ечами из-за приступа отвращения. Оно выглядело настолько нечеловечным, что совершенно не вязалось с антропоморфной фигурой человека.
У инопланетянина не было носа, лба, рта. Вместо них комбинация органов непонятного предназначения. Природа на их планете нашла какие-то свои пути развития, первоначально вызывающие у меня реакцию отторжения и неконтролируемой брезгливости, как если бы я встретил полуразложивщегося зомби. Судя по маске, они не могли дышать одним воздухом с нами, и тело тоже нуждалось в определенном микроклимате, так как было полностью закрыто непроницаемым костюмом, защищающим от внешней среды. Наверное, наша внешность тоже вызывала у них отвращение, и это помогало оправдывать убийство друг друга.
Прежде, чем бежать вверх по лестнице, я зашел в помещение, в котором хранилось оружие и стояли медблоки, чтобы набить карманы БК и проверить не «восстал» ли еще кто-нибудь из «мертвых». Обстановка внутри оказалась разгромленной, разбитые ящики, стреляные гильзы, кровь, всё смешалось огнем броневиков противника. Два мобильных госпиталя уничтожило вместе с лежащими внутри бойцами. Третий завалило рухнувшими штабелями ящиков. Я разглядел часть манипулятора, управляющего заживляющим устройством.
Раскидал ящики в стороны. Внутри мебдлока лежал парень, на вид совершенно здоровый, розовощекий.
— Ты живой? — Я ухватил его за нос.
Он резко открыл глаза и чуть не заорал, но я вовремя прикрыл ему рот.
— Командир, ты? — Спросил он, успокоившись. — Я видел страшный сон.
— Ну, ты нашел время спать. Подъем, мы еще не победили. — Я помог ему выбраться. — Как звать?
— Васька, это-о-о, в смысле, позывной? Дозор. — Не без гордости представился парень.
— Одевайся, бери оружие и дуй за мной. У тебя на всё одна минута. — Приказал я ему и занял позицию у дверного проема.
Боец оказался проворным. Оделся и экипировался за две минуты. Мы с ним набрали побольше патронов и гранат, и вышли на лестницу.
— Егерь, ты на каком этаже? — Спросил я.
— Я сбился со счета, Стрелок. — Признался напарник. — Прошли четыре или пять этажей после разговора с тобой и вперлись. Они закидали лестницу мебелью, не пробраться, ищем альтернативные пути подняться выше.
— Я попробую раскидать врагов, которые засели над вами, не уходите с лестницы. — Попросил я напарника.
— Нас не постреляешь?
— Как-нибудь разберусь, как вас отличить.
Вместе с Дозором мы начали долгий подъем. Он устал уже на десятом этаже и попросил отдыха.
— Короче, Дозор, я тебя ждать не буду, поднимаюсь на двадцать восьмой этаж. Если через пять минут после меня не явишься, запишу в дезертиры. — Пригрозил я ему.
— И чем мне это грозит? — Спросил парень.
— Был Дозором, станешь Позором. Чуешь разницу?
— Ладно, я буду спешить, как смогу. — Пообещал он.
Я оставил его и поднялся на двадцать седьмой этаж. Приблизился к окнам, выходящим на соседнее здание, и посмотрел в тепловизор. Там мелькали яркие пятна живых людей. Жаль, оружие не умело определять кто свой, а кто чужой.
— Егерь, я на двадцать седьмом. Пришли бойца, чтобы он встал в проеме окна и дал мне знак, на каком вы этаже. Только это должен быть последний этаж, над которым уже противник.
— Я сам тебе помашу. Смотри не перепутай.
— Не перепутаю.
Я поводил прицелом по окнам напротив. Егерь появился в проеме двадцать восьмого этажа. И тут же рядом с ним автоматная очередь выбила из стены куски бетона.
— Это не я. — Успокоил я напарника.
— Я слышу, бой не как у нашего оружия. Надо мной уже враги. Да и над тобой тоже не намного выше. Будь осторожен.
— Буду.
Я поднялся на два этажа. По дороге встретил раненого в руку бойца. Перетянул ему жгутом руку выше локтя. Тот только вяло помахал головой и посмотрел на меня отстраненным взглядом. Ранение у него было средней тяжести, пуля пробила кость, но крови было немного. Он точно не должен был умереть от ее потери. Все равно вызвал Ботаника и дал ему координаты, откуда забрать раненого.
Затем занял позицию в конце коридора, но меня как будто уже ждали. Не успел выставить в проем автомат, как пули ударили в стену и залетели внутрь, визжа рикошетами. Враг предполагал такое развитие событий. Я даже не успел разглядеть, откуда стреляли. Теперь стоило действовать хитрее. Покинул коридор и пробрался в помещения, располагающиеся под углом к окнам соседнего небоскреба, за которыми, скорее всего, находились враги.
— Как дела? — Поинтересовался Егерь.
— Как сажа бела. Пока порадовать нечем. Маневрирую.
— Гордей, ты на каком этаже? — Раздался голос Айрис.
Так хотелось, чтобы она спросила совсем другое: «Гордей, а ты купил Полине овсяные хлопья?».
— На тридцатом. Собираюсь подавить противника, чтобы облегчить Егерю подъем. У него завал на лестнице, а разобрать не дают. Я попытался пострелять, но враги контролируют наши окна.
— Прикрыть тебя?
— Не надо. Пусть стоят, где стоят, я придумал, как бороться с ними.
