— Обычная женщина, — пожал плечами безопасник.
Ему явно уже не терпелось нас покинуть, поэтому оставшаяся часть беседы вышла скомканной. И через пару минут Пинто шел, хм… очень быстро шел в административный корпус к претору за разрешением «поиграть с куклой». А мы остались рядом с добродушно на нас смотрящим Сантаной. На всякий случай Райден прикрыл меня плечом.
— Почему не сообщили о кукле? — заботливо спросил доброжелательный любитель попрыгать на чужих костях и назвать это тренировкой и обучением. Мой рассказ, как о девочке я сообщала, но Фуко сказал к ней «не лезть», ритор воспринял с еще более пугающим теплом.
— Ты нарушила приказ своего ритора, но при новых подозрениях даже не попробовала подойти к другому преподавателю? Например, ко мне, — он склонил голову к плечу, словно увидев меня впервые и более жестко сообщил. — Ты понимаешь, что я не верю?
Этот новый Сантана пугал, в его глазах клубилось… равнодушие. Он отдалялся от меня со скоростью почтового поезда, все более набирающего ход и не планирующего остановок. Крыть было нечем. Я покосилась на Райдена и впервые, при другом человеке, взяла за руку нобиля. Почувствовала ответное теплое сжатие пальцев и выдохнула, бросаясь в пропасть неизвестности:
— Я боялась, сэр. Мои аргументы были специфическими, могли быть неверно истолкованы, вплоть до отчисления и внутреннего расследования.
— Да? Это довод. Меня надо бояться, — лысый хохотнул, опять являя знакомого мне ироничного нарушителя традиций. — И за что тебя отчислили бы, Стрела? У тебя были шашни с Хаосом? Не поверю. Этот собственник рядом с тобой, порвал бы соперника на ленты.
— Помните, сэр, мы говорили, что хаоситы разговаривают. Оказалось, что их никто не слышит, они болтают, а Стражи даже не замечают.
Под теплым ветром покачивались ветки деревьев. Под ногами была утоптанная удобная галечная дорожка. Летняя погода по-прежнему радовала солнечными днями. И ничто вокруг не напоминало про недавнюю атаку чужеродного мира. Мы стояли в тишине и не двигались. Ритор переваривал услышанное.
— Я тоже с хаоситами болтал, — сообщил Райден. — Мы со Стеллой не считаем их животными, как и говорили перед Прорывом. У нас есть подозрение, что дело в контурах. Мы вместе каким-то образом создаем систему, имитирующую контур Хаоса.
После этих слов Сантана захохотал.
— Неудачник, — фыркал он, вызывая каменеющее выражение лица у Камачо. — Да не про тебя, гордец! Я про Пинто. Этот неудачник услышал о девочке и убежал, а вы-то — намного интереснее, чем кукла. Хаа! Вот что… нас есть несколько пойманных на Прорыве хаоситов. Их еще ученые не забрали. Мы пойдем к ним, и вы наглядно покажете свои фокусы! Поговорите с ними. Скажите Гончей, чтобы попрыгала там, что ли… Нет. Прыгает она и так как безумная. Пусть лапой мне помашет, а? Тогда поверю.
И он зубасто и счастливо улыбнулся. Скорее всего уже представляя машущую ему Гончую.
Глава 22Комфортная такая тюрьма
— Значит у вас у обоих проблемы с контурами? В семьях Стражей все больше рождается пси-активных детей с ущербным контуром, которые приходится закрывать с помощью Вирго. Камачо, тебе этим эликсиром закрыли?
Райден кивнул. Мы шли по длинному коридору лабораторного крыла. Двери открывались под ладонью Сантаны, на его шее и руках горели и затухали активированные руны-пропуска. Похоже, у заместителя претора был полный набор кодов доступа.
— А потом вы встретились, — продолжил рассуждение ритор, — проблемные части контуров совпали и вы начали болтать с хаоситами… Интересно, а как совмещение произошло? А-а-а, понял. Тили-тили-тесто. Это хороший способ вы придумали, мальки. Папа Сантана одобряет! Надо и мне начать искать свою половину. Активно шерстить, так сказать, весь имеющийся ресурс! Вы в курсе, что и у меня неполный? Такие Стражи самые сильные, если инициацию проходят, естественно. Только это не для распространения информация.
Он остановился перед огромной металлической дверью, оглянулся на нас и… сказал куда-то в воздух:
— Гвидо, я привел мальков, открывай.
Все это время на риторе был клещ, мы уже привычно не обращали на него внимания, а зря. Всю нашу беседу, оказывается, могли внимательно слушать.
— Эта дверь открывается только дистанционно и только одним человеком. Поэтому, прежде чем привести сюда людей, я извещаю именно его, человека уникальных способностей и редкого управленческого дарования…
— Хог, не доводи меня! — грохнуло вокруг рассерженным голосом претора.
— Ладно-ладно, — довольно сказал Сантана, повернувшись и подмигивая нам. — Дверь-то откроешь?
