– Поздно уже что-либо делать, Витсент.
И аккуратный Вит запустил руки в чёрную шевелюру, с силой дёрнул за несколько прядей, не поморщившись.
– Когда ждать появления на свет… племянника? – уточнил он с непонятной интонацией.
– В конце зимы, – тихо призналась Кейт, а сердце так и бухало в горле, мешая дышать.
– Дети… Это же… Но что уж теперь. Эх, Кейтрисс. Ладно, акушерку тебе найдём, – с той же интонацией продолжал Вит и снова взялся за нож. Осмотрел выпачканное лезвие. – Но с младенцем я тебе не помощник, все заботы о ребёнке твои и только твои.
Кейт быстро кивнула, а неровный стук сердца чуть утих. Вот только с приданым для младенца надо будет что-то решать, – вспомнила девушка. Попозже, не сейчас, когда у Вита такое кислое лицо. И эта вынужденная необходимость снова обращаться за помощью к брату – у Кейт ведь ничего нет, совсем ничего, чтобы купить всё, что нужно, или связать, сшить своими руками – угнетала похуже частой дождливой погоды.
… Шить и вязать пришлось: рукоделие Кейтрисс Тиаль недолюбливала, не считала себя великой искусницей, но орудовать иголкой и спицами умела вполне сносно. Осенью, сделавшей Коврум совсем безрадостным и угрюмым, свободного времени у девушки оказалось много. Вит, то и дело вздыхая, когда в лавках приходилось лезть за кошельком, тем не менее позволил приобрести и мягкую пряжу, и тонкое полотно на пелёнки, и пару отрезов ткани на платья Кейт: она понемногу распустила в талии и груди имевшиеся у неё вещи, но настал момент, когда перестала помещаться и в них.
А в первые недели, после утомительной дороги, на самом же деле из-за Бретта и его обмана, на Кейт навалилась отупляющая апатия. Думала, что выплакала всё, но вдруг разом кончились и силы, и какие бы то ни было желания. По утрам не хотелось вылезать из постели и бессонные тревожные ночи служили лишь отговоркой. Имя бывшего жениха вызывало болезненные спазмы, память хотелось вырезать ножом, искромсать на мелкие неровные лоскуты и развеять над полем. Хотелось не быть. Кейт сворачивалась в клубочек и дремала, отчаянно не желая двигаться, что-то делать. Даже назойливые мысли о лесных мертвецах ушли на второй план. Она заставляла себя одеваться и заплетать волосы лишь к возвращению брата: тот почти каждое утро уезжал то в лавку, то по иным делам, то проведать своего приятеля. Домой гостей, к слову, Витсент не звал. Мало ела, избегая укоризны на лице Вита, да и о рекомендациях целительницы Иларель хорошо питаться Кейт не вспоминала. Ребёнок, эта искорка жизни внутри неё, прощальный и нежеланный подарок, никак на поведение будущей матери не реагировал. Наверное, всё же рос и развивался, несмотря на то, что не слишком-то радовались его появлению, наверное, ему хватало тех крох, которыми девушка через силу кормила себя. Или её магия, неотделимая от неё самой, поддерживала плод. Сначала утренняя тошнота вынудила Кейт подниматься, путаясь в одеяле, и бежать в уборную. Потом Вит, уставший наблюдать молчаливую отрешённость сестры.
– Я веду хозяйство сам и мне это не в тягость, – заговорил брат пасмурным днём, когда окна ещё оставались открытыми, но светлее в доме не стало. – Но было бы неплохо, если часть дел ты возьмёшь на себя. Прибраться, постирать – ничего трудного. Довольно убиваться, милая. Только прошу тебя, без колдовских фокусов, ладно? Помни об осторожности.
