Я подслеповато щурю раздраженные шампунем глаза. Другая бы задумалась, но я искрю оптимизмом и продолжаю искать на полу.
Нет ни нижнего белья, ни верхнего, ни обуви, ни даже одинокого носка… Ничего!
Дрожащими пальцами обматываюсь полотенцем. Отражение в большом зеркале равнодушно подтверждает, что я лошара, доверилась негодяю и осталась с голым задом. Ну как голым, еще бы сантиметром короче и стало бы видно ВСЁ!
С легкой паникой в голосе прошу Вадима вернуть мне хотя бы юбку.
— Обязательно! — спокойно доносится из-за двери. — Завтра в мусорном контейнере заберешь.
Меня учили, что добро побеждает зло, и обидчики в конце обязательно будут наказаны. Забыли, видимо, предупредить, что ждать можно бесконечно.
Вот вам и пристойные намеренья Злобина.
Глава 10
Я на секунду теряюсь, столкнувшись с Вадимом сразу за дверью. Не думала, что он успел подойти так близко.
— Сейчас же верни мне мою одежду!
— Ш-ш-ш… Утром закажу тебе новые вещи. Не переживай, Светлячок, — Вадим прижимает к моим губам указательный палец, наклоняется… Лихорадочный блеск его глаз настораживает, парализует дыхание! — Не ори, весь дом перебудишь. Слава сейчас на втором этаже и, насколько мне известно, еще не скоро уснет. Думаю, ему не понравится наш маленький грязный секрет.
С нечеловеческой злостью убираю от себя его руку.
— А не пошел бы ты со своими обновками? У меня от Славы нет секретов.
— Теперь есть.
Вадим говорит слишком близко, прямо в мои приоткрытые губы… я вдруг понимаю, что если не оттолкну его, то произойдет что-то страшное. Что-то, чего я себе не прощу. Только сделать ничего не успеваю, он вдруг срывает с меня полотенце и вдавливает собой в стену. Спину обжигает холодом до самой поясницы, а крупные ладони сминают ягодицы, подтягивая меня выше.
Воздух льнет к влажной коже, вызывая шок и адскую дрожь там, где через рубашку ощущается жар сильного мужского тела. Осознание, что меня нагло лапает мой враг, сковывает мышцы. По венам бежит кипяток, еще секунду и взорвусь от протеста! Но в момент, когда я собираюсь возмутиться, его горячий требовательный рот запечатывает неоформившийся вскрик, и меня в ответ выгибает как от удара тока.
Меня целовали раньше. Славка целовал, много раз. Но никогда так порочно. Никогда так напористо и грубо, чтоб от нехватки воздуха кружилась голова и горели легкие. До спазмов между грубо разведенных Вадимом ног, до полного ощущения собственной беспомощности.
О боже. Его ширинка натирает кожу, впиваясь мне в промежность, а пряжка ремня врезается в низ живота холодом металла. Мне кажется, если Вадим сейчас хоть раз толкнется, произойдет что-то непоправимое и я сойду с ума.
Еще никогда в меня так откровенно не упирались членом. Ни разу. Я даже не задумывалась, как это, а теперь пугаюсь размера, пугаюсь каменной твердости и от одной мысли, что ЭТО инородное страшное и жесткое когда-нибудь окажется внутри, болезненно сжимаюсь.
Вдыхаю в легкие воздух напополам с чужим выдохом. Хочу закричать, привести его в чувство! Но язык Вадима лишь проникает глубже. Мой голос звучит незнакомо…он звучит как стон, и мольбу в нем можно расценивать двояко. Как будто я прошу большего, прошу не останавливаться.
Этот стон пугает меня сильнее всего. В панике дергаюсь назад, больно врезаюсь затылком в стену, и тут же оказываюсь полностью обездвиженной. Рука Вадима у меня на шее, другая крепко удерживает за ягодицы, не давая убавить нажим его бедер, лягнуть, сделать хоть что-нибудь! Что-то правильное, что-то в духе порядочной девушки, что-то…
Господи, что?
Что можно сделать, когда тебя по стене размазало? Где Слава, когда он мне так нужен?
Его рядом нет.
Есть застывшая на моей шее ладонь, и голодный рот его брата, беспощадно сминающий мои губы. Есть дезориентация, терпкий вкус сигарет и язык. Наглый язык, что врывается в меня, вылизывает, трется, подчиняет, клеймит… и это безумство начинает стягивать низ живота приятным томлением.
По мне ураганом бьет замешательство, шок, неверие. Так не должно быть. Это…это нечто невозможное, недопустимое, дикое! Ненормально мешать удовольствие с отвращением.
— Я все ему расскажу! — выпаливаю, едва Вадим отстраняется.
Мое сердце колотится как бешеное, еще немного и выпрыгнет из груди.
— Что «все», Светлячок? — негромко и хрипло смеется он, проводя пальцами по моей щеке, но я рассерженно отдергиваю голову. — И про то, как тебе понравилось тоже?
Злобин отпускает меня, отступает на шаг. Смотрит выжидающе, опять свысока. Как будто еще немного пьяный, но уже почти вернувший обычную надменность. Мне хочется ошибаться, но, кажется, Слава и сам его боится. У Вадима все схвачено, все просчитано, а вот у меня…
— Отпусти меня домой. — Обнимаю себя за плечи, дрожа от чувства собственной наготы. Я не смогу здесь дольше находиться. Не с ним.
— Иди, — произносит он холодно, кивая на дверь.
