– Ты о чем-то задумалась? – Глеб прервал потоки моих мыслей, все еще нависая.
– С чего ты взял?
– Брови нахмурила, – заметил мужчина. – Что случилось? – он оставил легкий поцелуй на носу, заставляя поморщиться. Щекотно. Только улыбка больше не рвалась на волю, а воспоминания прошлого не оставляли в покое.
И что ему сказать? Что я мысленно прервала прекрасное утро своими загонами? Мы пообещали друг другу оставить все позади. Раз и навсегда. Начать с чистого листа, где нет места размолвкам.
Только некоторые моменты невозможно забыть. Они остались без конкретики, без ответов. Я не знала, как он познакомился с моим отцом, на каких условиях заключили сделку и устроили свадьбу, а главное – кто лишил меня карьеры. Кто стал инициатором всего? Кто запустил череду событий, повлиявших на меня не самым лучшим образом? Глеб упоминал, что не причастен к этому? Но так ли это на самом деле?
«Что бы ты не думала, я не хотел рушить твою жизнь и карьеру»
Не хотел, но в итоге разрушил…
Почему я начала волноваться об этом лишь сейчас? Раньше, когда мы решили наладить отношения, меня не беспокоил этот вопрос. Мы проводили прекрасные вечера вместе, разговаривали, дискутировали на различные темы.
Да, мы только начали путь к нормальным отношениям, но мне комфортно рядом с Глебом, уютно. Тепло. Только этот уголёк, терзающий душу изнутри, не оставлял в покое. Он поселился в голове и выводил темно-серым цветом вопросы, на которые я не могла найти ответ.
– Как вы договорились с отцом о нашей свадьбе? – выпалила на ходу.
Лицо Глеба чуть изменилось. Напряглось. До этого его взгляд излучал некое удовлетворение и наслаждение каждой проведённой вместе минутой. Сейчас он стал серьезнее, чуть темнее. Не видно того зеленоватого оттенка, который украшал зрачок. Зелень из глаз исчезла так же быстро, как и мое хорошее настроение.
Я не пожалела, что задала этот вопрос. Лучше так, чем все время терпеть бесконечный поток мыслей и строить догадки. Не хочу все время находиться в неизвестности.
– Зачем тебе это? – тон тоже изменился. Не такой нежный, но и не слишком грубый. Золотая середина.
– Ты сам просил не делать из тебя козла отпущения.
– Но и на родителей не стоит все сваливать.
Мужчина больше не нависал надо мной. Приземлился рядом и притянул меня к себе так крепко, словно боялся потерять. Возможно, я бы стала доказывать, что никуда не уйду, что зарождающиеся чувства нельзя останавливать по щелчку пальца.
Только теперь сама не понимаю, что испытываю к Глебу. Вдруг тогда он соврал и все-таки настоял, чтобы меня отстранили от театра, чтобы я согласилась выйти замуж за него и воплотить мечту родителей? Может, он нарочно загонял меня в ловушку, не оставив иного выбора?
– Расскажи мне. Прошу, – смотря в темные глаза с надеждой узнать правду, попросила я. Точнее не попросила, а умоляла.
Глеб задумался. Он долго рассматривал мое лицо, словно ловил каждое изменение, каждую черточку, затем томным взглядом обвёл мою обнаженную фигурку. И вернулся обратно. К глазам. К зеркалу души. Там, где, казалось, написано все. Все эмоции, все переживания.
Однако мужчина не спешил отвечать, все смотрел на меня, как и я на него. Внимательно. Будто мысли хотел прочитать. Я бы тоже не отказалась заглянуть в его голову и понять, что этому человеку можно доверять. Наверное.
– Ксюша, – спокойно начал Глеб, поглаживая костяшками пальцев мою щеку. – Твои родители совершили массу ошибок, и если я скажу, что не причастен к этому, то совру.
– Но ты же говорил…
– Я не давал команду исключить тебя из театра, – не дав возможности высказать свои мысли, продолжил. – Но некоторые мои поступки вынудили их пойти на такой шаг.
– Зачем?
Опять замолчал. Лицо Глеба казалось задумчивым, но на секундочку заметила, как он пытался надеть непроницаемую маску. Попытался отгородиться от меня. Зачем? Что такого ужасного они натворили с моими родителями?
– Если бы я отказался сотрудничать, твой отец обанкротился бы за пару месяцев.
Слова Глеба меня удивили. Никогда раньше не замечала недостатка средств в нашей семье. Мама так же спокойно одевалась в брендовые вещи, папа так же баловал нас подарками и путевками в дальние страны. Видимо, я слишком сильно зациклилась на балете, раз не замечала подобного. Хотя…
Это не удивительно – ложь родителей и их истинное обличие так и не распознала, пока не узнала о договорном браке к Глебом.
– Мне жаль, что все вышло именно так, но это случилось. Мы ничего не сможем поделать.
В его голосе слышалось сожаление. Досада. Словно он потерял дело своей жизни. Он, а не я. Почему тогда раньше он не выказывал подобных чувств? Ответ на вопрос очевиден – я не дала ему повода это сделать.
Сейчас, глядя в темные глаза, я не желала спорить с ним или обвинять в том, что появился в моей жизни так не вовремя. Возможно, Глеб действительно жалел, что все вышло таким образом, но он прав. Мы не изменим прошлое.
