Сдержанные смешки прошлись волной по залу, но Альма лишь приподняла бровь и довольно ухмыльнулась. Ее-то охотой на козлов не смутить. Тем более молот одинаково хорошо летает как в наколдованных козлищ, так и в натуральных придворных подлиз, так что особенно потешаться над ней не стали.
Ратмир покивал чему-то своему и продолжил:
– Велемиру с невестой поручаю перестирать мои рубахи, по старинке, в реке. Раз уж решили про мое детство напомнить, то надо до конца идти. Хочу еще разок этот запах почувствовать.
Тины, щелока и мыльного корня, вы подумайте, какой прекрасный! Про себя я фыркнула, но внешне также стояла и тупила взор, как и положено приличной невесте. Зато Велемир почти зубами щелкал, наверняка тоже не слишком обрадовался папенькиному указу.
– Иваниру же поручаю мух из моих палат выгнать, магией не пользуясь.
Да царь просто нарочно выводит их из себя! А еще – следит за всеми. Потому высокомерному Дмитру достались кабаны, намекающие, что и его невеста не идеальна. Гордому Велемиру – рубашки, которые положено бы служанкам стирать, а Иваниру – мухи, как намек на его лягушеньку. Только вряд ли Иванну это задело, не той частоты вибрация, или как там оно на ее языке звучит. Да и вообще. Зайдет она в покои, прочитает заговор, помашет руками, в бубен какой постучит, затем ментально проработает проблему мух – те и исчезнут. А Иванир ей в этом поможет. Но, наверное, даже царь не придумал, чем бы достать младшенького и его невесту.
И в подтверждение моих мыслей, Иванир благодушно улыбнулся и первым отправился на работу. Старшие царевичи еще потоптались у отцовского трона, только потом ушли.
У меня до сих пор болела голова, а от запахов начинало тошнить, потому незаметно отделилась от своих и вышла в сад, подышать свежим воздухом и привести мысли в порядок. Все же ковер, как Любаша и предсказывала. И я в самом деле в проигрышной позиции. Альма с Илорой сделают идеальный ковер, Иванна – ужасный, но преисполненный традиций и духовности, а мне нужно что-то третье, но не среднее. Что-то способное перебить и совершенство, и позитивные вибрации.
Я все шагала по утреннему саду и вдыхала легкий запах просыпающихся цветов, оттого потеряла бдительность и не заметила подкравшегося царевича. Только не своего. Дмитр схватил меня за руку и дернул, разворачивая к себе.
– Ну здравствуй, Василиса. Я тебя узнал!
Его лицо так сияло злорадным торжеством, что меня внезапно это задело. Как будто карманницу за руку поймал или приметил блудницу, с которой отдыхал в банях. Чего мне стесняться? И, кто его знает, вдруг не узнал, а на испуг решил взять?
– И что? – я с силой выдернула руку. – Награду хочешь? Так поди поищи, вдруг кто выдаст.
– Да папенька твой и выдаст, когда расскажу, что дочурка без его ведома решила влезть в царскую семью Берендеевичей. Или это тебя втянули? Велемир, когда ему что надо, идет к тому любыми путями.
Я чуть приподняла бровь и скрестила руки на груди. Давай царевич, болтай, может до чего и доболтаешься.
– Забавно, я тебя совсем крохой помню, лет пять было, наверное, – продолжал Дмитр с торжествующей ухмылкой. – А тогда уже была такой же очаровательной, кудрявой и голубоглазой. Сбежала от нянек и ворвалась в тронный зал. Я аж опешил, когда твой отец разом переменился. Вроде сидел такой строгий, пугающий, злой, а потом раз – уже сюсюкает с крохой.
– Тебе завидно, что меня батенька любит? – притворно удивилась я. Укол достиг цели, потому как царевич сразу напрягся и подался вперед. Но трогать меня не решился, видимо, все-таки не брал на испуг, а в самом деле знал мою семью.
– Мне интересно, почему ты здесь одна и под чужим именем, – гнул свое Дмитр. – Думаю, все же не хочешь ставить батеньку в известность. А то прилетит еще сюда, заберет тебя в ваше царство, и останется тогда Велемир без невесты.
– Или расцелует обоих, пожелает любви и совета, и ускачет домой, – равнодушно пожала я плечами. – Много ты о моей семье думаешь, на своей сосредоточься.
– Я же не виноват, что ты теперь тоже ее часть, – он криво ухмыльнулся. – И, думаю, не все так гладко с разрешением от твоего любящего батеньки, иначе бы Велемир его именем, как флагом размахивал.
– От меня-то ты чего хочешь?
На это Дмитр подался вперед и снова попытался схватить меня за руку, только я увернулась и недобро сверкнула глазами. Все же моя магия не только наряды призывать умеет, вздумает лезть – получит свое.
Но царевич тут же отвлекся от своих притязаний и заговорил тише:
– Велемир уехал в Зеленое за принцессой Элейной. Убил чудище ради нее, а потом выехал из столицы вместе со своим стихоплетом! Что такого в этом барде, что ради него Велемир от принцессы отказался?
Если честно, я и сама не понимала. Как со стороны, так Любашин конь куда более полезный спутник, чем хамоватый, вечно влезающий в неприятности Снежок. Но обсуждать это со старшим царевичем не собиралась. Тем более тот и сам вполне справлялся с нашим диалогом:
– Он же только песенки свои глупые сочинять умеет!
