В то время порнография не была так доступна для массового потребления, как сегодня. Желающие понаблюдать за плотскими радостями покупали журнал для взрослых, завернутый в коричневую бумагу и лежащий на верхней полке газетного киоска, или брали напрокат фильм с рейтингом XXX в подсобке видеомагазина. И самое главное, все это было невозможно без удостоверения личности, подтверждающего, что любителю порно больше восемнадцати. Порнография была строго запрещена для детей, за исключением потрепанного экземпляра порножурнала Juggs, который рассматривали тайком в школьном автобусе. Но интернет изменил все.
В 1994-м, в том же году, когда Prodigy предстала перед судом за клевету, Christianity Today, влиятельный журнал среди ультраправых консерваторов, опубликовал шокирующую статью под названием «жесткие порнотехнологии проникают в дом», забив тревогу о надвигающейся порнокатастрофе. Если интернет останется нерегулируемым, предупреждает издание, ничто не помешает пользователям загружать, публиковать и делиться тоннами порно.
На Капитолийском холме это заметил даже капеллан Сената. В 1995 году капеллан написал молитву, которую прочел в Сенате сенатор от штата Небраска Джеймс Экзон: «Господи, веди сенаторов, когда они обсуждают, как бороться с загрязнением компьютерных коммуникаций и как сохранить один из наших величайших ресурсов: умы наших детей и будущую моральную силу нашей нации». Сенатор Экзон также представил возможное решение проблемы. Закон о приличии в сфере коммуникаций, первый в истории федеральный законопроект, направленный на цензуру контента в интернете, предусматривал штрафы и тюремное заключение для всех, кто отправлял или предоставлял несовершеннолетним «непристойные» или «оскорбительные» материалы. Чтобы не быть голословным, Экзон попросил друга загрузить коллекцию порнографических изображений из интернета — настоящий образец непристойности — которую он хранил в синей папке на своем столе, приглашая скептически настроенных сенаторов убедиться в наличии проблемы.
Синяя книга Экзона, как ее стали называть, была смелым шагом. Но что действительно убедило законодателей, так это выход в следующем месяце журнала Time с непристойной обложкой. «Киберпорно», — было на обложке июльского выпуска 1995 года, вместе с вопросом «Можем ли мы защитить наших детей?». Статья в журнале не жалела подробностей, описывая интернет как «сборную солянку» девиантного материала, в том числе изображений рабства, садомазохизма, мочеиспускания, дефекации и половых актов с разными домашними животными. Не важно, что исследование, на котором основывалась статья в Time, было быстро дискредитировано; ущерб был нанесен. Страна погрузилась в полномасштабную киберсексуальную панику. Эта тема бесконечно обсуждалась в дневных ток-шоу, когда обеспокоенные родители по всей стране рассказывали о своих переживаниях. Надо было что-то делать. Семь месяцев спустя был подписан Закон о приличии в сфере коммуникации, направленный на защиту детей от порнографии. Законодательство запрещало передавать в интернете «непристойные» или «откровенно оскорбительные» материалы, которые могли быть доступны детям. Это преступление каралось лишением свободы на срок до двух лет и штрафом в размере до 250 000 долларов.
Но вот что самое безумное: после всего этого Верховный суд признал CDA неконституционным уже в следующем году. Суд постановил, что многие положения CDA нарушают Первую поправку. Однако раздел 230 — положение из двадцати шести слов, включенное в первоначальный законопроект, — остался в силе. Раздел 230, написанный непосредственно в ответ на постановление по делу Prodigy, установил, что «ни один поставщик интерактивных компьютерных услуг не должен рассматриваться в качестве издателя». И если компания не является издателем, она не несет ответственности за контент, размещенный пользователями на ее сайте. Некоторые законодатели полагали, что особый иммунитет от судебных разбирательств фактически побудит интернет-компании продолжать отслеживать свои платформы на предмет оскорбительного контента и удалять его из сети. С призраком киберпорно-апокалипсиса, все еще маячащим в головах законодателей, все, что могло бы побудить технологические компании к самоконтролю, казалось довольно хорошей идеей. Чего законодатели не ожидали, так это того, что раздел 230 фактически породит ту самую проблему, которую он должен был предотвратить.
Изначально раздел 230 был задуман для защиты интернет-компаний, которые управляли сетевыми досками объявлений — именно так основная часть контента, созданного пользователями, появлялась в Интернете — от судебных исков, традиционно предъявляемых к издателям, то есть исков о клевете и непристойности. Но за два десятилетия, прошедшие с момента принятия закона, интернет превратился в монстра с щупальцами, проникшего во все уголки нашей жизни. Мы ищем в интернете абсолютно все: что покупать, за кого голосовать. Технологические компании сегодня обладают невообразимой властью и влиянием. Они создают и контролируют алгоритмы, которые определяют наш рейтинг, когда мы вводим в Google свое имя, и влияют на наши покупки, когда мы покупаем что-то на Amazon. Они отслеживают, какие посты мы читаем в Facebook и Twitter, с кем связываемся на Tinder и Bumble. Они также предлагают услуги, которые даже не существовали на момент принятия CDA, например прямой обмен сообщениями и геолокацию.
