— Какой взрывчатки? Вы меня ни с кем не путаете?
— А про термоядерный блок помнишь? — спросил Николай.
Юра сел, протёр глаза и посмотрел на супругу. Долго вглядывался в неё, вскочил и забегал по комнате.
— Где я? — поинтересовался испуганно. — Что это за место?
Пугающие догадки начали одолевать Николая. Визит пауков случился не только ради того, чтобы успокоить людей и заставить их уснуть, с этим прекрасно справился бы и мозгоклюй. Надо было дождаться, когда проснутся другие жители посёлка.
— Ты и твоя жена с сыном оказались на этой планете из-за пришельцев-похитителей, — ответил Николай, внимательно наблюдая за реакцией Юрия.
— Что за бред? Какие пришельцы? Какая семья? Мы с Леной даже не женаты. Я что, под действием тяжёлых наркотиков? Ты кто такой? — с агрессией в голосе поинтересовался Юрий.
— Николай. Живу в соседней комнате. Если не веришь, что я тебе говорю, пройдись по дому, посмотри, похоже, это на Землю или нет.
— И посмотрю. — Юрий убежал.
Николай встал у окна и долго сканировал опушку леса, надеясь увидеть признаки шасси или мальчишку.
Жители этого и соседних домов начали постепенно просыпаться. Чтобы никому ничего не объяснять, отец Гордея вышел на улицу. Сотни растерянных людей спрашивали друг у друга, что это за место и как они здесь оказались. Со стороны плазмоидов это был отличный шаг — лишить людей памяти, тем самым разрушив единение, основанное на общем желании сбежать из посёлка. Они превратились в сообщество чужих людей, заново пугающихся остатков человеческих тел, живущих на подсосе в некоторых комнатах.
И думать не стоило в ближайшее время о том, чтобы подбить людей на какую-нибудь совместную акцию. Даже переговоры по рации с теми, кто пытался их освободить, ни к чему бы не привели. Ванька, единственный адекватный человек, исчез. Николай остался в одиночестве. Самый молодой по сроку пребывания, но ставший самым опытным. Пришлось заново объяснять Юре с Еленой, да и многим другим, что обмылки — это здешняя еда и другой нет. Рассказал Елене заново про её грядку, на которой росли овощи. На их счастье, супружеская пара, помнящая только свои добрачные отношения, не помнила про сына Ивана, и Николай не спешил расстраивать их напоминаниями о нём.
Саа отлично ориентировался в мрачных катакомбах. Было видно, что ему не впервой ходить здесь, и он точно знал, куда ведёт тот или иной проход. Ориентации немного помогала здешняя особенность воздуха — свечение газа, ионизирующегося в мощном магнитном поле. Даже под землёй не было абсолютной тьмы. Углы, повороты, выступающие сверху глыбы — всё получалось увидеть заблаговременно. Но я всё равно увереннее чувствовал себя с фонариком.
— Не доверяя чутью, ты не даёшь развить в себе данные от природы способности, — прокомментировал Саа моё желание пользоваться техническими устройствами.
— Да я наполовину состою из искусственных модификаций, так что непонятно, какое чутьё больше моё, фонарик или интуиция, — пошутил я.
— Что это значит? — не понял предводитель хамелеонов.
Я взял в руки довольно мягкий минерал, который использовали в качестве глушака, и раздробил его в ладони. Саа впечатлила демонстрация силы.
— Как хорошо, что ты не стал доказывать мне своё превосходство, когда я понукал тебя копьём, — вспомнил он. — Я был уверен, что справлюсь с тобой играючи.
— Ты смог бы только проткнуть мне кожу, но не больше.
— Очень рад, что сила не испортила вас. Безнаказанность порождает уверенность в собственной правоте даже там, где ею и не пахнет. — Саа откинул в сторону преграждающие путь проросшие на большую глубину корни. — Будьте осторожны, мы несколько километров пройдём по карнизу. Под нами будет находиться огромный подземный водоём, в котором даже есть волны.
— Но тут же нет ветра? — удивился Трой.
— Волны вызваны притяжением солнца и спутников. Если б на этой планете имелись океаны, то мы стали бы свидетелями регулярных цунами. К счастью, тут их нет.
— А как здесь с тектонической активностью? — поинтересовался я.
— Вроде спокойно. При мне не было ни одного землетрясения, — произнёс Саа. — Возможно, у планеты очень толстая кора и жидкое ядро, которое вращается с приличной скоростью, создавая мощное магнитное поле.
Мы ступили на карниз, представляющий собой выступ, ширина которого варьировалась от полуметра до нескольких десятков метров. Снизу периодически доносились звуки бьющихся в стену волн. Иногда нам преграждали дорогу ручьи, постепенно режущие породу. Со стороны провала доносился шум водопада, и нельзя было понять, какова его глубина. Свет фонаря терялся в мерцающем воздухе, не доставая до дна.
Насекомых, которых так испугался Апанасий, повстречали несколько раз. Вначале это были какие-то букашки, рванувшие на свет фонаря. Я быстро отключил его и успел только получить по лицу мягкими крылышками. Многоножек встретили у разросшейся грибницы, которую те окучивали. Зрелище действительно выглядело отталкивающим. Внутри тёмной сырой массы со специфическим запахом сновали сегментированные гибкие туловища. Апанасий, наверное, получил бы психологическую травму от подобного зрелища, потому что даже я спустя время передёргивал плечами, вспомнив его.