Створки из тяжелого металла скрипуче распахнулись. И перед нами предстал обитый желтыми листами зал. Отдаленно напоминающий место первого испытания студентов, где сидела Мамба. Она же Медуза-17.В помещении, ярко сияя в свете многочисленных подвесных прожекторов, размещались золотистые клетки. В прутья одной из них билась настоящая Гончая, пугающе шипя сорванным горлом. Пластины на ее шкуре казались искореженными, тусклыми. И сама хаоситская псина не вызывала того страха, который ощущался от ее свободных собратьев во время ночной атаки на ГАС. Скорее походила на бешенное загнанное, потерявшее надежду животное. От контакта с прутьями Гончая издавала хриплое повизгивание, а на ее шкуре появлялось очередное повреждение. При виде нас монстр застыл, хлеща шипастым хвостом, передняя губа на жуткой челюсти вздернулась, обнажая частокол крупных зубов.
— Вот вам собачка, фокусники, — уже не весело, а собранно проговорил Сантана. Мощные клетки не добавили ему спокойствия, я заметила, как он передвинул на поясе оружие, размещая поудобнее.
Но я смотрела на соседнюю клетку, где на старых тряпках валялась изможденная яичница. Вместо привычного нежно-молочного цвета, ее бока приобрели грязно-серый оттенок. А единственный глаз с длинными ресницами был закрыт. По шерстке пробегали волны дрожи, вынуждая края судорожно трепетать.
— Яя! — закричала я. — Яичка, родная, хорошая моя!
Я постаралась не скрывать реальную душевную боль. Открыла ее, усилила. Еще когда мы шли в это странное место, я уже начала подозревать куда пропал мой дружественный мелаган. Рохо пришел в себя в бою, рядом с теряющей сознание девушкой. На его глазах пугающая туманная субстанция, отдаленно напоминающая по форме человека, убежала в Портал. Зато на студентке остался сидеть хаосит. Бывший Страж, вернувший себе тело, сознание и пси-энергию, естественно постарался захватить врага. Хорошо, что не убил при задержании. Если я не смогу убедить риторов в наших максимально теплых отношениях с Яей, боюсь, ей придется просидеть здесь все расследование, а то и уехать в какую-нибудь лабораторию на исследования. — Яя! — я подбежала и вцепилась в прутья клетки. К моему удивлению руки неприятно закололо, но я не подала вида.
Мелаган, лежащий на тряпке, открыл глаз. Тоненький печальный голос спросил:
— Это ты? Или я умираю?
— Я, умница моя, это я.
— За мной пришла?
— За тобой.
Прутья гудели и подрагивали, словно были под слабым, не травмирующим напряжением.
— Это ты мелагана «родной» назвала? — поинтересовался Сантана. — У них есть пол?
— У меня нет своего пола, — грустно сказала Яя. — И стеночки нет, и шкафчика тоже.
Она поползла в мою сторону. Грязная тряпка оказалась… частью ее юбочки, почти отмершей, держащейся на тоненькой связующей части. Похоже, мою подругу изрядно потрепали при захвате.
— Это же девочка, видно сразу, — поддержал меня Камачо, — именно она помогла нам определить, когда разрушили периметр.
— И она помогла мне вытащить хаосита из сэра Рохо, сражалась вместе со мной, — сказала я, протянув руку через прутья навстречу медленно ползущей Яе.
— Что мелагану нужно сделать, чтобы вы поверили Стелле и мне? — спросил Камачо.
— Ваша «Родная», по показаниям Уильяма Рохо, кусала бедро потерявшей силы Маккой, да еще была буквально увешана каплями. Капли специально доставили в столовую, чтобы спровоцировать массовое их потребление Стражами. Да вы понимаете, что секретарь сам не мог такое количество незаметно принести?!
Я вспомнила Уго с коробками, которые никак не могла себе объяснить, и целую их гору, сваленных в углу недалеко от Портала.
— Так допросите Уго Ласкеса, как только он придет в себя. И с его дружками поговорите, — предложила я. — Мы видели как он таскал коробки, и на последних полигонных тестах вел себя слишком самоуверенно, будто на что-то или кого-то надеялся, считал, что ему и так баллов накинут. Я дотянулась до Яиной шкурки, она была непривычно прохладной. Мои пальцы зарылись в грязную шерстку и дотронулись до дрожащей кожи. Секунда. И мелаган обернулся вокруг моей руки доверчивой муфточкой. Желтый глаз закрылся, и Яя замерла, едва дыша.
— Собственно, особых доказательств больше и не надо, — протянул Сантана. — Хотя… Камачо, а давай тоже самое с Гончей?
Нобиль начал убедительно доказывать ритору, что Гончая — это совсем другое и в ту клетку он засовывать руки категорически отказывается. Может Гончая и понимает его, Райдена, но явно недолюбливает как Стража и человека.
— Ладно, — сдался Сантана, — проверим вас еще на кукле. А эту, как вы там называете, яичницу, переведем в другие условия.
— Отпустите? — обрадовалась я.
Но, увы, отпускать мелагана никто не собирался. Зато ее переведут в лабораторию, выделят место для жизни и позволят ползать по всей территории помещения. Временно. Пока не узнают всех деталей с Уго. Обрадованная, я с трудом уговорила Яю временно слезть с моей руки, чтобы открыть клетку. Хаоситы не могли преодолеть зачарованные прутья, и любая попытка вытянуть руку с Яей могла обернуться тяжелыми последствиями для создания Хаоса. Уже отступая от клетки и уступая место рядом с ней ритору, я мельком взглянула на неприятно немеющие ладони. Вся внутренняя поверхность, там, где я касалась прутьев, выглядела серой и безжизненной. Моей коже очень не понравилась защита от Хаоса.