В 2016 году Сухвиндер Оби, исследователь из Университета Макмастера в Онтарио, Канада, обнаружил измеримые различия при сравнении мозга могущественных и менее могущественных людей. Используя транскраниальную магнитно-стимулирующую машину, Оби наблюдал, что нейронный процесс, известный как «зеркальное отражение», функционирует по-разному в обеих группах. Зеркальное отражение, которое считается инструментом эмпатии, обычно происходит, когда человек наблюдает, как кто-то другой совершает какое-то действие; например, плачет. Нервные пути, связанные с плачем, загораются в мозгу зрителя, как будто его мозг распознает, что такое плач. Это тот же самый механизм, который заставляет вас вздрагивать, когда вы видите, что кто-то другой топнул ногой. Чтобы измерить реакцию зеркального отражения, Оби и его команда заставили испытуемых посмотреть видео с рукой, сжимающей резиновый мяч. Оби обнаружил, что мозг не облеченных властью людей загорается в ответ на эти образы. Могущественные люди, как обнаружил Оби, реагировали не так сильно. Как будто их сочувственный ответ был выключен. Другие исследователи утверждают, что негативное влияние приобретения власти настолько заметно у некоторых людей, что оно квалифицируется как расстройство личности. В 2009 году в журнале Brain: A Journal of Neurology нейробиолог Дэвид Оуэн и профессор поведенческой науки и психологии Университета Дьюка Джонатан Дэвидсон предложили диагностические критерии, включая четырнадцать симптомов, которые определили расстройство, которое они называют «синдромом гордыни».
Синдром, который, как утверждают исследователи, вызван годами значительной власти и успеха, характеризуется наличием различных форм поведения, включая непропорциональную заботу об имидже и презентации, чрезмерную уверенность в себе, презрение к другим, безрассудство, импульсивность и «самовосхваление через использование власти». Хотя авторы исследования специально не упоминают о сексуальном поведении, связанном с синдромом гордыни, описание, которое они дают тем, кто им страдает, читается как биография по крайней мере одного известного могущественного извращенца, главного рукосуя. Авторы предупреждают, что из-за того, что люди с синдромом гордыни часто обладают огромной властью и влиянием, они могут нанести «огромный ущерб» окружающим их людям. Однако Дэвидсон и Оуэн сомневаются, что высокомерные индивидуумы захотят лечиться, даже если им поставят диагноз. Лучшая защита, по их мнению, заключается в том, чтобы организации вводили внутренние меры и внешние ограничения — например, независимый надзор и наказания за неприемлемое поведение — чтобы держать влиятельных лиц в узде. Конечно, идея о том, что власть развращает, так же не нова, как и сама Библия. Исследования человеческой психологии и нейробиологии лишь подтверждают то, что мы уже знаем. Неконтролируемая власть, полученная благодаря деньгам, славе или превосходным навыкам хакера, может стать индульгенцией для плохого поведения и унижений. Самое главное, что эти объяснения не оправдывают проступки и преступления злодеев. Почему мужчины так себя ведут, едва ли имеет значение. Настоящий вопрос заключается в том, что мы намерены сделать, чтобы привлечь этих людей к ответственности?
На волне #MeToo первая волна справедливости была впечатляющей. Непослушных мужчин, которые годами получали выгоду, заставляя замолчать жертв и скрывая свои преступления, вытаскивали на публичную площадь и унижали на глазах у всего мира. Эти люди были разоблачены и высмеяны в социальных сетях и в прессе. Они потеряли работу, будущий заработок и профессиональную репутацию. В сейсмическом культурном сдвиге пострадавшие говорили правду, требовали, чтобы их услышали, и вели разговор так, как считали нужным. Возможно, это стало одной из величайших побед движения #MeToo. Наконец, вина и позор были возложены не на жертв сексуального насилия, а на преступников.
Вторая волна правосудия произошла, когда возмущение и негодование начали положительно влиять на жизнь женщин, которых слишком часто игнорировали. Движение #MeToo привлекло внимание, когда достаточно влиятельные женщины (актрисы Эшли Джадд и Роуз Макгоуэн первыми обвинили Вайнштейна, публично) выступили вперед, чтобы разоблачить еще более влиятельных мужчин. Но есть миллионы женщин, работающих в сфере услуг или розничной торговли, на фабриках, фермах и в отелях, у которых нет финансовой свободы, чтобы выступать против своих боссов. Согласно отчету Стэнфордского центра по проблемам бедности и неравенства за 2018 год о сексуальных домогательствах на рабочем месте, 32 процента женщин, подвергшихся серьезным сексуальным домогательствам на работе, никому об этом не сказали. Сила и ярость восстания переживших #MeToo в конечном счете означали торжество справедливости и для этих женщин.
В разгар движения бесстрашные журналисты, подстрекаемые отважными женщинами, готовыми рискнуть всем, чтобы раскрыть правду, сообщали о серийных сексуальных надругательствах над мигрантками-работницами ферм, сотрудницами гостиниц, персоналом ресторанов, рабочими автомобильных сборочных линий и т. д. Обмен информацией и обнародование давних секретов влияли и на других женщин, побуждая их к действию.
