Мы толком не разговаривали, даже когда оставались одни, что случалось крайне редко. Единственное, что я услышала от своего «мужа» за сегодняшний день, это:
– Ты прекрасно выглядишь, – произнес мужчина на ухо и оставил легкий поцелуй на щеке, вручая букет. В отличие от моей игры в счастливую невесту, мужлан выглядел вполне естественно и нормально. То же каменное выражение лица, тот же непроницаемый взгляд. Скоро привыкну к прохладе этого человека, хотя… нет, не привыкну.
Этот день прошел для меня как в тумане. Все эти сборы в загс, прогулка по центру города, многочисленное позерство перед фотографом, а затем и сам банкет. Партнеры мужлана, казалось, сняли свои маски серьезных бизнесменов и оторвались по полной. Хорошо, что моих немногочисленных друзей и ровесников, к счастью, не пригласили посмотреть на этот спектакль.
Многие, смотря со стороны на роскошную свадьбу, подумали бы: «Как же тебе повезло! За богатым и солидным мужиком, как за каменной стеной!» Только я ощущала не стену, а чертову тюрьму, в которой не предусматривался ни вход, ни выход.
Не знаю, что ждёт меня после банкета, не понимаю, как мы проведём первую брачную ночь, медовый месяц и прочие свадебные традиции. Какая жизнь ждала нас с мужланом?
Вряд ли я узнаю об этом сейчас. Должно пройти время. Нужно свыкнуться с мыслью, что теперь мою жизнь зависит от постороннего человека.
Вечер долго не заканчивался, но, на мое счастье, час окончания все-таки настал. Мы ещё долго прощались с гостями, благодарили каждого за визит, «муж» разговаривал о чем-то с моими родителями. Странно, что его родители не пришли на свадьбу.
Уехали из ресторана быстро, запрыгнув в лимузин, где нас ожидал шофер. Интересно, куда он нас вез? Мужлан не проронил ни слова во время поездки, но и я как такового интереса не проявила.
Все стало ясно, когда мы заселились в пятизвездочную гостиницу в центре Москвы и вошли в большой номер, сопоставимый по размерам с нашей квартирой. Большая прихожая, широкая гостиная, столовая и спальня с двуспальной кроватью в современном стиле, наполненная роскошью и запахом крупных купюр.
Засыпая сегодня ночью, я боялась, что не смогу уснуть рядом с посторонним человеком, но теперь успокоилась, понимая, что мне есть куда сбежать. Диван, встречай меня!
– Тебе нравится? – мужчина незаметно подошел сзади, пока я осматривала наш номер без всякого интересно. Ну, почти. Лишь немного стало любопытно, как тут все устроено.
– Очень мило, – произнесла куда-то вперед, не поворачиваясь. Едва ощущала его близость, Глеб Олегович вообще старался не касаться меня, просто стоял сзади, как сторож.
Я стояла у панорамного окна, рассматривая вечернюю Москву. Город сиял, словно бриллиант. Бесподобный вид. Жалко, что из окна в моей комнате не видно подобной красоты.
Однако восторг быстро сменился напряжением, когда мужлан коснулся шершавыми ладонями моих плеч. Как-то невесомо, практически незаметно, если бы не отражение, в котором пересеклись наши глаза. Он смотрел на меня через стекло панорамного окна, опуская свои руки ниже по предплечьям, и остановился на моих ладонях.
– Ксения, – он повернул меня к себе лицом и вновь взял мои руки в свой плен. Тёплые, согревающие. Видимо, я очень сильно устала от этого бесконечного дня, раз мерещится подобное. – Сегодня я не буду давить на тебя. Со временем мы привыкнем друг к другу и станем прекрасной парой. Но хочу тебя предупредить сразу, я никогда не потерплю измену, – сделал акцент на последнем слове. – Если узнаю, что ты была с другим, твой отец разорится в один миг.
– Мне плевать на отца, на его бизнес и ваше соглашение, – тут же встряла, не подумав о словах. Хотя сейчас, смотря в его темные глаза, я не жалела о своей прямолинейности. Лучше выяснить отношения сейчас, пресечь запреты на корню, чем мучиться догадками. – Мне плевать на твое мнимое доверие и на тебя в том числе. Я буду играть твою покорную жену на людях, но не жди, что на деле буду хранить тебе верность.
Чувствую, как сдавленная платьем грудь быстро опускается и поднимается. Я злилась. Из-за его условий злилась. Не он должен их ставить, не смеет. Не ему контролировать мою жизнь, от которой и так ничего не осталось.
– Я тебя предупредил, – мне показалось, или его брови чуть нахмурились, а глаза потемнели ещё больше, окончательно слившись со зрачком? Видимо, нет, раз он не переставал таращиться на меня, как на умалишённую. Да, Глеб Олегович, со мной не так-то просто ужиться.
– Отлично. Значит, мы договорились, – не дожидаясь ответа, тут же отправилась в ванную, дабы снять это неудобное платье. Плевать мне на его требования, плевать на его веру в меня. Плевать на эту жизнь.
Из широкого зеркала над раковинок на меня смотрела уже не так девушка с горящими от счастья серыми глазами, не та довольная жизнь блондинка, которая добилась от этой жизни большего, чем на самом деле желала.
