– Далеко? – спросил я и, выглянув, увидел за кормой танка столб пыли.
Так пыль может поднять только техника с гусеницами, поэтому забрав у бойца бинокль, я присмотрелся. Угу, два мотоцикла и «Ганомаг». Рубль ставлю, что это патруль фельджандармерии.
– Бойцы, внимание! – громко сказал я. – К нам приближается патруль противника. Там не больше полутора десятка человек. Рассредоточиться вдоль обочины, замаскироваться в пшенице. По технике не стрелять, только по солдатам. Техника нам целой нужна. Тщательно целиться. Как только они остановятся и повылазят, мой выстрел будет первым, это сигнал. Всё ясно?
Оба «немца» и остальные, что укрывались в пшенице, нестройно подтвердили, что всё поняли.
– Товарищ майор, а они остановятся? – спросил «ефрейтор».
– Это патруль, их задача отлавливать таких, как вы, слоняющихся без дела солдат. Ещё как остановятся. Ну, всё, они близко, изображайте безделье. Когда немцы к вам выйдут и начнут орать, вскочите и вытянитесь, поедая их глазами. Дальше наша работа. Как будет первый выстрел, падайте на землю, не мешайте нам. Ясно?
– Ясно, товарищ майор.
Уже отчётливо был слышен рёв бронетранспортёра и треск мотоциклов. Наблюдал я за немцами в командирский перископ. Видно было плохо. Оружия при мне, кроме маузера, не было, я его достал из кобуры-приклада и приготовил к бою. Автомат, прежде чем идти к танку, отдал Лосеву, о чём сейчас жалел. Не хотел, чтобы мешался. Ну, да ладно, из пистолета стрелять, вылезая из люка, куда удобнее, чем с длинным и неуклюжим ППД. Как и ожидалось, немцы остановились, наблюдая картину: двое солдат вермахта спокойно отдыхают в тенёчке у правого борта русской боевой машины. Один, вот наглец, ещё и сапоги снял.
Мотоциклы проехали чуть дальше. На одном было трое, на втором двое, на колясках установлены пулемёты. В бронетранспортёре не десяток, а всего шестеро, судя по каскам, именно из него с пассажирского места вышел невысокий, но широкоплечий фельдфебель с бляхой жандарма на груди. Они у всех мотоциклистов были, вот у солдат в кузове «Ганомага» не видел. Пулемётчика, что стоял у МГ, закрывал бронещиток. Только каску рассмотреть можно, второго номера почему-то не было. Меня взволновали солдаты, что сидели в десантном отсеке бронетранспортёра. Они почему-то не выходили размять ноги. Это беспокоило.
Вышедший фельдфебель действительно стал громко высказывать, что он думает о наших лентяях, причём не орал, но говорил так, что воспринимать ор, наверное, гораздо легче, чем его речь. Умеют же некоторые передать интонацией всю глубину чужого грехопадения. Осторожно выглянул – оба наших «немца» уже стояли по стойке смирно плечом к плечу и поедали глазами фельдфебеля, как я и велел. Вот тот стоял ко мне лицом и сразу уловил движение в люке, глаза его расширились, он открыл было рот, чтобы закричать, но мой выстрел образовал в его лбу красивое такое отверстие. Впервые стреляю из подаренного маузера, но бой хороший, точный. Почти мгновенно я перевёл ствол на пулемётчика, но тот уже исчез в десантном отсеке. Похоже, его кто-то снял до меня. Думаю, рядовой Берёзов, снайпер. Вокруг грохотали выстрелы, наши «немцы», закрыв головы руками, свернулись на дороге калачиками. Ну, а мы стреляли. Мотоциклистов-то сразу положили, тут в упор, да ещё они открыты. А вот тех, что в кузове укрылись, никак не достать. Заметив, что в кузов из пшеницы полетело стальное яйцо, я с облегчением вздохнул. Догадались.
Водитель, что одним ударом успел опустить бронешторки, как раз включил заднюю передачу, чтобы сдать назад, как грохнул разрыв в кузове, и, дернувшись, машина заглохла.
– Вперёд, добить немцев в бронетранспортёре! – заорал я и, покинув танк, тоже побежал к легкобронированной машине.
Добивать пришлось троих тяжелораненых и контуженых немцев, что мы сделали довольно быстро. Вернее, бойцы это сделали, а я вытаскивал из-за руля оглушенного, но целого на вид водилу. Толкнув его к Лосеву, я велел:
– Раздеть, форму аккуратно сложить, немца потом ко мне на допрос. Выполнять.
Заняв место водителя, я провёл необходимые манипуляции и завёл бронетранспортёр. Мотор легко схватился, отчего я с облегчением улыбнулся и, заглушив, выбрался наружу.
– Минский, немцев раздеть, снять уцелевшее. Детали обмундирования сдавать Лосеву. Десантный отсек бронетранспортёра почистить, убрать там всё и отмыть. Посмотрите канистры на борту, там одна должна быть с водой. Раздеть всех мотоциклистов, собрать оружие. Сержант, из твоих бойцов кто умеет управлять мотоциклами?
– Я могу, товарищ майор, – уверенно ответил тот, после чего уже не так уверенно: – Ещё Майский может. Вроде.
– Совсем чуть-чуть, товарищ майор, – ответил боец, когда я на него посмотрел.
– Значит, на ходу будешь учиться. Я тебе покажу, как управлять трофейной техникой. Сержант, переодевайся в трофейную форму, на головном мотоцикле поедешь. Ещё одного бойца в коляску, к пулемёту. Также подбери форму для двух других мотоциклистов и для пулемётчика в десантный отсек. Я надену форму фельдфебеля, мой размер. Всё, не стоим, работаем. Через пять минут нас тут уже не должно быть.
