двальные Ступеньки. Адам Фермер был ничем - пустым зевком, исходящим из него и позади него, без постоянного руководства в нем. "Кто я? Адам Фермер." Два слова, и это все. Из него сочился пот - жидкость из его тела. Пижама промокла. Он лежал. Он все лежал, лежал, и иногда подкрадывалась паника. Ему что-то говорили, и паника могла пройти. Но только с таблетками и, несколько отчаяных ночей, с уколами. Шприц приносил ему умиротворение.
Но в тот момент он был ранен, во власти паники, на скомканной простыне. Он плакал. Он старался направить свою душу в разные направления - в прошлое и будущее, но это не срабатывало. Лица проплывали, словно кружась на карусели, и исчезали раньше, чем он смог бы на них сфокусироваться, проваливаясь вниз, проносясь и исчезая.
Странные звуки наполняли комноту. И он слышал, как его рот сопел, легкие свистели, кости трещали. Его собственные звуки - стон, выходящий из его тела. Он пытался схватить что-нибудь из темноты, что-то иногда ухватывал, но это было ничем. Он был окружен ничем - здесь в постели и здесь в жизни. Что такое жизнь - чья она? Кому она принадлежала?
Т: Мы уже заполнили много пустот. Или ты не помнишь?
А: Не достаточно. Не достаточно.
Т: Эти мысли не никуда не годятся. Ты сказал что-то в начале. Ты должен расслабиться. Ты должен выйти из паники. Я весь в ужасе наполняя всю твою пустоту - это пустая трата времени.
А: Почему я не могу вспомнить? Почему я могу вспомнить многое, но лишь на короткое время?
Т: Ты думаешь, потому что ты действительно не хочешь вспомнить?
А: Но я хочу, хочу.
Т: Пожалуй, одна твоя часть хочет вспомнить, а другая - нет.
А: Но почему?
Т: Кто знает?
А: Это потому, что есть нечто очень страшное, и какая-то часть меня не желает этого знать?
Т: То, что мы должны изучить. Медленно и тщательно.
(пауза 10 секунд)
Т: Это потом - ты что-нибудь хочешь, чтобы уснуть, успокоиться? Как ты зовешь это - паника?
А: Я устал от пилюль и уколов.
Т: Возможно это неплохой знак.
А: Почему у вас так много "возможно" и "может быть", а также "посмотрим"? Вы не можете помочь мне?
Т: Самое лучшее, это когда ты сам себе помогаешь.
А: Этого недостаточно.
Т: Мы можем пересмотреть тогда? Пересмотреть все, что ты можешь вспомнить? Все пустоты, что уже заполнены?
А: Нет. Меня не беспокоят те пустоты, что уже заполнены. Только те, что остаются пустыми. Я хочу говорить о них. Что я делаю здесь? Как долго я здесь? Я ненавижу это место. И люди здесь ненавидят меня.
Т: За что они ненавидят тебя?
А: Они знают, что я не хочу их. За это.
Т: Расскажи, как ты можешь знать то, что они ненавидят тебя?
А: Я знаю. Я знаю.
Т: Но как?
(пауза 5 секунд)
А: Я устал.
Т: Наступает паника?
А: Да, я думаю, что смогу спать. Без таблеток.
Т: Ты можешь взять одну, если желаешь.
А: Ладно, можно одну.
Т: Ну, наконец. Мы встретимся снова, разве что на час.
А: Хорошо. Я уже засыпаю.
Т: Хорошего сна.
А: Спасибо.
END TAPE OZK007
------------------------------------
Я только собираюсь сесть на байк и покинуть Карвер c окрестностями навсегда, но внизу в конце улицы замечаю телефонную будку - вдруг. Кладу портфель в корзину и толкаю байк к будке. Пожилая дама смотрит на меня, идущего с велосипедом, и улыбается. Она тоже в шапке. Это напоминает мне клумбу с красными цветами. Я тоже улыбаюсь ей, и внезапно чувствую, что счастлив. Я выживу. Карвер и следующий за ним Флеминг, затем Хоуксет и то, что за ним, Белтон-Фолс - очень длинный путь, но это меня не пугает. Я чувствую отреченность и решительность. Я ушел от ужасов того ресторана и уйду еще от чего-либо. И более того, я поговорю с Эмми, снова услышу ее голос.
Я тереблю в кармане монету, достаю ее и опускаю в щель аппарата. Голос оператора появляется в линии. Я говорю ему номер и прохожу всю рутину в ожидании результата. Линия отвечает протяжными гудками. Пожалуйста, дома у Эмми, у нее дома.
- Алло, алло. - грубый и безразличный голос - голос горячей линии мистера Херца.
- Здравствуйте, я могу поговорить с Эмми?
- Кто это?
- Адам. Адам Фермер. Позовите к телефону Эмми, пожалуйста!
- Эмми кто? Нет здесь никакой Эмми.
После всего, это не голос мистера Херца - не ее отца.
Я вижу троих парней из ресторана на улице. Они бредут в мою сторону. Двое из них идут медленно и развязанно, и что-то тревожит в их шагах. Третий из них - Пастух. Он идет в стороне - отдельно от них. Я понимаю, что в ловушке, находясь в этой телефонной будке. Байк без присмотра, стоит снаружи. И мне ясно, что номер неправильный.
- Слушай, - начинает мужской голос в трубке. - Я придавил клопа, потому что пахал, как кляча, целый день, и в конце концов меня свалило в дремоту, а тут звонит телефон...
- Я извиняюсь. - говорю я и кладу трубку. Мне не хочется застрять тут еще в какой-нибудь передряге, но мерзавец с дружками приближается слишком близко, и я выхожу. Извини, Эмми. Я не могу правильно набрать твой номер. Я не заслуживаю тебя.
