– Не слишком они государственными делами заняты, постоянно по охотам разъезжают, – перебил Велемир, за что удостоился моего уничтожающего взгляда. – Ладно, ладно, молчу, но только ради описания голых девиц, они мне песни Инея напоминают.
Я поджала губы и изогнула бровь, намекая, что не каждый слушатель достоин моих потрясающих историй, но Велемир внезапно сложил брови домиком, отчего я не удержалась и прыснула от смеха, затем продолжила:
– Так вот, принц выехал на охоту, там погоня, эмоции… Вдруг натыкается на пещеру, решает передохнуть после дикой скачки и натыкается на спящую в хрустальном гробу красотку, слегка прикрытую парочкой лент. Ее ключицы беззащитно открыты, сочная грудь вздымается, крепкие округлые бедра…
– Давай уже ближе к делу, – оборвал меня царевич.
– Сам просил голых девиц, – я округлила глаза, но все-таки вернулась к рассказу. – Принц видит ее и целует.
– Прямо в бедра…
– История умалчивает, важно то, что после этого принц женится на ней, приводит свою армию, они свергают злую мачеху и живут долго и счастливо.
– Только гроб далеко не убирают, а то без него у бедолаги-принца не всегда получается поймать нужный настрой. И принцесса лежит в нем тихо-тихо, будто мертвая…
– Пошляк! – притворно возмутилась я. – Вообще-то в полной версии истории защитники принцессы рассказали принцу, что только его поцелуй снимет с нее чары злой мачехи.
– А раздели ее, чтобы принц видел, ради чего старается? Молчу, – он поднял руки вверх, когда заметил, что я набрала новую пригоршню воды. – Положим, с точки зрения этой Илоры, голые девушки интереснее одетых. Но если бы ты стала искать жениха себе, тоже бы раздевалась?
– Вот еще! Пусть фантазирует! Мне такой прямолинейный мужчина не нужен.
– А какой же нужен?
Я неопределенно пожала плечами. Как-то не думала об этом после расставания с Демьяном, не примеряла на себя роль невесты. Даже не смотрела на мужчин. Но если подумать просто теоретически…
– Надежным, чтобы я не боялась ему довериться, – произнесла я. – Умным, заботливым, аккуратным… Не знаю, это сложно. Хочется глянуть и понять, что это твой человек.
– То есть в принципе какой-нибудь царевич вполне бы подошел? – криво ухмыльнулся Велемир.
– О, боги!
В этот раз я не стала брызгать на него водой, просто встала и ушла. Ну как еще объяснить ему, в чем здесь проблема?
***
Ночь оказалась долгой. Велемир ворочался с боку на бок и никак не мог уснуть. И все эта Василиса! Дремлет сладко, раскидавшись в стороны, а ему смотри. Если отвернешься – еще хуже, ее запах щекочет ноздри, а приблизиться ради него – против всяких приличий. Но если Велемир будет и дальше столько о ней думать, то невестушка со своего одеяла перелетит прямо к нему на руки. Вот будет номер!
Поэтому Велемир встал, встряхнулся и решил пройтись. Пока собирался, Василиса потянулась во сне и забросила руки за голову, отчего ее рубашка натянулась, обрисовав грудь. Еще и простонала невразумительно, а его воспаленное воображение тут же придало этому нужных интонаций.
Нет, нельзя на такое смотреть. Лучше вон, на Любашу. Та спящей походила на сытую кошку, свернувшуюся в клубок. Умилительно подложила руку под щеку и тянула колени к груди, еще и одеялом укрылась странно, точно пушистым хвостом. Так она казалась куда младше и беззащитнее, вызывая совсем иные чувства, чем Василиса, просто отдых для глаз и разума.
Велемир невольно улыбнулся ей, затем услышал тихое фырканье, обернулся и наткнулся на тяжелый осуждающий взгляд коня. Тот потряс головой и поднял верхнюю губу, обнажая длинные, хищные зубы. Снова фыркнул и кивнул на Василису. Мол, у тебя и так девушка есть, на нее глазей, а от моей проваливай!
Просто чтобы не сдаваться так быстро, Велемир тоже ощерился и подпустил в глаза волчьего блеска. На это конь странно закатил глаза и мотнул головой, намекая, что не особенно испугался. Странный он все же, надо будет расспросить Любашу, откуда взялся.
Но дальше играть в гляделки с конем было глупо, поэтому Велемир нехотя ушел с поляны, дальше перекинулся волком и побежал уже на четырех лапах, вдыхая сотни новых запахов. Василисин на их фоне отступил и потускнел, но все равно не отступил, будто навечно поселился у него внутри. Хотелось вернуться к невесте, зарыться носом в шею и вдыхать ее землянично-травяной аромат, пока не станет дурно, прикасаться к гладкой коже…
Опять его куда-то уносит! Велемир тряхнул мордой и помчался дальше по лесу, почти мечтая налететь на какую-нибудь опасную нечисть или лиходеев. Но те чуяли его настроение и мастерски прятались по своим норам.
Главное, с чего он так зациклился? Василиса – та еще заноза. Взять хотя бы то, как она запихнула Любашу к нему в баню! Просто гррр! Вот если бы сама пришла…
Мысли раз за разом возвращались к этой своднице. А об Элейне, с которой они вроде как были обручены пару лет, не промелькнуло ни единой. Хотя девушка она видная, кроме того – принцесса не самого крохотного королевства. Достойная пара, подходящая. И от кольца в свое время не отказывалась, а у Василисы все разговоры о том, как бы его снять. Значит, ради какого-то безродного придурка она разругалась с родней, а Велемир – негодящий жених?
