– Чего хотел? – Велемир разом подобрался, как перед броском.
– Спрашивал, как так вышло, что вместо Элейны ты из столицы Зеленого с бардом вышел. Хотел разузнать, что за силы такие могучие в нем скрыты.
– Деньги спускать, – недовольно ответил царевич и потер руками лицо. – Одна его могучая и уникальная сила.
На этом он замолчал, но под моим испытующим взглядом все же продолжил:
– Я убил чудовище, пришел к царю за наградой. Собирался попросить руку принцессы, а там Иней в клетке висит. Без еды и воды на палящем солнце, уже который день. Стражники сказали, что он крупно задолжал короне, и висеть ему там месяц. Иней бы столько не выдержал, а мы с ним уже лет семь знакомы, иногда путешествуем вместе… – он замолчал, будто устыдился своей слабости.
Вот и стало понятно, как он перед отцовскими смотринами оказался без невесты. Наверное, как будущему царю, ему было бы правильнее выбрать принцессу, а Иней пусть бы сам выкручивался. А вот с человеческой точки зрения, Велемир прав.
– Самое обидное, что Элейна когда узнала об этом, пожала плечами и не согласилась попросить отца за Инея. Хотя ей бы это ничего не стоило. Пусть бы пересадили в обычную тюрьму, Инею бы даже на пользу, но висеть в клетке – верная смерть. Как-то слишком за пару златов долга. – Он вздохнул и потер лицо. – Дмитру я об этом никогда не расскажу, не поймет.
– Ну, я же понимаю. И потом, вот рассорилась с родней из-за парня, думала, они не понимают, какая у нас любовь! А это я не понимала, что отказываюсь от близких ради насквозь гнилого человека, а потом было стыдно идти с повинной.
– Тем более батенька твой непростой человек…
– Непростой, – согласилась я и сделала вид, что не распознала его намеков. Пусть вон сам догадывается или у Дмитра спросит.
– Хорошо, – воспрял Велемир и даже подскочил на ноги. – Как закончим отцовские испытания, пойдем к твоему: мириться и свататься.
Я фыркнула, не очень-то поверив в его слова. В мечтах-то оно все просто, а как увидит батеньку своими глазами, так разом и передумает. Но на душе все равно было легко и весело. Значит, в самом деле серьезно настроен, если хочет идти мою руку просить.
Но пока что Велемир собрал отцовские рубахи и окунул их в воду, выполаскивать грязь. Я все также лениво косилась туда, но помогать не спешила. Магией вмешиваться нельзя, а руками в такое лезть не хочется. Велемиру оно тоже… полезно. Пусть не в тюрьме месяц, а в реке бельем поболтать, но мозги на место ставит.
Правда, выходило у него не слишком. Все же мыльный раствор против таких пятен слабоват, а оттирать и выколачивать белье у царевича сноровки не хватало. Я уже раздумывала, как бы так вмешаться, чтобы надсмотрщик за руку не поймал.
Но раньше, чем в голову пришла какая-то идея, к этом старейшине подсела неизвестно откуда взявшаяся Любаша и стала размахивать связками костяных бус. Ее конь, тем временем, с громким фырканьем ворвался в реку, распугивая всех рыб рядом с удочкой и на несколько саженей рядом.
А еще я, вытаращив глаза наблюдала, как вода в реке потекла быстрее, закружилась в водовороты возле царских рубах, и буквально выбила из тех грязь, а потом унесла ее ниже по течению. Притом никакой магии я не чувствовала, будто какой-то из речных духов решил нам помочь со стиркой. Велемир же не стал мешкать, сноровисто окунул все рубашки в водовороты, пока старейшина спорил с Любашей. Затем осталось только развесить выстиранное белье по ближайшим кустам, и его часть работы на сегодня закончена.
Зато мне с моей пришлось повозиться. Не так просто сотворить выдающийся ковер, когда идеи с прекрасным и ужасным уже заняты. Игра на ностальгических чувствах Ратмира тоже не прокатит. Во-первых, повторяться это плохо, во-вторых, ковер все же не хлеб, мог и не отпечататься в памяти.
Но кое-что я все-таки придумала, и в этот раз не выпускала свою поделку из виду. Одного облитого вонючей дрянью каравая мне хватило, чтобы запомнить этот урок. Если не держала в руках, я оставляла ковер на попечение Велемира или Любаши.
Потому к моменту, когда вечером нас вызвали в тронный зал, коврик был в целости и сохранности. Правда, размера невеликого, его легко нес один Велемир, недовольный и злой. Опять, наверное, думал, что надо было делать побольше, а потом еще обвязать по краю каймой и кисточками, чтобы все впечатлились.
И все равно бы он не дотянул до ковра Альмы. Тот тащили десяток слуг, а Илора шагала позади и следила за тем, чтобы доставили в целости. Хотя что с ним может случиться? А есть и да, отрежут пару саженей, никто и не заметит.
– Был он скуден чреслами и в действиях скор, зато соткал Альме огро-о-омный ковер, – вполголоса протянул Иней.
На что Любаша закатила глаза, Велемир издевательски ухмыльнулся, глядя на брата, а я скромно потупила взгляд. Не хватало еще рассмеяться посреди представления ковров, в котором я пока еще не лидер.