– Знаешь, наверное ты прав, – с горечью согласилась с мужчиной. – Когда я пошла к директору на разборки, в глубине души надеялась вернуть себе заслуженное место. А оно оказалось не таким уж и заслуженным. Даже директор прямо сказал, что балерина из меня так себе.
– Могу уверить, что это не так, – заявил мужчина всерьез. – Ты прекрасно танцуешь, – он приподнял мое лицо за подбородок и ласково поцеловал в губы. Ненадолго. Всего на несколько секунд, но мне хватило этого, чтобы поверить его словам. – Если хочешь дальше заниматься балетом, танцевальный зал будет полностью в твоем распоряжении. Попрошу прислугу прибрать его.
Его слова заставили удивиться. Мысленно я раскрыла рот и посмотрела на мужчину, как на сумасшедшего. На деле же просто пыталась найти в темном взгляде, который чуть приоткрыл дверцу в сознание, ответы. Ещё недавно он просил не заходить туда, но сейчас он смотрел с такой уверенностью, словно та боль, мелькающая когда-то в глубине глаз, больше не беспокоила его.
– Ты же был против, чтобы я там танцевала?
– Если это сделает тебя счастливой, я не стану возражать.
Глеб вновь меня удивил. Слышать такие слова из его уст немного непривычно. Странно, если честно. Он жертвует своим комфортом ради меня. Раньше так поступала только мама, и то в детстве. Но не это обеспокоило меня спустя некоторое время после сказанных слов. Зачем ему этот самый комфорт понадобился?
– Откуда он появился в твоем доме? – давно волнующий вопрос вылетает раньше, чем успеваю все обдумать. Быстрее, чем осознаю не вовремя проявленный интерес и спонтанность.
– Это не лучшая тема для разговора.
Его голос тут же изменился. Стал прохладным, чужим. А лицо… оно больше не казалось улыбчивым, мальчишеским. Словно надел маску, которую носил все дни нашего брака до сближения. И в этот момент поняла свою ошибку. Чертова спонтанность.
Глеб поднялся с кровати и направился в гардеробную. А я мигом почувствовала прохладу, даже под пушистым одеялом. Потому что теплое тело, греющее до этого, покинуло меня. Отстранилось. Не физически, а морально.
Стало обидно. Нет, не от его ухода, а то моих поспешных действий. Только мы начали находить точки соприкосновения, как он при неудобном вопросе сразу же закрылся. Включал режим непробиваемого танка и не давал мне возможности заглянуть внутрь, постараться понять его чувства. Этот зал для него больная тема – давно об этом догадалась. Тогда почему он разрешил мне там заниматься? Неужели…
– Ладно, мне пора на работу, – Глеб внезапно появился возле кровати при полном параде. Деловой костюм, начищенные черные туфли, кожаный портфель. Секс, а не мужчина. Лишь в темных глазах затаилась едва заметная капелька боли, от которой мне стало не по себе. – Отдыхай, красавица, – мужчина ласково погладил меня по голове и оставил легкий поцелуй на губах.
– Ты не злишься? – спросила с надеждой в голосе, прикрывая одеялом обнажившуюся грудь. Надо сказать, Глеб этого не заметил, смотря прямо в мои глаза.
– Не злюсь, не переживай.
Злится. Видно по глазам, по сомкнутым губам, по чуть нахмурившимся бровям. Еще чуть-чуть и появится знакомая складка.
Этот разговор оставил горьковатое послевкусие, будто прокисшее вино выпила. Зря затронула эту тему. Зря захотела заглянуть в душу – не дошли еще до полного духовного доверия. Сама не готова делиться с мужчиной сокровенными мыслями. Он, видимо, тоже.
Но не все потеряно, верно?
Глава 20
Глеб.
– Глеб Олегович, Владимир Ильич на линии, – пропищала секретарша по громкой связи.
– Я перезвоню через пятнадцать минут, – рявкнул в телефон и тут же разжал кнопку на рабочем телефоне. Не люблю, когда вмешиваются в неподходящий момент. Точнее не так. В неподходящий день. Потому что эти идиоты мешали побыть наедине со своими мыслями.
Мне многого не надо, нужно только разгрести навалившиеся рабочие документы, перепроверить, подписать и отправить нужным людям. Но сделал ли я что-то из этого? Правильно, нет. А все почему? Потому что голова забита не рабочими вопросами, а одной светловолосой девушкой, которую я покинул пару часов назад.
Весь день думаю о Ксюше. О моей девочке. Вспоминаю ее виноватое лицо и невинный светло-серый взгляд. Это первое, что я увидел, открыв глаза. И мне понравилось это утро. Потому что рядом находилась она – девушка, которая мне небезразлична.
Но в каждой бочке меда есть ложка дегтя…
И что ее потянуло вспоминать прошлое? О родителях начала спрашивать. И что бы я ей сказал? Какой ее отец уебок, а мать конченная стерва, которая всеми силами уговаривала меня на этот брак похлеще своего муженька? Я знал, что именно она договорилась с директором об исключении Ксюши, но зачем об этом рассказывать. Зачем выливать все на ее светлую головку?
И о танцевальном зале начала спрашивать. Моя любопытная девочка. В какой-то момент хотел рассказать. Поведать историю прошлой жизни со всеми подробностями, только отголосок неприятных воспоминаний не позволил и слова сказать. Не готов я делиться фактами неудавшегося брака, не готов говорить о главном поражении.