— Сразу скажу, у него есть слабые места, — произнёс Трой. — Во-первых, мы явились сюда, чтобы спасти отца нашего друга. Во-вторых, никакая боевая армада не полетит только по одному нашему хотению. Даже если они будут знать, что тут незаконно пускают на органы десятки тысяч людей, никто не почешется. Вы слишком далеко от цивилизации, и неизвестно, к каким последствиям приведёт вторжение. Если ради освобождения тысяч погибнут миллионы, то это того не стоит. В нашем случае за такое возьмутся только частные компании, любящие считать прибыли. Однако доходность у этого предприятия отрицательная, если только всех освобождённых разом не пустить под нож трансплантолога. Но в большинстве мест органы уже неактуальны, достаточно владеть медицинской капсулой и спокойно отращивать себе любую повреждённую часть тела.
Робот проявил человеческую реакцию. Он словно опешил и не находил слов. Все его двухсотлетние убеждения сломала короткая речь человека, на которого он возлагал надежды.
— Если вы найдёте своего отца, то просто улетите и забудете о нас? — спросил он, дребезжа мембраной.
— Изначально план был именно таким, — признался я. — Мы не знали, что нас здесь встретит.
— Печально.
Мне показалось, что робот натурально вздохнул. Камера его поникла и уставилась в пол.
— Простите, что расстроили вас. — Мне стало неловко, что мы некрасиво обошлись с роботом, проявляющим настоящие и лучшие человеческие качества. — Если вы поможете мне найти отца, то мы придумаем, как сделать так, чтобы помочь людям. Мы не из тех, кто запросто идёт на сделку с совестью.
— Мы поможем вам найти отца. — Робот поднял камеру на меня, затем перевёл взгляд на Троя. — Ты похож на техника.
— Вообще-то да, — искренне удивился друг. — Как догадались?
— Профессиональное. За всю жизнь мне столько раз делали техобслуживание, что я невольно классифицировал людей по признаку соответствия внешности и профессии.
— Да с такими умениями надо работать в полиции, — пошутил я.
— Можно попросить тебя посмотреть состояние проводки у меня в корпусе? Никто из местных понятия не имеет об электричестве и проводах. Считают меня божеством и боятся притрагиваться. — Голос робота повеселел.
— Конечно, я посмотрю, — с радостью согласился Трой. — Побуду главным жрецом при божестве.
— Не надо этих древних ассоциаций. Они меня расстраивают.
— Ладно, Трой, не станем тебе мешать. Будь аккуратнее. — Я постучал его по плечу. — Приятно было пообщаться, — сказал я роботу и покинул шалаш.
— Взаимно, — раздался оттуда дребезжащий голос.
— Самый человечный робот из всех, что я видел, — признался Апанасий.
— Айрис говорила, что раньше они были такими умными и чувствительными, а потом возникла проблема их идентификации, проблема морального права лишать сознания и прочее. Чтобы таких вопросов не возникало, роботов стали делать глупее и запретили антропоморфные фигуры.
— Если бы не он, то мы бы сейчас сидели на коротком поводке у тыквоголового и выполняли всё, что прикажут. — Апанасий поправил снаряжение. — Удивительно, вдали от дома мы даже робота считаем своим человеком.
— А он нас, — заметил я.
К нам подошёл спасший нас паренёк.
— Привет, меня зовут Галим. — Он протянул руку.
— А я думал, Демосфен, — пошутил я в своей заумной манере и пожал его руку.
— Нет, Галим. Родители так назвали.
Я не стал спрашивать про судьбу его родителей, зная почти наверняка, что это будут не самые лучшие воспоминания. Однако Апанасий не оценил тонкости момента.
— Они тоже здесь живут? — спросил он.
— Нет. Мы сюда попали два года назад. Маму забрали работать инкубатором. А отца разобрали, но не полностью. Его тело без головы и рук целый год жило в нашей комнате. Потом его забрали.
— Прости, очень жаль. — Я положил руку ему на плечо. — А мы втроём прилетели за моим отцом. Его корабль сел на планету чуть больше земных суток назад. Тут вообще существует какой-нибудь карантинный период, в течение которого новичков не трогают?
— По-всякому бывает. Кого-то не трогают больше года, а кого разбирают на следующий день. Как повезёт, — пожал плечами Галим.
— С везением, как у моего отца, на большой срок рассчитывать не стоит, — невесело пошутил я. — А ты давно в посёлке?
— Давно.
— Контактов с людьми из поселения возле космопорта не осталось?
— Хотите узнать, где отец?
— Ну да, очень хочу.
— Эрпэу не одобряет, когда мы отходим далеко от посёлка без нужды, — нахмурился Галим. — В лесу сейчас полно ищеек, могут взять след.
— Ищейки — это сконструированные создателями существа для выслеживания вас? — догадался я.
— Ага. Но они не только выслеживают. У них костяные лапы. Одним ударом могут проломить грудь.
— Нам они не опасны, — уверенно заявил Апанасий. — У нас есть радары, мощная оптика и оружие, которое разорвёт любую ищейку на куски.
— Это правда? — Галим с благоговением посмотрел на магнитную винтовку в руках здоровяка.
— Один выстрел, и у твоей ищейки будет сквозная дырочка.