— Рада, что ты снова в порядке. — В голосе Айрис было много заботы и нежности.
— Да уж, под больного закосить не получилось. — Пошутил я. — Вижу, без меня нескоро эта бодяга закончится.
— Больше никакого геройства. — Попросила Айрис.
— Обещаю.
— Как мне не хватает попкорна. — Раздался насмешливый голос Атамана, подслушивающего наши переговоры.
— А ты где, глава?
— Не знаю, я не считал этажи, когда летел вниз. Где-то ниже центра.
— У тебя снаряды остались? — Поинтересовался я.
— Увы, от падения все навесное оборудование потеряло работоспособность, кроме одного пулемета. Берегу его, чтобы встретить врага внутри здания. Мне кажется, что они уже рядом.
— Ладно. До связи.
Мой план выглядел совсем просто. Я собирался закидать противника гранатами. Моих способностей хватало, чтобы с большой вероятностью метнуть ее точно в окно. И вряд ли враг мог ожидать подобный прием. Вначале проверил при помощи прицела, где находились цели. Увидел тепловую сигнатуру на двадцать девятом этаже и еще на трех этажах выше. Бойцы противника не подходили близко к окнам, а если и делали это, то на долю секунды, чтобы проверить обстановку. Уверенно торчали у окна только на двадцать девятом этаже, ожидая моего появления. Его я и выбрал в качестве первой цели.
Сдвинул предохранительную пластину и надавил на кнопку запала. Внутри хрустнуло. Замахнулся и швырнул гранату. Благодаря правильной аэродинамической форме, она летела точно в то место, куда ее направили. У гранаты имелся замедлитель на четыре секунды, но если после секунды полета она встречалась с препятствием, то происходил немедленный взрыв. Граната влетела в окно и взорвалась от удара о стену. На улицу вылетело облако дыма и куски мусора.
Я не стал ждать и бросил вторую гранату в окно, где видел перед этим два светлых пятна. Достал третью еще до того, как раздался взрыв. Бахнуло прилично, будто удалось подорвать что-то взрывоопасное. Третью я бросил в то же окно, в которое бросил первую гранату. Я был уверен, что там находится больше всего бойцов врага и этот этаж на данном этапе представлял для нас наибольший интерес. И снова я попал в окно. Взрывной волной выбросило на улицу ручное оружие противника.
Я перебежал в коридор и открыл оттуда автоматную стрельбу вдоль точно такого же коридора в здании напротив.
— Егерь, я не дам им высунуться, а вы пока попробуйте разобрать завал.
Целых три минуты враг бездействовал, а потом начал хаотично стрелять по нам. Наши бойцы ответили точно таким же хаотичным огнем. Для меня это был подарок судьбы. Я прекрасно видел, откуда стреляет противник и снова решил перейти на гранаты. Одну запулил на тридцать пятый этаж, другую на два этажа ниже, третью на тридцать первый этаж в коридор. Благодаря тому, что она полетела прямо, то взрыв произошел в глубине здания. Если были те, кто видел полет гранаты, то они вполне могли предположить, что начался штурм и враг совсем близко.
Наконец-то появился мокрый от пота Дозор, с трудом переводивший дыхание.
— Позор Дозор. Неуд тебе за физическую форму. — Припозорил я бойца в шутку.
— Что вы хотите командир от человека, который воскрес полчаса назад?
— Хочу гранат и чтобы ты постреливал в сторону врага, пока я буду их бросать.
— Что? Вы хотите сказать, что добросите гранату до того дома? — Он выставился на меня, как на полоумного.
Я вынул из кармашка его разгрузки гранату.
— Учись, сынок.
Подготовил ее для броска и выбрал цель.
— Окно прямо по курсу на этаж ниже нашего. — Сообщил я ему.
Бросил гранату. Через пару секунд взрыв раздался там, куда я указывал. Дозор посмотрел на меня другими глазами.
— Это невозможно. Тут больше ста метров, наверное.
— Сто пятьдесят один от стены до стены. За работу и больше не подставляйся под пули. Ниже того окна, в которое я забросил гранату не стреляй, там наши.
— Понял. — С готовностью кивнул Дозор.
Я бросил еще одну гранату, и выпустил остатки патронов из магазина в коридор, в котором замелькали светлые пятна.
— Егерь, как успехи? — Поинтересовался я у напарника.
— Разбираем потихоньку. Пока нас никто не беспокоит. Спасибо тебе, бахает тут серьезно, стены трясутся.
— Да не за что. Как разберете проход, сразу доложите, а то мы тут с деятельным напарником можем не отличить вас от противника.
— Принял.
Я снова бросил гранату, но неудачно. Она ударилась о стену в метре от окна. Кажется, в азарте я вывихнул плечевой сустав, и это дало погрешность точности.
— Атаман, а винтовка слонобой цела? — Поинтересовался я у нашего боевого чиновника.
— Я выронил ее, когда из окна выпал. Куда упала, внутрь или наружу не скажу, не заметил, не до того было.
Оставалось рассчитывать только на себя и Дозора, продолжающего с упоением поливать из автомата в окна небоскреба. Он таки допросился и вызвал огонь на себя, что позволило мне подловить двух неосторожных стрелков. После этого вычислили и меня, пришлось срочно менять этаж. Дозора за его глупое бесстрашие снова наказали. Пуля застряла в бронежилете, пробив два магазина. В одном из них произошло воспламенение заряда. Дозор ожег пальцы, доставая его из кармана.