И умница Кейт, лучшая из лучших в своём Карризиуме, ещё вчера полная стремления приносить миру пользу, без возражений взялась за домашние хлопоты, запрещая себе думать, что живёт эту жизнь как-то не так. Это не навсегда. Только пока не подрастёт ребёнок. Кейт видела его мальчиком, с русыми, как у неё, локонами, милым носиком и тёмно-синими глазами, хотя ничего от внешности бросившего их папаши видеть в сыне не хотела бы. Это её мальчик и только её. Спокойный и не доставляющих хлопот, во всяком случае, пока. Шли дни, скатывались в недели, и в душе будущей матери всё-таки проклюнулись ростки если не безграничной материнской любви, то нежности точно.
Кейт привыкала к Ковруму, а Коврум, в свою очередь, к ней. Опасный сосед, Овражный лес, понемногу перестал казаться столь пугающим, что всё валилось из рук, душа замирала, а глаза непрерывно глядели в ту сторону, выискивая малейший намёк на готовящееся нападение. Витсент собственным примером показывал, что всё в порядке.
Отложив тоску и хандру на самые тёмные ночи, девушка согласилась с предложением брата выйти, наконец, за ворота и посмотреть городок, познакомиться с соседями. Только, к неудовольствию Кейт, для коврумцев пришлось опустить кое-какие факты о себе и приправить их «незначительной», как выразился брат, ложью.
– Пришлось бы прятать меньше правды, не окажись ты беременной, – беззлобно проворчал он.
– Но вовсе необязательно делать из меня вдову! – без особой уверенности возмутилась Кейт.
– Я о твоём же добром имени пекусь, Кейтрисс. Какую репутацию ты заработаешь здесь, немужняя и с пузом, подумала?
– Но какая из меня может быть вдова, Вит, если мы с тобой одну фамилию носим!
– Разные, – негромко парировал тот, и вот тут Кейт в буквальном смысле плюхнулась на удачно подвернувшийся стул и вытаращилась на преспокойно обувавшегося брата. – Я много лет назад взял фамилию бабушки, так что зовут меня Витсент Флам.
– Ох, Вит… – Кейт приложила ладонь ко рту. – Неужели вы настолько непримиримо враждовали с папой?
Брат дёрнул уголком рта и попросил опешившую сестру поторопиться. До ближайшей улочки с тесно лепившимися друг к другу домами можно было дойти неспешным шагом и запрягать верную лошадку не стали.
Кейт не прониклась симпатией к Ковруму ни со второго, ни с третьего взгляда. Неровные улочки, изрезанные несуразными переулками да проходами, под ногами и вокруг камень, потемневший от времени и дождей, вывески, которые не мешало бы обновить, обязательные крепкие засовы на окнах. Мало простора, мало света. После оживлённого, порой чрезмерно суетливого Костона местные жители смотрелись неторопливыми до медлительности, заспанными и равнодушными ко всему, что происходит вокруг. Удивительно, что могли быстро реагировать на являвшуюся к ним нежить, да ещё так дружно и слаженно, как рассказывал Вит. Рынок располагался на небольшом пятачке в стороне от центральной площади, магазинчики и лавчонки, опять же, не занимали много места. И не сказать, чтобы тесно, скорее непривычно. Бакалейная лавка брата находилась рядом с площадью, на которой торчал шпиль ратуши, а чуть подальше, в тени, округлое каменное ограждение с покосившимся столбом посередине. На столбе поскрипывали обрывки проржавевшей цепи. Старая кладка с одного бока осыпалась, отчего место казни напоминало высохший надкушенный пирог. Выглядело скорее жалко, а не устрашающе. Если здесь и жгли когда-то носителей магии, то очень давно.