Тем более царь восторженно цокал языком, пока слуги разматывали ковер Альмы. Та же поймала мой взгляд и ненадолго закатила глаза, как бы говоря, что и сама не рада такому ткаческому чуду. Я подмигнула ей и жестами показала, что ковер вышел отличным.
Он и вправду удался: приятной расцветки, ворс хорошей длинны, а в качестве узора – карта Тридевятого. В других условиях я и сама бы сделала что-то похожее, потому что это – серьезная заявка на победу.
Надеюсь, наша ничуть не хуже.
Велемир как раз вышел вперед, гордо расправив плечи, и развернул перед царем мой коврик. Размера тот был небольшого, как раз на стену повесить или у кровати положить, и узор самый простой, такие и в знатных домах, и в крестьянских избах найти можно. Но стоило Ратмиру тронуть край, как ковер пошел рябью, и завитки на нем сменились видом той самой речки, где мы сидели утром.
– На одну точку настроен или все поглядеть можно?
– Отчего же «поглядеть»? – скромно проговорила я. – И поглядеть, и посетить. Главное, самому о том месте знать, и чтобы под открытым небом было. В дома и прочие здания дороги нет.
– Дела… – царь покрутился рядом, но испытать не решился.
Илора тем временем позеленела от злости и глядела на меня ох как недобро. Ну да, волошбы на ковер ушло столько, что хватило бы еще один дворец рядом с царским возвести, но мне оно пока было не нужно. Да и резерв вычерпала не до конца, к утру уже восстановится.
– Ну что же, – Ратмир сделал слугам знак унести ковры, – старшие снохи меня порадовали, удиви и младшая.
Иванир с неизменной полуулыбкой вышел вперед, затем тряхнул ковриком, разворачивая его, а следом на пол прыгнула лягушка-Иванна и начала занудствовать.
– Посыл моего ковра – это не низменное любование собой или стремление к комфорту. Прежде всего он символизирует…
– Половик, – вполголоса произнес Иней, чем вызвал целый каскад смешков ото всех, кто его слышал.
Коврик Иванны в самом деле напоминал половик, какие ткут в деревнях из лоскутов и изношенной одежды. Такой же слегка кособокий и в пеструю полоску. Только из лягушкиного еще и короткие шипы торчали. От воров, наверное. Расстелил такой под окошком, и ставни можно не запирать.
И пока все веселились, Любаша уже озадаченно рылась в своем сундучке, выискивая что-то.
– … символизирует заботу о себе и окружающем мире, – закончила Иванна, даже бровью не поведшая на слова Инея. – Я призываю не просто любоваться им, а относиться бережно, потому для своего ковра я взяла лоскуты…
– Шипы там зачем? – перебил ее царь.
– Это для самомассажа! – ответила лягушка наставительно. – Доказано, что крайне полезно лежать на таких шипах для воздействия на активные точки и правильного тока энергий.
– Таким если погонишь, то мало не покажется, – ухмыльнулся царь. – А если ляжешь – проткнет насквозь. Может быть, вы с младшеньким меня извести задумали?
На это Иванна пару мгновений поглядела перед собой прозрачными, русалочьими глазами, затем решительно скинула свое странное платье устроила ковер на полу и легла поверх. Еще зажмурилась и начала бубнить что-то вполголоса.
Смотреть на ее почти обнаженное тело было отчего-то противно. Оно целиком состояло из тонкой желтоватой кожи и костей, что тут и там выпирали, как на картинках из Любашиной книги.
– Вижу, она тоже фанатка вашей Илоры, – хмыкнул Иней. – Только главы, где описывалось, что те принцессы были чуть симпатичнее жерди, пролистывала.
– Тебе не угодишь: то худая девушка, то слишком толстая, – огрызнулась Любаша и еще глубже впихнула руку в сундучок. – Да где же оно было, а?
– Что ты там ищешь? – полез было к ней Велемир, на что получил предостерегающее шиканье.
Тем временем лягушечка встала и покрутилась, демонстрируя спину в красных точках.
– Видите, ничего не проткнулось…
– Впервые встречаю девушку, которой идет быть лягушкой, – проговорил Иней, и я была с ним согласна. Пока квакала на плече у Иванира, Иванна выглядела куда более адекватной и симпатичной.
Сейчас же от нее все больше отворачивались, как от прокаженной, хотя, могу поспорить, в тронном зале не каждый день девицы оголяются.
– Ей бы лекаря, – неопределенно произнес Велемир.
– Что ж, порадовали меня сынки и сношеньки… – начал было Ратмир, как прямо перед ним выскочила Любаша со странным свертком в руках и попросила слова.
Царь недовольно сморщился и кивнул, чтобы говорила. Любаша же поблагодарила, раскраснелась от волнения и развернула еще один точно такой же, как у лягушеньки, ковер.
– Батюшка мой лет семь назад партию из-за гряды привез, – пояснила она. – На востоке такие почти в каждом доме, а у нас как-то не прижилось. Лежать больно, драться несподручно, непонятно, куда использовать. Батюшка большую часть продал, всего-то штук семь осталось.
Ратмир нахмурился, пощупал оба ковра, попробовал шипы и испытующе уставился на Иванну.
– Да, взяла за образец их поделки, – пожала она плечами. Потом все же наклонилась, подняла платье и натянула его на плечи. Могу поспорить, по рядам придворных пошел вздох облегчения, когда ее кости оказались прикрыты тканью.