Парни уже близко, подходят медленно, но верно и грозно, и я быстро открываю дверь будки и хватаю байк. Я бегу с ним в руках и запрыгиваю на седло. Ноги крутят педали, и я жму прочь. Вылетаю на красный свет, огромный грузовик, ревущий своим дизелем, трубит мне в клаксон, и я перерезаю ему дорогу, но вот я уже проскочил. Карвер остается позади, вместе с хулиганами. Я больше не ощущаю храбрости, мои щеки намокли, хотя и нет дождя.
--------------------------------------
TAPE OZK008 0930 date deleted T-A
A: Серый человек.
Т: Секунду, пожалуйста. Прежде всего, мне нужно сесть.
А: Серый человек.
Т: Ты выглядишь очень возбужденным. Я еще никогда не видел тебя таким.
А: Серый человек.
Т: И кто же этот серый человек?
А: Я точно не знаю, но он многое значит. Так случилось, что в последнюю ночь я вспомнил его в свой комноте. Они дали мне пилюлю. И я раскладывал все, что приходило ко мне, думая обо всех пятнах пустоты, что уже заполнились: Эмми - это ключ, и внезапно я вспомнил его.
Т: И ты называл его серым человеком?
А: Да. Но только про себя, в своей голове я всегда называл его так: "Серый человек."
Т: И почему так?
А: Я не знаю. Не уверен, но думаю, что это важно. Он многое значит.
Т: В каком смысле?
А: Я не могу пока сказать. Я не уверен, но думаю о нем. Он так выглядит, и я знаю, что он многое значит - действительно ключ. Я чувствую это всеми своими костями.
Т: Расскажи.
(пауза 3 секунды)
А: Хотел бы, но не могу.
Т: Не можешь или не хочешь?
А: Не могу, не хочу? Не думаете ли вы, что я желаю вспоминать, и что я желаю знать? Все, что я теперь знаю точно, так это то, что он был в прошлом, и однажды многое изменил в моей жизни - он многое значит. Во всей этой пустоте только он является ключем, и я это понял.
Т: Так, отдохни немного, расслабься, должно пройти. Прими пилюлю...
А: Нет, не надо пилюлю. И уколов больше не надо.
Т: Все, что пожелашь.
(пауза 10 секунд)
Т: Что-нибудь?
А: Ничего.
Т: Никто не заставляет. Надо думать - пройдет. Попытайся думать о сером человеке, на что он похож, что он делал, где ты видел его чаще всего, был ли он другом, родственником, дядей, может быть
А: Удар сверху, стоп.
(пауза 10 секунд)
А: Он пропадает. Он изредка проявляется - проблесками. Я почти вспомнил, и он вдруг пропадает.
(пауза 5 секунд)
Т: Он вернется. Важно, что ты ощутил его. Вспомнишь позже. Это как ключ собаки привел к Эмми Херц и телефонному звонку, а телефонный звонок привел к свидетельству о рождении...
А: Я не хочу говорить обо всем этом. Я хочу вернуться в свою комноту.
Т: Не будем спешить.
А: Я готов уйти.
Т: Стоит поговорить о чем-нибудь еще.
А: Я хочу в свою комноту.
(пауза 10 секунд)
Т: На мнгновение, Пол Делмонт
А: Он серый человек?
Т: Ты думаешь он?
А: Не знаю. Вы спросили меня о нем раньше. Это начало. И я сказал, что не знаю, кто он.
Т: Ты знаешь, кто он теперь?
А: Нет.
Т: Кто он, как ты думаешь?
А: Я хочу уйти. Я не могу найти других слов.
(пауза 5 секунд)
Т: Как хочешь. Надо отложить.
END TAPE OZK008
------------------------------------
Я на милю в стороне от Карвера на узкой проселочной дороге, ни каких зданий вокруг. Проезжает одинокая машина, с трудом помещаясь на этой дороге. Дорога покрыта асвальтом, но, видимо, очень давно. Она вся выщерблена, с корнями деревьев, торчащими из-под асвальта, и выбоинами. Вдоль дороги тянется канава глубиной четыре фута, и при этом отсутствует песчаная обочина. На моем байке нет зеркал заднего обзора, и я стараюсь ехать прямо, не виляя и вплотную к краю дороги. Я рад тому, что покинул Карвер, рад байку, что везет меня весь этот день, рад сияющему солнцу и рад тому, что сумел благополучно убраться прочь от негодяя и его дружков. Мне только жаль, что я не дозвонился Эмми, но я еще смогу ей позвонить из первой же попавшейся на моем пути телефонной будки - прежде, чем сесть есть или спрятать байк. Эмми для меня важнее, чем еда или все остальное.
Я слышу приближающуюся сзади машину.
По такой дороге машины обычно не спешат. Она не годится для быстрой езды, и на ней трудно разъехаться двум встречным машинам. Но машина, что приближается, едет быстро. Ее мотор громко ревет и воет. Я изо всех сил держу рукоятки руля. Машина вызовет движение ветра, и это будет сносить меня с дороги, когда она пронесется мимо. Мне это не понравится.
Машина уже близко, звук мотора наростает в громкости, наполняя воздух. Этот звук парит надо мной, с большой скоростью. Капот машины уже почти касается моего локтя. Я ищу балланс и теряю скорость, переднее колесо виляет из стороны в сторону, и байк почти падает. Машина опережает меня, и я хочу показать кулак тому, кто ее ведет. Я злюсь на него, но, повернув голову, я вижу знакомое лицо в ветровом стекле - один из негодяев того ресторана.