Посмотрев, как по дороге к нам бегут оба дозорных, они в бою не участвовали, узнал у них, что грузовик, как и ожидалось, пуст. На всякий случай отправил проверить второй, хотя и был уверен в результате. Тут как раз привели водилу для допроса, поэтому велел Лосеву подготовить для меня форму фельдфебеля и стал вести допрос.
Немец упорный попался, а бить его при Ольге, которая вышла на дорогу осмотреть раненых, было как-то не к месту. В общем, мы оттащили немца с Бабочкиным подальше в поле, где я смог спокойно вести допрос. Планшет с картой уже сняли с трупа фельдфебеля и передали мне, так что о чём спрашивать, я знал. Всё же немец сдался и стал отвечать на вопросы, пришлось одно и то же для проверки спрашивать по нескольку раз. Тот повторялся, не сбиваясь. Значит, не врал, не запинался. Узнав всё о частях вокруг, где находятся посты жандармов, которые они как раз объезжали, лично отправил водилу на тот свет, после того как убил первых, это уже легче прошло, и мы вернулись к дороге. Все следы боя уже были убраны, тела немцев оттащили с дороги и спрятали. Десантный отсек, который немного покоробила граната, отмыли. Кстати, десантники, что находились в боевом отсеке, пытались встать за пулемёт, но снайпер, а стрелял он, сначала снял пулемётчика, а потом двух следующих немцев, что пытались его заменить, именно поэтому ответного огня мы так и не дождались. Неожиданное нападение было. Наш «ефрейтор» занял место у пулемёта, он и так был в форме, его напарник сел в коляску к пулемёту на машине сержанта. Остальные тоже распределились по технике. Всё же пришлось Майскому показывать, как управлять мотоциклом и как тормозить, тот под моим присмотром сделал несколько кругов. Управлял не очень уверенно, слегка вихлял, но главное, ехал. Ещё пришлось показать всем троим пулеметчикам, как управляться с МГ. Они эти машинки видели впервые, но после моего обучения сказали, что вполне освоили. Не растеряются.
Сам я сел за руль бронетранспортёра, остальные в десантный отсек, надев немецкие каски, чтобы не привлекать внимания. Видно, как над бортом покачиваются, но кто это, непонятно. Колонна, которую возглавлял «цундап» Минского, развернулась и последовала в ту сторону, откуда приехали немцы. Идти старались на максимальной скорости, что выдавал бронетранспортёр, примерно километров сорок в час, даже чуть меньше. На ближайшей развилке мы свернули и поехали дальше. Я постоянно сверялся с картой, так что куда ехать, знал. Проехав посадку, мы свернули к роще и, укрыв машины, встали лагерем.
Как только двигатель бронетранспортёра заглох, я покинул кабину и стал отдавать распоряжения:
– Лосев, собрать продовольствие и приготовить ужин. Минский, выстави наблюдателя за дорогой, я видел, что ты бинокль затрофеил, выдай ему. Второго отправь на противоположную сторону рощи. Быстро доберётся. Этому бойцу выдайте сухпай. Всё, работаем.
Ольга по своей инициативе стала помогать Лосеву, а я отошёл в сторону и, присев на поваленный ствол дерева, занялся картой. Бойцы работали, ужин готовился, а я так и эдак прикидывал, что делать дальше. Нужно Смирнову как можно быстрее отправить к нашим. Единственный шанс сделать это благополучно, отправить по воздуху. Координаты трёх немецких аэродромов мне были известны, ещё два – подскока. Но там истребители, нам не подходят. Да и лётчика пока нет, лётчики нам нужны. Пленный при допросе сообщил, что, бывало, брали они сбитых летунов, да мирные жители тех им передавали, но в этот день ни одного не попалось, где взять летуна, тот не знал.
В это время прибежал наблюдатель и с большими глазами сообщил, что немцы гонят толпу наших пленных.
– Отлично, – к удивлению бойцов, обрадовался я. – Лосев, Смирнова, остаётесь в лагере, остальные с личным оружием за мной.
Сняв с коляски мотоцикла пулемёт, я побежал за наблюдателем, который показывал дорогу, к противоположному краю рощи. Прибыв на место, я поставил пулемёт на сошки и, укрывшись за деревом, в бинокль осмотрел длинную колонну понурых пленных. По примерным прикидкам, их тут было не меньше шестисот. Охранял всего взвод, правда, при двух пулемётах на мотоциклах.
– Бойцы, слушаем меня. В колонне находится несколько летунов. Кто из них пилот, а кто штурман, не знаю, а нам нужен именно пилот, лучше два. Поэтому расстреливаем конвой и из тех, кто бежит прочь, выдёргиваем летунов. Тем, кто в форме, приготовиться покинуть опушку и ловить нужных специалистов, остальным нос не казать, чтобы не спугнуть. Всё ясно?
– Ясно, товарищ майор, – нестройно ответили бойцы.
– Тогда мотоциклистов я беру на себя. Остальные цели распределите, кто будет стрелять по конвойным слева от колонны, а кто дотянется до тех, что справа, они скрыты от нас.
– Товарищ майор, разрешите занять позицию на дереве, – попросил снайпер.
– Помогите ему, – приказал я.
Снайпера подсадили, подали винтовку, и стали ждать, когда колонна приблизится. Колонна шла параллельно роще и на развилке свернула к нам, поэтому через поле мы могли наблюдать замыкающих мотоциклистов. Однако впереди идущие пленные скоро скроют их от меня, поэтому, прижав приклад пулемёта, плотнее к плечу, я скомандовал: