Превращение произошло снова на земле, куда дочка, намахавшись пока ещё слабыми крылышками, вполне уверенно, хотя без изящества, опустилась. Встряхнулась – и без каких-либо дополнительных эффектов вернула себе привычный облик. Кейт кинулась обниматься и ревела в голос. «Никогда больше так не делай, не смей!» – прыгало у неё на языке, но вслух так и не прозвучало. Можно ли запретить живому существу быть самим собой?
Оставалось изо всех сил надеяться, что со стороны Коврума никто не видел произошедшего на лугу. Успокоить Тару удалось не сразу: захлёбываясь словами, она сбивчиво делилась с матерью ощущениями. И всё же, пока шли домой, Кейт несколько раз повторила, что дракошка Тары – это большой секрет и никому не следует о нём знать. И показывать. Тара с недетской серьёзностью пообещала хранить их с мамой секрет даже от дяди Витсента. А Кейт как раз ломала голову, просветить ли брата или пока не надо.
Обратно они шли той же дорогой и, приблизившись к старому храму, Тара сильнее вцепилась в ладонь Кейт, прижалась теснее.
– Ты чего? – забеспокоилась Кейт, но никаких пояснений не добилась.
Они обошли храм, и Тара шла и то и дело оборачивалась назад. По спине Кейт забегали ледяные мурашки.
– Что там, солнышко? Там кто-то есть?
Некстати вспомнилось, что местная детвора, любившая всё исследовать, играть в любых неподходящих для игр местах, к частично обвалившемуся храму не приближалась.
– Темно, – выдавила Тара и ещё сильнее вцепилась в мать. – Возьми меня на ручки!
В свободной руке у Кейт была корзина с остатками еды, книжками и пледом. Девушка облизала сухие губы и до рези в глазах вгляделась в очертания колокольни, открытых створок ворот, покрытых трещинами стен.
– Я не смогу долго нести тебя: ты тяжёлая. Там… кто-то есть?
Тара, не оборачиваясь к строению, через несколько секунд отрицательно помотала головой и сама прибавила шагу. А дома Кейт первым делом заварила себе трав: следовало успокоиться и подумать, как жить дальше. Тара обещала не превращаться, особенно при чужих людях, но она ещё такая кроха! В состоянии ли она контролировать смену ипостаси?
Но вообще это счастье и огромное облегчение, что первый оборот прошёл так гладко и ровно. До возвращения Витсента Кейт с дочкой читали, пока у Кейт не начал заплетаться язык, а малышка, наконец, не закрыла глазки, сдавшись крепкому сну. Девушка переложила умотавшуюся Тару в кроватку, устроилась рядом и принялась перебирать варианты. Странно, что за всё предыдущее время один из них не приходил ей в голову. Да, опасения и страх потревожить соседей из леса всегда с ней, как и страх разоблачения, но что хорошего в постоянном страхе?
Надо попробовать. Успокоиться, принять то, что прелестная Тара не человек, а полноценный дракон, ещё раз как следует всё обдумать – и сделать. За такое-то Кейт точно не убьют.
Погрузившись в материнство, Кейт, наверное, стала хуже соображать: сказались усталость и непрекращающиеся заботы. А ведь она могла попытаться ещё когда!.. Вот и надо попытаться сейчас. Они-то с дочкой рано или поздно вырвутся отсюда и лучше, конечно, раньше, а местные жители останутся со своим страхом первых сумерек и закрытыми ставнями. Чем они заслужили такую недожизнь?
А если её план сработает, то это выльется в большое, по-настоящему доброе дело. Жить в безопасности, смело оставаться на улице столько, сколько нужно, спокойно ходить далеко в лес, устраивать общие праздники! Неужели Ковруму этого не хочется и отголоски старой ненависти сильнее?
Для приведения плана в исполнение требовалось написать письмо. Может, несколько. Простое, не магическое, раз уж на всплески магии так остро реагировал Овражный лес. Такое письмо будет идти дольше, но имеет все шансы попасть в соответствующую службу. Да, господин Синрей когда-то обращался к властям с просьбой обезопасить Коврум. Но вдруг то, что не получилось у мэра, выйдет у Кейт Тиаль? Если в Шиаре в городской администрации сидят безразличные к проблеме соседнего городка чиновники, значит, надо писать дальше, минуя Шиар.
Давнюю историю конфликта Коврума с группой магов Вит когда-то Кейт в общих чертах изложил, И Кейт признала, что обозлённые люди, просто люди без искры дара, но в достаточном количестве очень даже могли совершить самосуд над группой одарённых. И в одиночку Кейт ни за что не станет воевать с соседями. Но она и не воевать хочет, а помочь. Если к её письму прислушаются и отправят большой отряд ловчих, то шансы убедить людей в том, что маги-наёмники давно не бесчинствуют, а за разбой или надругательство над женщиной такого мага ждёт суровое наказание от своих же, имелись неплохие.