– И про тебя сочинил, да? – сочувственно спросила я. – Там было про грудь?
– Там было про молот, – угрюмо ответил Дмитр. – Вдохновился вашими посиделками, склепал на скорую руку и до утра успел в трех кабаках спеть. У меня даже охранники ее под нос насвистывают! Скоро все Лукоморье подтянется.
– Народная любовь – всегда хорошо, – я попыталась его утешить, но не от всей души.
– Не такая!
На этом он прокашлялся и тихо запел, глядя куда-то мимо меня:
«Из снегов и метелей, из стылых земель
Привез Дмитр невесту на радость семье
Кротка была нравом и на лицо всех милей
Но не все перед свадьбой узнал он о не-е-ей.
Воинов кровь что течет в ее жилах,
Как сталь закаленная воля дедов,
Толкают не в платье кружиться красиво,
Толкают без жалости бить всех врагов.
Молотом взмах, крови брызги на латах.
Поверженных монстров слышится вой,
Бегут прочь враги, пустеют палаты.
Дрожит лишь под лавкой царевич старшо-о-ой…»
А голос у него оказался приятным, не чета характеру, я даже заслушалась и в конце искренне похлопала. Отчего царевич растерялся и пару минут просто хмурился, затем сжал челюсти и почти слышно заскрипел зубами. Даже жаль, поющим он мне куда больше нравилось, тогда казалось, что старший Берендеевич не чужд самоиронии, да и вообще нормальный парень. Но иллюзия быстро развеялась, стоило поглядеть ему в глаза.
– Что вы здесь делаете? – к нам внезапно подошла Альма и силой оттащила Дмитра в сторону.
На мгновения я испугалась, что сейчас получу тем самым молотом по голове, чисто для профилактики приватных бесед с чужими женихами. Но Альма куда больше злилась на Дмитра, чем на меня, это утешало. Я даже решила немного поддержать этого нахала:
– Царевич мне песню напел, про молот. Сказал, лучше от него услышу, чем от слуг. Просил повлиять на Снеж… Инея, чтобы направил талант в другое русло.
– Правда? – на этом Альма удивленно вскинула брови. – Ты напевал Васеньке песню?
Тот молча кивнул и бросил на меня негодующий взгляд. Совершенно зря, кстати, я его на творческие подвиги не толкала и даже содержанием песни не интересовалась, хотя послушала с интересом. Надо же знать, что нынче в столице модно, кроме фуксии.
– А мне споешь? – тут же просияла принцесса и крепче ухватила царевича за рукав. – У меня служанка глуповатая, и половины слов не запомнила!
Могу поспорить, сейчас Дмитр серьезно жалел о своей затее надавить на меня. Все равно ничего не узнал и не добился, зато напелся вволю. А сколько еще споет, у-у-у. Чувствую, моя новая подруженька одним разом не удовлетворится, будет слушать про свой молот до самого вечера.
Но я воспользовалась тем, как они увлечены друг другом, и позорно сбежала поближе к дворцу и своему царевичу.
Глава 18
С ковром я пока не спешила, обдумывала идею. Поэтому отправилась с Велемиром на реку, полюбоваться, как он будет отстирывать царские рубахи. Пусть для того и пришлось отъехать от столицы на пару верст. Подходящие речки были и в черте города, а вот подходящее безлюдье – только здесь.
За нами увязался надсмотрщик, тот же, что вчера следил за моим караваем. Но особенно в процесс не вмешивался, отошел выше по течению и устроился на берегу. Даже удочку закинул, чтобы времени зря не терять.
Велемир же вначале долго мялся над кадкой с бельем, с сомнением косился на беспечно лежащую в траве меня, хмурился, размышлял… Потом окончательно понял, что помощи ему ждать неоткуда, и вытащил первую из отцовских рубах. В тех, судя по виду, царь поле пахал, а потом радостно валялся в сырой земле, как непослушный щенок.
Но у меня после вчерашней отравы до сих пор болела голова и подташнивало. В таком состоянии лежать на тенистом бережку и любоваться стирающим царевичем – самое то. А вот возиться с грязным бельем – не очень.
Тем более Велемир как раз разделся до пояса, скинул обувь, подкатал штаны, и только тогда стал раскладывать царские рубахи по мосткам, затем натирать их мыльным раствором. Работал он не слишком аккуратно, но со сноровкой, видать не впервой было таким заниматься.
А еще солнце красиво золотило его мышцы, так и гулявшие под кожей, отчего я не поленилась перелечь удобнее, на бок, и подставить руку под голову. Впервые Ратмир придумал испытание, которое мне по вкусу. Побольше бы таких! Чтобы я лежала, а царевич без рубахи вокруг скакал…
Но с мылом он быстро закончил, оставил рубахи полежать, а сам сел рядом со мной, передохнуть.
– Потешаешься? – угрюмо спросил он, вытаскивая из мешка с припасами бутыль холодного морса.
– Любуюсь, – ответила я и тоже села, чтобы не глядеть на него снизу вверх.
– Как будто раньше не насмотрелась.
– А оно, как текущая вода, не надоедает. Но если смущаешься, могу на кого другого смотреть. К примеру, на твоего Снежка, то есть Инея. Вот уж загадочный человек. Им даже Дмитр интересовался.