Миновали карниз и ещё несколько тесных проходов, через которые мы с Троем еле-еле пролезли, только сняв с себя экипировку. Решение отпустить нашего здоровяка получило вторую уважительную причину. В общей сложности под землёй мы провели больше трёх часов. Поднявшись на поверхность, я ощутил себя кротом, который впервые увидел свет. Глаза резало несколько минут, пока ошалевшие модификации пытались усмирить физиологию.
— Для нашей кожи влажная атмосфера подземелий более благоприятна, — доложил Саа. — У меня уже были тепловые удары в особо жаркие дни. А как вы переносите солнце?
— Здесь оно почти такое же, как и наше, так что нормально. Наша кожа умеет приспосабливаться к его избытку. Как я уже говорил, мы выделяем влагу для охлаждения и накапливаем в клетках меланин, защищающий от солнца и делающий нас темнее. Так что не такие уж мы одноцветные, просто у нас мимикрия очень медленная.
Саа и несколько его товарищей оскалились, видимо, оценив мою шутку.
— Где мы находимся? — поинтересовался Трой.
Предводитель снова позвал картоносца. Развернул карту и показал. Прошли мимо водохранилища, и это было здорово, потому что плазмоиды считали его узким горлышком, мимо которого никак не пройти. Мы ведь уже несколько раз засветились там, и значит, они готовились нас перехватить. До посёлка оставалось около пяти километров, часа полтора по здешним зарослям.
Галим тоже склонился над картой и внимательно её изучил.
— Мы прошли мимо дамбы? — искренне удивился он.
— Представь себе.
— Если бы я знал, что есть такая дорога, то никогда не пошёл бы поверху. — Мальчишку очень впечатлил альтернативный маршрут.
— Мы можем сделать небольшую петлю, чтобы подобрать мою экипировку и оружие? — поинтересовался я у Саа.
— Плохая идея. Менталисты глупы и часто стерегут на тех маршрутах, по которым ты ходил ранее. Их легко обмануть, если каждый раз двигаться другой дорогой, — поделился наблюдением предводитель.
— Ладно, чёрт с ней, с экипировкой. После потери корабля сожалеть о такой мелочи не стоит.
Отряд снова построился и двинулся вперёд. Трой шёл в авангарде. Благодаря радару он видел намного лучше, чем хамелеоны с их развитой интуицией. Мы с Галимом держались в центре, окружённые почти невидимыми представителями чужой расы. Хотя, должен признаться, они не выглядели таковыми. Как я уже говорил, на этой планете даже роботы казались чуть ли не одним видом с землянами на фоне нашего колоссального отличия от плазмоидов. А что касаемо хамелеонов, то я воспринимал их как новую породу людей, выведенную космическими селекционерами.
До самого посёлка мы дошли без приключений. Однажды, далеко в стороне, услышали шум, который модификации опознали, как издаваемый стадом ищеек. Они носились в той стороне, где я свалился в провал, а мы подошли к посёлку в двух километрах от него. Я разглядел посёлок в оптику, отметив, что с этого ракурса он выглядел совсем непохожим на то, как я его запомнил. Трой тоже посмотрел в прицел.
— Тихо как-то там, — произнёс он. — Будто не ждут.
— А что они, с шарами и транспарантами должны нас встречать? Может, шифруются от мозголома, чтобы не догадался. Мы не знаем, как у них всё устроено. Галим, скажи, а если люди в посёлке будут знать, что за ними придёт помощь, как поступит мозголом из башни? — спросил я у мальчишки.
— Не знаю, — пожал тот плечами. — При мне он никак не влиял на людей, кроме тех случаев, когда они пытались убежать или их надо было забрать на разборку. Мы говорили о чём хотели, и ничего за это не было.
— Ночь ещё не закончилась, люди могут спать, — предположил Трой.
— Надо сходить на то место, которое мы им указали, — решил я. — Вдруг они отправили нам послание?
— Конечно, надо проверить.
Я сообщил Саа о своём желании. Он встретил его с большим скептицизмом.
— Гоо, вас будут ждать. Если хочешь, иди, но я никого из своих людей вам не дам. Я за них отвечаю и по мне ваше намерение — это откровенное легкомыслие.
— А если они выполнили нашу просьбу? Если они ждут? — привёл я свои доводы.
— Я вас не держу. Если мы поймём, что вы попали в засаду, сразу снимемся отсюда и спрячемся в подземельях. Не обессудьте, я в ответе за каждого.
Признание давалось предводителю нелегко. Он боялся, что выставляет себя трусом перед людьми, являясь, по сути, олицетворением всей расы хамелеонов.
— Это наше дело. Вы спасли меня, показали подземные маршруты, чего же ещё. Если мы проколемся, то от этого не должен пострадать никто, кроме нас. Думаю, мы не прощаемся. — Я протянул руку Саа.
Предводитель пожал её.
— Видел, как вы так делаете, — признался он. — У нас это знак, что мы готовы идти с женщиной для выполнения брачных обязанностей.