее, чем ангар, но иного выбора у нас не оставалось.
Меня не услышали. Тогда я слез вниз, нашел возле убитого военного автомат и сделал несколько выстрелов вверх. Только тогда на меня обратили внимание.
— Отсюда есть выход! — Выкрикнул я. — Идите за мной! — Хотелось добавить «евреи», чтобы вышло по-библейски, но сдержался.
Своим примером показал, что надо идти к устройству искривления пространства. Люди заинтересовались и пошли за мной. Вокруг горело, и дышать становилось все невыносимее. Кто-то уже падал и его подхватывали на руки. А кого и оставляли лежать. Соображать в таких условиях, а тем более проявлять заботу о других, становилось чрезвычайно сложно.
— Идите сквозь эту стену, она вас пропустит. — Пояснил я первым подошедшим к порталу.
Они сделали это с опаской, и мне были понятны их чувства. Трое вошли в портал и исчезли. Остальные, увидев это, ринулись в него смелее. Снова создалась давка. Мне пришлось грубо орудовать, чтобы люди не затоптали друг друга. Никто уже не смотрел на то, женщина ты или мужчина, каждый хотел спастись в первых рядах, не обращая внимания на упавших.
Минут десять ушло на то, чтобы все прошли сквозь портал. Оставшиеся делали это на последнем дыхании. Воздуха в ангаре уже не оставалось. Я проводил последнего ходячего, высунул через портал голову в африканскую действительность, отдышался и вернулся, чтобы оказать помощь тем, кто упал и не мог подняться. Таких набралось пару десятков. Я переносил их по двое, выбрасывал в портал, дышал свежим воздухом и отправлялся за следующими. Только убедившись, что помогать больше некому, позволил себе покинуть ангар.
Картина меня ожидала занятная. Потерявшие дар речи туземцы стояли как вкопанные, сбившись в кучу и зачарованно смотрели на появлявшихся из ниоткуда грязных, окровавленных людей, без сил падающих на землю. Тем было не до африканцев. Пережив дыхание смерти, они пытались придти в себя.
— Господа, у вас не будет воды для нас? — Обратился я к туземцам на французском. — И медицинской помощи. У нас есть раненые.
— Откуда вы взялись? — Спросил один из них, держа меня на мушке.
— Долгая история. Вы новости смотрите? Мы французы, испытывали новое оружие и что-то пошло не так.
— Неудивительно. Какое французам оружие? Вам надо платья шить модные и лягушек готовить тогда бы всё пошло как надо. — Туземец что-то резко выкрикнул на своем языке подельниками и часть из них убежала. — Сейчас вам принесут воды, и придет врач. Вид у ваших людей потрепанный.
— Спасибо вам огромное. Думаю, французское правительство не оставит ваш жест доброй воли без внимания.
— Избавьте. Лучше ничего, чем внимание французского правительства.
— Как хотите. Настаивать не буду.
Я вернулся к спасенным людям. Насчитал сто семнадцать человек. А всего в зале было двести два, вместе с охраной. Один взрыв и его последствия уполовинили состав.
— Фаркат! Фаркат Басам! — Позвали меня.
Я поискал взглядом зовущего и увидел сидящего военного, который командовал аттракционом и которого я попытался взять в заложники. Подошел к нему и присел. У него была сломана нога в голени. Брюки напитались кровью.
— Неудачно спрыгнул с вашего аппарата. — Пояснил он.
— Сожалею. Сейчас придет врач.
— Фаркат, я не понял, зачем вы устроили это представление? Почему вы вдруг решили поиграть в пацифиста? Все же шло нормально?
— Ничего не шло нормально с самого начала. Я не имею никакого отношения ни к устройству искривления пространства, ни к остальным изобретениям. Я даже не француз, и не араб, рожденный во Франции. Я случайный человек, которого использовали для определенного плана.
— Кто? Англичашки? Янки? Русские?
— Пришельцы.
— Что вы несете? Я с вами серьезно разговариваю. — Военный забыл про сломанную ногу и попытался сменить положение, но скривился от боли и передумал. — Вы шпион. — Произнес от утвердительно. — И задача ваша состояла в дискредитации нашей страны в глазах мирового сообщества. У вас было задание наказать Францию, навсегда выбить ее из обоймы мировых лидеров, сделав посмешищем.
— Нет, у меня было другое задание. Использовать технический прогресс для постройки космического корабля, который вернется на родину Ценерис и возродит их цивилизацию. Зря, конечно, я вам об этом рассказываю. Вам могут устроить чистку памяти, а мне снова закроют посещение космического сегмента, управляемого системой.
— Вы сумасшедший. — Догадался военный.
— Нет. Я более здравомыслящий человек, чем вы. Это не я поддался очарованию всемогущества, а вы. Это вы поверили в реальность порталов и устройств чтения мыслей и решили завоевать мир. Вы психопат, опасный для общества. Я видел, как вы с наслаждением любовались произведенным эффектом от безнаказанного использования оружия, и это было отвратительно.
— Так было и так будет всегда. Люди существуют благодаря войнам.
— Согласен. Это прекрасно вписывается в мою теорию полезных идиотов. Нормальные люди не станут надрываться, пытаясь гнать человечество к новым горизонтам, им и так хорошо. Ладно, я пойду проверю, кому больше всего нужна помощь.
Я оставил военного и собрался пройтись по раненым. Услышал за спиной характерный щелчок передернутого затвора.
— Я считаю, что вы шпион и враг Франции и по законам военного времени могу казнить вас на месте. — Прошипел военный.
Я обернулся к нему и посмотрел, как на глупого ребенка.
— У вас же нет патронов? — Напомнил я ему.
— Есть. Я ношу обойму отдельно.
— Вы не выст…
Он