— Это здорово. Мы не убили ни одной ищейки. Только прячемся. Уже три года ни одного нового жителя, только старых теряем, — признался мальчишка.
— Поэтому судьба и послала нас сюда, — произнёс я.
Мне хотелось просто успокоить ребёнка, но предположение показалось настолько правдоподобным, кармическим, что я сам поверил в него. Нарыв здешней ситуации уже давно назрел и нуждался во вскрытии. Ничего лучше, чем украсть отца человека, который обладал возможностями повлиять на ситуацию, судьба не придумала. Хотя как глобально повлиять, я ещё не придумал. Пока меня беспокоила программа-минимум под названием «Спасти отца».
— А что за карьер, возле которого ты нас спас? — поинтересовался я у Галима.
— Руду добывают, — ответил мальчик.
— А где её используют?
— В земле живут какие-то твари, которые её перерабатывают в чистый металл, а его вывозят кораблями, — пояснил паренёк. — Шахты — жуть. У нас жил один десятник. Он родился с ошибкой, понимал, кто такой на самом деле, не умел разговаривать, но мы общались с ним мыслями. Сбежал, не выдержал нагрузки.
— Что значит десятник?
— Десятники — это такие командиры, которые стоят над шахтёрами и грузовиками и командуют ими прямо в шахтах.
— Поясни понятнее. — Мне стало интересно узнать, как устроена работа в шахте.
— Шахтёр — это такое тело с одной могучей рукой. У него нет головы, второй руки и ноги короткие, чтобы только по шахте ползать. А на единственной руке крепкий костяной лом, которым он долбит породу. Десятник рассказывал, что они легко ломают камень. А за ними ходят грузовики. Четырёхногие двурукие существа с корытом вместо тела. Они собирают руду и везут её наверх, к тварям, которые превращают её в чистый металл. Затем поднимают шлак и высыпают на отвалы.
— Какой ужас. — Лицо Апанасия скривила гримаса отвращения. — Всю жизнь долбить или возить породу. С ума сойти.
— Они не могут сойти с ума, потому что его у них нет, — уверенно заявил Галим. — Вы уже догадались, наверное, что они вообще не понимают, кто такие. У них нет своего «я».
— Честно говоря, не успели. А тыквоголовые тоже работают на шахтах?
— Они там главные. Тыквоголовые управляют десятниками и докладывают о работе более могучим тварям.
— У них реально башка здоровая? — спросил Апанасий.
— Да, огромная. Если увидите, сразу поймёте, что это он. Эрпэу говорит, что размер головы влияет на силу ментального сигнала, и что существуют ещё и тысячники, которые не могут самостоятельно передвигаться. Они командуют одновременно несколькими шахтами и посёлками, из которых набирают материал. От них даже глушак не спасает. Поэтому приближаться к посёлкам может быть опасно. Если тысячник тебя учует, конец, уже не выберешься.
— Мы всё равно попробуем, даже если бы он был миллионником, — уверенно заявил я.
— А я не успел спасти родителей. — Мальчишка поджал губы и вздохнул.
— Ты живой, руки-ноги на месте, взрослый уже, — попытался я его поддержать.
— Так ты вообще дядя, а за папой приехал, — заметил он.
— Как найду, разрешу позавидовать, а пока не будем дразнить судьбу.
Из палатки вышел Трой с замасленными руками.
— Умели раньше вещи делать. Меди на провода не жалели, и контакты были из нержавейки. — Он вытер руки о зелёные листья на соседнем кусте.
— Подшаманил? — удивился я. Мне казалось, что двухсотлетний робот должен рассыпаться в труху даже от сильного сквозняка.
— Да, подкрутил, подчистил, тока добавил из своей ёмкости. Ещё на несколько десятков лет в таком режиме хватит.
— Идите все сюда, — позвал из шалаша робот чётким голосом. — Обсудим план, который я придумал.
Глава 8
— Счастье, что плазмоиды не видят нас, роботов, — произнёс Эрпэу. — У посёлка скопился металлолом, часть которого ещё что-то может. Иногда я обращаюсь к работающим устройствам и прошу показать мне, что они видят своими камерами или слышат микрофонами. Примерно раз в здешнюю декаду приземляется корабль, чтобы забрать ресурсы и произвести кое-какую ротацию персонала. Осталось три дня. Лучше всего успеть уложиться в этот срок. Каждый прилёт таит в себе сюрпризы. Иногда они привозят модифицированные организмы, которые лучше умеют охотиться на нас. Так вот, мои ржавые коллеги подтвердили, что в окрестностях посёлка сейчас тихо, нет никаких ищеек и слоняющихся тыквоголовых. Хочется верить, что вам, а заодно и нам, благоволит удача. С вами пойдёт Галим. Он знает абсолютно все ямы, все броды и все ловушки, расставленные создателями. Если вам удастся найти отца и улететь с этой планеты, возьмите мальчишку с собой. У него остались родственники, дедушка и бабушка. Найдите их и верните внука. И постарайтесь не забыть, что в далёком космосе есть планета, на которой творится зло. Мы вас будем ждать. — Робот жалобно скрипнул ржавеющим сервоприводом.
Я едва сдержал слезу. Не думал, что машины способны на такое человеческое проявление чувств. Люди в прошлом явно перестарались с приданием своим помощникам человеческих качеств.