Вит охотно и доброжелательно представлял коврумцам Кейт. Так и говорил: вот Кейтрисс, моя сестра, она недавно потеряла горячо любимого мужа и приехала жить ко мне, поскольку своим домом молодые не успели обзавестись, а родители супруга с самого начала не одобряли тот брак и попросту выставили невестку за порог. У Кейт от этих слов пекло внутри горечью и протестом, но она лишь смущённо улыбалась и давала понять, что подробностями с любопытствующими делиться не готова. Но жалостливые охи да ахи выносить было почти невозможно, этого Вит не предусмотрел или предусмотреть не захотел. Зато и в правду об обучении сестры вплёл немного неверных нот: с его слов, девушка действительно училась в университете, но не закончила его, успела пройти только три курса. Потом любовь и скоропалительное замужество, – отечески улыбался Витсент, поглядывая на тихую сестру. Правдой же было то, что Карризиум выпускал не только магов. Было несколько специальностей и для юношей и девушек без какого-либо дара, якобы на таком факультете Кейт и училась.
– А ты отменный сказочник, братец, – язвительно пробормотала девушка, когда они с братом раскланялись с очередной кумушкой и брели по кривой улочке в сторону развалин старого храма. Вит непременно хотел показать его Кейт, и та не стала капризничать. – У меня даже кольца нет.
– Зато теперь у тебя хорошее прикрытие и можно спокойно ждать разрешения от бремени, – Вит скупо кивнул на пока ещё плоский живот девушки. – А кольцо ты продала, чтобы оплатить дорогу сюда. Логично же!
Кейт рассерженно выдохнула через нос, но спорить не стала. Вообще брату, бывшему вдвое старше неё, старалась не перечить, отчего-то робела. И в то же время то и дело тянуло не соглашаться, стоять на своём. Витсент на редкие выпады младшей сестры реагировал так сдержанно, что от любого обученного манерам аристократа запросто получил бы комплимент. Не кричал, не горячился, ловко вворачивал убийственные аргументы, а ещё… Это ни разу не прозвучало прямо и вообще могло быть только игрой воображения Кейт, но порой за его словами ей чудилось обыденное «Не нравится – не держу». А идти-то ей некуда.
Но в целом, недавние незнакомцы поладили более-менее прилично. Пусть Кейт не получила ожидаемого душевного тепла и не обольщалась насчёт братской любви, но по-своему Вит поддерживал. На её двадцатый день рождения подарил миленькое зеркальце и в пару к нему резной гребень, неловко буркнув что-то про то, что «девушки подобное, наверное, любят». Притащил из пекарни пышный сладкий пирог и собственноручно запёк мясо, так что у Кейт получился настоящий праздничный ужин. Подрастающий малыш к такой еде относился весьма благосклонно и требовал ещё: прежде не увлекавшаяся мясными блюдами девушка даже добавки стала просить, чем весьма Витсенту польстила.
Она ни за что бы не призналась, но попытку поступить наперекор всему, что узнала, сделала. В далёком Карризиуме у Кейт были неплохие отношения со многими однокурсниками. Наверное, были: после предательства самых близких друзей девушка ни в ком не была уверена, но совсем ничего не делать не могла. С опаской косилась на полосу Овражного леса вдалеке, словно он слышал её мысли и ждал удобного случая ударить в ответ, Кейт отправила пару магических посланий. Вит отсутствовал, да и не почувствовал бы творившееся за стенкой комнаты волшебство, но тайком, пусть и нечестно, а спокойнее. Вспомнилось предостережение Иларель и Кейт виновато погладила живот, шепнула несколько слов малышу, уговаривая разрешить ей применить дар. Письма, созданные на чистой магии, расходовали гораздо больше сил, нежели обыкновенные бытовые заклинания, но не могла Кейт не попробовать. Не могла и всё тут. Были на её курсе будущие маги с высоким уровнем дара; Кейт рассчитывала хотя бы на совет, как быть с угрозой Ковруму, что трясётся и ненавидит магов, но готов мириться с нежитью. Эти чары отняли прилично из магического резерва, от слабости пошатывало и едва не хлынула носом кровь. Только до Костона её весточка, похоже, не дотянулась, не хватило сил. Или дотянулась, но вчерашние товарищи не поверили в серьёзность опасности и предрассудки жителей дальней провинции. Ответа не последовало, и Кейт перестала ждать.