Можно было бы предположить, что закон будет изменен, чтобы учесть эту новую реальность. Но закон действует не так. Вместо этого суды широко применяют защиту этого прискорбно устаревшего законодательства практически ко всем компаниям, которые сегодня существуют в интернете: от Facebook и Reddit до сайтов, размещающих порноместь, неонацистскую пропаганду или объявления о торговле детьми.
Сегодня интернет-компании не только используют раздел 230, чтобы оградить себя от ответственности за все, что размещают пользователи; они также считают, что иммунитет распространяется на любые решения, которые они принимают в отношении своих продуктов, даже если эти решения причиняют пользователям вред. Например, если компания получает несколько сообщений пользователей о том, что преследователи используют ее платформу для поиска жертв, компания может проигнорировать эти сообщения, поскольку она считает, что она защищена от судебных разбирательств разделом 23 °CDA. Другими словами, интернет-компании юридически не обязаны защищать своих пользователей, поэтому многие из них этого не делают. Twitter, Facebook и Reddit имеют условия предоставления услуг, которые запрещают различные оскорбительные действия, но эти правила не всегда соблюдаются. Технические компании поддерживают раздел 23 °CDA, защищающий их от необходимости выполнять обещания, которые они дают своим пользователям в своих собственных условиях обслуживания. Еще хуже то, что интернет-компании, единственная цель которых — распространение материалов, нарушающих частную жизнь людей, наносящих ущерб их репутации и подвергающих риску их жизни, считают, что они тоже защищены разделом 230.
Ни одно другое СМИ — ни Fox News, ни New York Times, ни даже National Enquirer — не имеет права выступать в качестве средства диффамации, угроз или пропаганды преступлений на почве ненависти, равно как и не может легально способствовать распространению порнографии без согласия изображенного лица. Но благодаря разделу 23 °CDA интернет-компании получают такую возможность.
Десятилетия назад законодатели вообразили, что интернет-компании будут следить за контентом, загружаемым их пользователями, чтобы защитить нас. Но это утопия. Что стало болезненно очевидным, так это то, что без угрозы юридической ответственности, нависшей над их головами, такие компании, как Grindr, вовсе не желают защищать жертв преследования. Вот с чем столкнулся Мэттью.
Я знала, что прокуратуре понадобятся месяцы, чтобы собрать доказательства, необходимые для предъявления бывшему парню Мэттью серьезных обвинений. Я подозревала, что, как и Хуан Томпсон, Гутьеррес, вероятно, использовал несколько одноразовых телефонов, IP-адресов и специальное программное обеспечение, чтобы скрыть свою личность. Но Мэттью нужно было срочно спасать. Пока его бывший мог использовать Grindr, чтобы выдавать себя за него, Мэттью был в опасности. Мы должны были заставить Grindr удалить фальшивые профили, чтобы защитить его.
— Я думаю, что знаю, как заставить Grindr проснуться и услышать нас, — сказала я Мэттью в тот день в конференц-зале. Он выжидающе посмотрел на меня. Впервые с тех пор, как он появился в моем офисе, я увидела проблеск надежды в его глазах. — Мы пошлем им сообщение на языке, который, я уверена, они поймут, — сказала я. — Давайте подадим в суд на этих ублюдков.
Борьба против Grindr, глобальной компании, которая, как сообщается, оценивалась более чем в 245 миллионов долларов в 2018 году, был просто битвой Давида и Голиафа. Сначала только я и мой коллега Адам выступали против хорошо обеспеченных юристов Grindr из их солидных офисов на Манхэттене. Я знала, что они, вероятно, решили запугать меня своими дипломами Лиги Плюща[11] и костюмами от Армани за 2000 долларов. Но это было не первое мое родео. Мне и раньше приходилось иметь дело с влиятельными обвиняемыми. Мое тайное преимущество в подобных случаях заключается в том, что я каждый день имею дело с жертвами, страдающими от преследования и сексуального насилия. А адвокаты противоположной стороны почти всегда лучше справляются с коммерческими контрактами и спорами об интеллектуальной собственности. Они краснеют от таких слов, как «пенис», «фистинг» и «групповуха». Я не беспокоилась об адвокатах Grindr. Мысли о разделе 230 — вот что не давало мне спать по ночам.
Для интернет-компаний, сталкивающихся с судебными разбирательствами, раздел 230 подобен непробиваемой броне. В течение последнего десятилетия Facebook, Craigslist, Uber, Airbnb, Amazon, eBay и OkCupid ссылались на законодательство, когда боролись с судебными исками, поданными пользователями, страдавшими от ужасных издевательств, иногда опасных для жизни. В 2013 году Мэри Кей Бекман подала в суд на сайт знакомств Match.com за халатность и другие претензии после того, как на нее напал с мясницким ножом мужчина, с которым она познакомилась на этом сайте. О нападениях со стороны Бекмана ранее сообщали Match.com и другие женщины. Но компания не удалила его профиль и не предупредила пользователей об опасности. Это дело и несколько других подобных ему были прекращены на основании иммунитета CDA.