Может потому и думает о ней, что Кудесница его бесит? А Элейна, ну… Милая, приятная девушка. Легко сошлась с ним, еще легче – выбросила из своей жизни, только он попросил об услуге и попросил подождать со свадьбой. Столько говорили о будущей счастливой жизни, столько планов понастроили, а не успел Велемир до Тридевятого доехать, как у Элейны уже новый жених.
Может потому и думает о Своднице, что та после расставания с женихом три года одна?
Или потому, что с такой девушкой ему не довелось познакомиться раньше и нормально? Без колец и бань?
Велемир замедлил бег и едва сдержался от нового рыка: ноги сами привели его обратно к поляне. Вот Любашин конь обходит спящих девушек дозором, вот тихо потрескивает заговоренный костер, вот в стороне от них на раскидистом дубе устроился Иней и беззвучно шевелит губами. В такие моменты бард любил задумчиво смотреть перед собой и оглаживать лютню. Просто одухотворенный творец, а не бард. Умилительное зрелище, если не знаешь, что получится в итоге.
– У меня закончились все пристойные рифмы к слову «груди». «Крутит», «будет», «не забудет» – как с этим можно работать? – вздохнул Иней. – А какая мелкая и несущественная проблема тебя гоняет по лесу?
При этом он закинул лютню за спину, подтянул колено к груди и устроил на нем подбородок, подложив сплетенные пальцы. Чудо, как держится на ветке, другой бы давно сверзился на землю. Велемир обернулся человеком, подошел к нему ближе, чтобы удобнее было разговаривать.
– Уж точно не груди, – он обессиленно привалился спиной к стволу.
– Уверен? – Иней кивнул на спящую в отдалении Василису.
Возразить на это было нечего.
– Она мне нравится.
– И что? Ты ее и так к себе привязал, бери и пользуйся. Тем более невеста, кто осудит?
– Знаешь, лучше бы я с Любашиным конем поговорил, чем с тобой.
Тот как раз переступал ногами рядом и будто прислушивался к их разговору, но после слов Велемира застыл и перестал жевать. Выпрямился, поглядел на них и как-то боком отошел.
– Такой же придурок, как и я, – констатировал Иней и поболтал висящий вниз ногой. – И тоже в долгах перед Укушуевой. Но если хочешь нормальный совет, то сними с Васи кольцо. Швырни его в огонь и скажи: жертвую престолом ради тебя, красавица! Она растает, повиснет у тебя на шее, расцелует, прижимаясь грудью, а дальше можно колечко и обратно надеть.
– Твои советы, как всегда, лучшие.
Любашин конь тоже фыркнул, поддерживая слова Велемира, но Иней только пожал плечами.
– В целом я серьезно, если нравится, то освободи ее. Она или сбежит, или даст тебе шанс. Плевая проблема.
– В отличие от рифм, да. Но если она сбежит, то мне придется ехать к отцу в одиночестве.
– Любашу возьми. Думаю, она даже даром согласится, только ради того, чтобы свой сундучок ко двору представить!
Вариант-то хороший, только Велемир уже не хотел других невест. Закрывал глаза и чувствовал, как Василиса держит его за руку у того родника или же спит на его плече. И ничего ее не пугало, ни его волчья кровь, ни семья, ни другие проблемы, сидела, слушала, сочувствовала.
Да чтоб ее!
– Определиться тебе нужно, кем ты хочешь быть: милым и честным парнем или тем, кто носит корону, тогда все сомнения отпадут.
На этом Иней выпрямился и свесил обе ноги, и даже не покачнулся при этом, будто у него в роду были птицы, созданные для отдыха на ветках.
– Хотелось бы баланса, – Велемир запустил пальцы в волосы, разбирая их на пряди. После Василисиной волошбы те стали даже слишком мягкими и гладкими, даже непривычно.
– Ну так думай, как его поймать. Или уже смирись, что корона отойдет Дмитру, а ты будешь развеселым охотником на нечисть. Представь, Василиса всех женит, ты головы рубишь, идиллия! И я, конечно, тебя не брошу. Творческому человеку для вдохновения нужны новые эмоции…
– И еда, – поддакнул Велемир.
– Так низко обвинять меня в корысти. Тем более мне неоднократно предлагали содержание, и пощедрее, чем твои каши и вяленое мясо.
– Но то содержание придется отрабатывать.
Иней досадливо поморщился и задумался, чем возразить. Да, путешествовать с Велемиром не слишком комфортно и сытно, зато – свободы при этом хоть отбавляй. А ее Иней ценил куда больше набитого живота и белых простыней. Да и вернутся в Лукоморье, будет вдосталь и того, и другого.
– Я и твое отрабатываю, вот, беседы с тобой веду, отвлекаюсь от великого…
– «В запруде», – подсказал Велемир, хотя и не был уверен, что это такая уж удачная рифма к грудям. – И переходи на бедра, песен про них точно не хватает. Или про лошадок, вон, какой источник вдохновения перед носом, – он кивнул на Любашиного коня, который опять изображал кустарник. Надо намекнуть ему, что с такими габаритами он все равно слишком заметный, даже если стоит без движения. – Придумай балладу, где он заколдованный принц и ждет поцелуя единственной. Девушки такое любят.