Исхудавшая, замученная, с замазанными кругами под глазами. Не узнаю ее, эта девушка мне не знакома. И во что я превратила свою жизнь? Хотела ли жить рядом с незнакомым мужчиной, устанавливающим рамки? Вряд ли. Но если раньше с удовольствием поборолась бы за свободу слова, то сейчас сил совсем нет, да и желания тоже.
Или все-таки есть?
Глава 9
Весь день шел дождь. В последнее время он сильно зачастил, оставляя за собой не просто маленькие лужицы на асфальте, а целые реки и даже озера. Но кто об этом беспокоится? Кто это замечает? Наверное, никто, кроме меня.
Больше мне нечего делать, как следить за погодой, сидя у панорамного окна новой комнаты. Не скажу, что занимательное занятие, но я привыкла к подобному образу жизни ещё дома, после выписки из больницы.
Что мне ещё остаётся делать? Выйти на улицу невозможно из-за погодных условий, а в большой квартире оказалось довольно скучно. Не повеселишься. Еда, сидение на подоконнике, сон. Вот какой у меня распорядок дня. Почти.
Со дня свадьбы прошло достаточно времени, чтобы я смогла привыкнуть к огромной квартире на пятидесятом этаже и виду из него. Привыкнуть к Нему. Только почему-то все шло насмарку.
Я ощущала себя загнанным в клетку зверем, оказавшимся здесь по доброй воли. Поздно жалеть о принятом решении. Мы женаты, развестись в столь ранний срок невозможно без связей, коих у меня не было в помине.
Теперь у паспорте написана другая фамилия.
Громова.
Как у Глеба Олеговича.
Наверное, она хорошо помогает ему вести дела, запугивать работников и конкурентов. Только чем поможет мне? Возможно, смогу утихомирить стихийное бедствие, связанное с дождем, громом и молнией? Нет, это что-то из области фантастики, а точнее из бредастики.
С мыслью о своем замужестве никак не могла свыкнуться. Кольцо, которое «муж» надел мне на безымянный палец, казался не больше чем аксессуаром. И к символу искренней любви оно никак не относилось. В нашем браке не предусмотрены какие-либо чувства.
Мы даже спали в разных комнатах, практически не пересекаясь друг с другом. Нет, это не огорчало, скорее давало возможность свыкнуться с жизненными переменами. К мысли, что теперь я разделяла свое существование с другим человеком.
Жить совершенно в другом месте вдали от своего дома я не привыкла. Наверное, если выйду погулять, то на автомате поеду в родительскую квартиру. Но здесь на самом деле не так все плохо.
В доме мужлана можно поселить целую шведскую семейку – всем бы места хватило. Раньше, когда моя голова не была забита тренировками в театре, я спрашивала себя, на кой черт этим богачам огромные хоромы? Мои родители этого тоже не понимали, поэтому и купили комфортабельную, но маленькую квартиру, чтобы нашлось место, где развернуться и в то же время не потеряться в многочисленных коридорах.
Однако квартиру, где я теперь жила, можно назвать целым замком на пятидесятом этаже. Двухэтажный пентхаус на последнем этаже высотки поражал своими размерами и обстановкой. Помню тот день, когда я впервые приехала сюда – чуть не потерялась. Хорошо, что после ужина безошибочно нашла свою спальню, которую выделил Глеб Олегович. Не с первого раза, конечно, но удалось. В свободное время я исследовала почти всю квартиру, за исключением крыши, которая чаще всего была закрыта, чем открыта.
Мужлана я практически не видела. Он уходил на работу до того, как я просыпалась, а возвращался поздно вечером. Со дня свадьбы прошло всего две недели, а мы так ни разу и не поговорили по душам, ни разу не узнали друг у друга, как дела.
Этот мужчина вообще казался мне неразговорчивым и замкнутым. Мы мало общались, мало проводим времени вместе. Это к лучшему. Он занят своей компанией, а я… потихоньку исследовала дом, сидела у окна в своей комнате. Размышляла. Но к какому-то конкретному выводу не пришла.
Единственное, что меня смущало, постоянное нахождение прислуги в доме. Конечно, они старались быть незаметными и тихими, словно мышки, но я все равно чувствовала чужое присутствие.
В родительском доме мы все делали сами. Отец работал, не покладая рук, мама поддерживала домашний очаг. И нас все устраивало. Хотя нет, не нас. Меня. Сейчас, наверное, у них точно такой же дом, если не коттедж за городом, где полно прислуги, больше комнат.
Этого я не знала наверняка, просто услышала от мужлана, что мама и папа переехали из нашей квартиры. Со свадьбы мы больше не общались. Не желала с ними контактировать, а Глеб Олегович не вмешивался в наши отношения.
– Скучаете? – услышала тоненький женский голос за спиной и чуть ли не подпрыгнула от неожиданности.
Уже вечер, часов девять, если не десять. Мужлана все ещё нет, а вот прислуга, видимо, решила напомнить о том, что я пропустила ужин в шесть часов. Вообще служанки, если и встречались по пути, то ненадолго.
– Ужин на столе, – тепло улыбнулась кухарка. Ее звали Лида, и это единственный человек в доме, с которым удалось наладить контакт. Темно-рыжая шевелюра украшала взрослую, хоть и низкую женщину, с достаточно стройной фигурой для своих сорока (на вид) лет. И главное, что отличало ее от других – отсутствие фальши.