В сентябре 2018 года женщины, работающие в крупнейшей сети быстрого питания страны Mcdonald’s, объявили забастовку, выйдя из ресторанов от Сан-Франциско до Чикаго, и требуя, чтобы сеть серьезно отнеслась к их жалобам на сексуальные домогательства.
Когда Бреуна Морроу, пятнадцатилетняя кассирша в магазине Св. Луис Макдональдс, пожаловалась своему начальнику, что пожилой сотрудник мужского пола сделал ей непристойные замечания, менеджер сказал ей: «Ты никогда не выиграешь эту битву». Морроу вместе с девятью другими служащими Mcdonald’s из восьми городов и семи разных штатов, все они были цветными женщинами, подали иск против многомиллиардной компании. Они утверждают, что испытали словесное и физическое сексуальное насилие и были проигнорированы или подвергнуты ответным мерам, когда они сообщили о жестоком обращении. Вместе они подали жалобу в Комиссию по равным возможностям трудоустройства, что стало первым шагом на пути к Федеральному иску о гражданских правах. В жалобе содержался призыв к Федеральному агентству начать общенациональное расследование в отношении Mcdonald’s, а также требование к Mcdonald’s обеспечить соблюдение политики нулевой терпимости в отношении сексуальных домогательств и ввести обязательное обучение для руководства и персонала. Эта сеть является одним из крупнейших работодателей страны, насчитывающим почти 400 000 работников. Этот судебный иск потенциально может повлиять на жизнь сотен тысяч женщин и девочек, работающих за минимальную заработную плату. Судебные издержки сотрудников Mcdonald’s покрываются фондом Time’s Up Legal Defense (организация, созданная после разоблачений Харви Вайнштейна) и финансируются некоторыми из тех же актеров, которые пригласили меня к себе домой, чтобы обсудить, что они могут сделать, чтобы помочь. Мы все объединились в этой борьбе.
Неудивительно, что шокирующие и непристойные истории о дегенеративном поведении хищников-мультимиллионеров попадают на первые полосы газет. Но эти властьимущие извращенцы — не единственные враги. Ублюдки, извращенцы, психи и тролли повсюду вокруг нас, на нашей работе, в наших школах, а иногда и в наших собственных домах. Они совершают свои преступления в открытую или после того, как замышляют заговоры и интриги в темных уголках сети. В любой момент любой из нас может стать мишенью. Но у нас есть необычайная сила, чтобы дать отпор. Мы можем сражаться внутри системы или бороться за ее изменение. Иногда лучшая стратегия — это трахнуть систему и действовать вне ее. Мы такие же безжалостные и злые, как те ублюдки, которые пытаются нас уничтожить. Мы — армия воинов. Эта борьба только началась.
Заключение с чего все началось
Несколько лет назад меня пригласили выступить перед группой студентов в престижном гуманитарном колледже о конфиденциальности в интернете. Когда я выходила из зала, ко мне подошла молодая женщина и попросила совета. Она представилась начинающим юристом.
— Я хочу делать то же, что и вы, — сказала она с улыбкой. Она спросила, какие курсы я могу ей посоветовать и как ей следует сосредоточиться на учебе, чтобы подготовиться к карьере в области прав жертв. Она выжидающе посмотрела на меня, сжимая блокнот и ручку. Я глубоко вздохнула и вежливо улыбнулась.
Я оценила ее энергию и честолюбие, но правда заключается в том, что я не могу указать на какое-либо обдуманное решение или возможность, которые привели меня туда, где я сейчас нахожусь. У меня не было путеводной звезды: какого-то курса в юридической школе, теста, который я сдавала, книги, которую я прочитала, клиники, в которой я стажировалась, профессора, который мне нравился, места работы, полученных оценок или члена семьи со связями. На самом деле я совершила такое необычное путешествие, что мне трудно дать простой ответ.
Я часто говорю людям, что открыла свою фирму, чтобы стать адвокатом, который был нужен мне, когда я боролась против своего психованного бывшего. Я рассказываю людям, что сама училась порномести, доксингу и сватингу, чтобы помочь своим клиентам ориентироваться в правовой системе, не предназначенной для защиты жертв, преследуемых преступниками, воцарившимися в интернете. Я объясняю, что научилась быть адвокатом и критиковать законодателей и менеджеров интернет-компаний, когда поняла, что мне нужно менять политику и практику, а не просто наказывать отдельных правонарушителей. Это все — правда, но не полная. Во многих отношениях эти объяснения являются сокращением, способом упростить повествование. Правда гораздо сложнее, и до сих пор я не хотела делиться ею публично.
В начале 2012 года, во время работы в Институте юстиции «Вера» и до встречи со своим бывшим, я несколько раз пробовала познакомиться через интернет, но без особого успеха. Там был кардиолог, который делал уколы и невнятно рассказывал о том, как он появится на завтрашней операции на открытом сердце, как механик, возвращающийся в гараж; и метафизик, которого охранник три дня подряд выгонял из моего офиса после того, как я сказала ему «Нет, спасибо» на втором свидании. Однажды я встречалась с парнем, который за выпивкой описал мне детскую операцию по удалению части его некротического толстого кишечника. Внезапно он перегнулся через барный стол и схватил меня за горло. Он сказал, что хочет посмотреть, как хорошо его руки обхватывают мою шею. На второе свидание с ним я тоже не пошла.