— Мне нужно одеться, — напоминаю, опуская взгляд в пол.
Вадим меня нагло рассматривает. Я этого не вижу, но чувствую, и вся кровь приливает к лицу, шумит в висках, горячая настолько, что кажется воздух вокруг нас плавится.
— Ты слышала. Обновки будут утром. Если так сильно приперло, за углом в конце улицы баки с мусором стоят. Можешь попробовать найти свои вещички.
— Ну и скотина же ты! — шиплю на него ошарашено. — Кто дал тебе право трогать мое?
— Я не жду, когда предложат, сам беру, — продолжает он равнодушно, никак не реагируя на мой выпад, — И заметь, тебя никто не гонит. Ложись спать и не ищи себе проблем.
— Здесь? С тобой?! — Психую, указывая на кровать. Она, конечно, может уместить и шестерых, но все же…
Вадим издает звук, отдаленно похожий на искренний смех.
— Извини, Светлячок, со мной не получится. Это надолго, а мне нужно работать. Ты спи, я рядом полежу за ноутом.
Верить в то, что Злобин все это затеял только чтобы полюбоваться на меня спящую, может только круглая идиотка. Я, конечно, сегодня отличилась, но способность анализировать не растеряла.
Без понятия, как Вадим собирается организовать нашу встречу, но то, что Слава утром должен увидеть меня заспанную в спальне родного брата ясно как божий день.
— Какая же ты сволочь, — выдыхаю судорожно, окатывая Вадима взглядом полным презрения.
— Я предупреждал. Теперь торговаться поздно. — Он обходит кровать и, уперевшись коленом в упругий матрас, нагло подмигивает. — Я возьму все.
По телу проходит волна панической гадливости. Ничего, мерзавец, это мы еще посмотрим.
Глава 11
— Ты же знаешь, что если лечь с мокрой головой, утром прическа будет напоминать сеновал?
С удивлением смотрю на устроившегося рядом Вадима. Хорошо ему, лежит поверх одеяла полностью одетый, только верхние пуговицы расстегнул на рубашке. А я даже в туалет отбежать не могу без того, чтобы не светить перед ним лишний раз голым задом.
— И что ты предлагаешь?
Впервые за прошедший час он отрывает взгляд от монитора, чтоб подмигнуть мне с гадкой ухмылкой.
— Возьми хотя бы полотенце у стены.
— Спасибо за заботу, — выцеживаю зло. — Это так «благородно».
Слава богу, мне есть чем накрыться, а на сухость его подушки плевать, я в гости не навязывалась.
Еще через час глаза начинают слипаться от тишины и однообразной картинки. Я не вижу, что происходит на экране и что Злобин там так долго просматривает, потому что лежу не в том положении. После его выходки у стены шевельнуться лишний раз не рискую.
Господи Боже! Этот псих вообще спит когда-нибудь? Сама я так вымотана, что держусь на голом упрямстве и желании не дать ему воплотить в жизнь гнусные планы.
Развлекаю себя тем, что разглядываю его неподвижный профиль. Только ресницы изредка вздрагивают, когда Вадим переходит на новую строчку. Точно робот.
— Что ты задумала? — спрашивает он вдруг сонным до невозможности голосом.
Простой вопрос, но и этого хватает, чтобы по позвоночнику прошелся холодок. Если Злобин всерьез заподозрит, что я могу улизнуть, он меня своим галстуком за руки к кровати привяжет.
— Уснуть не получается на новом месте.
— Теряешь время, — говорит Вадим снисходительно. Я вздергиваю брови. Что он имеет в виду? — Лучше подумай о том, как мне угодить, пока я в этом заинтересован.
Это уже не лезет ни в какие ворота.
Король положения снова попытается поиметь с меня максимум выгоды? Так я и думала.
— Мы в расчете, — напоминаю, в надежде закрыть тему.
Возражений не следует, вместо этого Злобин закрывает ноутбук, резко садится и нависает надо мной, хватая меня за подбородок большим и указательным пальцем. У меня вдох застревает в горле. Боже, он угомонится когда-нибудь?!
— Ты очень недальновидная, Светлячок, — тягуче шепчет Вадим. Как же он мне осточертел. Настолько, что хочется врезать по наглым губам. Он, может, и прав. Я знаю много тех, кто пришел бы в восторг от его возможностей и использовал такое знакомство с выгодой для себя. Но мне от подобных отношений противно, а ломать себя я не приучена. — И не надо на меня волком смотреть. Тебе не идет, — хриплый смех обжигает меня.
— Отвали, — шиплю, отталкивая его. Злобин, к счастью, не сопротивляется, валится на спину, показывая жестом, что сдается.
Я смотрю в потолок, только теперь позволяя себе выдохнуть. Мы молчим. Тишина густеет, а нервы натягиваются с каждым мигом. Неизвестность давит. Я смотрю в потолок, пытаюсь перебороть сонливость, думаю о том, что Слава, наверное, спит давно в комнате над нами, и ком усталых слез застревает где-то в горле. Не представляю, как рассказать ему о том, что сегодня случилось. Так стыдно…
Славик очень ревнивый. Он словом не выдаст, но точно подумает, что я сама этого в глубине души хотела, что должна была дать отпор. А я не смогла даже закричать. Даже сейчас дышать свободно рядом с Вадимом не получается. Потому что он подавляет меня на каком-то инстинктивном уровне, едва приближается, меня парализует. Вот такое воздействие. Как его объяснить?