У Кейт даже кончики пальцев зудели от желания поскорее заняться решением проблемы, но пришлось весь остаток дня занимать и развлекать неугомонную дочку, а когда удалось уложить её спать, Кейт уснула следом. Следующее утро отнял визит Маллии. Судя по принесённым ерундовым новостям, которые девица считала значимыми и важными, вчерашняя прогулка на лугу коврумцами осталась незамеченной. Кейт, уже не пытаясь сохранять доброжелательность, сухо и недвусмысленно намекнула, что у неё много дел, на что Маллия искренне удивилась:
– Да ладно тебе, бука! Разве может помешать подруга? Ну хочешь, я тебе помогу? Что ты там собиралась, тесто для пирогов ставить или стирать?.. Или вон за ребёнком могу присмотреть, мне несложно. Давай я тебе пока расскажу, что вчера услышала в мясной лавке! Встретила я там Сармию с Овражного конца и…
Слушать пересказ какого-то подслушанного разговора Кейт не стала, чем вызвала не слишком разочарованный вздох приятельницы.
– Характер у тебя, подруга, портится, – изрекла Маллия без тени обиды. – Всё-то тебе не так. То не скажи, это не делай. Замуж тебе надо. И обязательно выкинуть папашу твоей Тары из головы. И особенно из сердца. Он за три с лишним года и думать о тебе забыл, а ты, дурочка, всё по нему страдаешь!
Кровь бросилась Кейт в лицо.
– Послушай, Лия, это тебя…
– Вот! Даже не отрицаешь, что он жив! Никогда не понимала вашего с Витсентом вранья о твоём вдовстве. Знаешь, здесь живут простые люди, они не стали бы осуждать тебя, кричать о грехе, цепляться за все эти условности.
Кейт так опешила, что не могла найти слов для ответа. Таращилась на Маллию, а та от осознания собственной правоты повыше задирала подбородок.
– И давно ты… вы с Микором поняли, что…
– Что ты не была замужем? Ну, Мик не знаю, а мне сразу как-то не верилось. И Кейт, я же твоя подруга, я тебя не осуждаю. Но ты потому не смотришь ни в чью сторону, что надеешься на новую встречу с этим… а как его зовут?
– Никак, – выдохнула Кейт сквозь зубы. – Я не буду это с тобой обсуждать.
– Вот! Говорю же: характер с каждым днём портится!
У Кейт и для себя не было точного ответа. Хотела бы она спросить у Бретта, что произошло в тот день?
Письмо она написала, когда удалось выпроводить Маллию и уложить дочку на дневной сон. А ночью долго вертелась и то и дело просыпалась, потому что, стоило закрыть глаза, рядом садился Бретт, уверенно тянул её к себе на колени, просил выслушать и шептал, что любит. То, чего ни разу не говорил ей в глаза. Кейт смахивала слёзы, вставала попить воды, наткнулась в тёмном коридоре на Вита и тот отчитал её ворчливым стариковским тоном: нечего, мол, шататься по дому среди ночи и мешать людям спать. Только успокоиться долго не получалось.
Наутро, дождавшись отъезда брата в лавку, пошла с Тарой лично отдать конверт Мансу, служившему в Ковруме почтальоном. Не стала дожидаться, пока он сам обойдёт дома и заглянет к ним с братом: Виту решила пока ничего не говорить. Этот Манс, лысеющий мужчина средних лет, ездил в Шиар раз в неделю, зимой реже, передавал и забирал корреспонденцию в шиарском почтовом отделении. Кейт не стала мелочиться и отправила своё послание в столицу. Скорее всего, ответа придётся ждать несколько недель, но она потерпит и дождётся.
А на обратном пути Кейт с Тарой наткнулись на стряпчего Бертлера. Он немедленно остановил девушку посреди улицы, рассчитывая поболтать, но Тара, которой скучно было долго стоять на одном месте, принялась ныть и тянуть мать прочь. Бросив на девочку раздосадованный взгляд, Бертлер предложил проводить Кейт до дома и, несмотря на попытки девушки отделаться от компании, настоял на своём. Обычно жизнерадостная Тара смотрела на провожатого хмуро, но Микор этого, казалось, не замечал. Попробовал выяснить, куда именно ходила Кейт, сам, не дожидаясь вопроса, поведал, чем занимался с самого утра, посетовал, что из-за ребёнка не может пригласить девушку в чайную: выражал неуверенность, что маленькая девочка сможет прилично вести себя и посидеть, насладиться чаем и свежими булочками не удастся. Кейт пыталась понять, что этому стряпчему надо. Он давно оставил свои ухаживания, когда узнал о беременности. Тара особого умиления и трепета у Бертлера не вызывала, так с чего бы?.. Но он шёл и шёл рядом, развлекал болтовнёй, раз или два даже сподобился на неуклюжий комплимент. Проводил до самого дома и, судя по всему, ждал приглашения на тот же чай. На этом девушка решительно от кавалера отделалась, подхватила Тару на руки и ушла. Если Маллия намекала, что Кейт следует присмотреться к её братцу и быть с ним поласковее…
Ответа на своё письмо она не дождалась. Или послание затерялось по дороге, или столичным властям не было дела до бед далёкой Шиарской провинции. Но сдаваться Кейт не собиралась. Она написала ещё несколько писем и снова понесла их Мансу. В Коврум пришла новая осень, дожди накрывали городок серой пеленой, почтальон из-за непогоды ездил в Шиар реже, но всё же ездил.
Тара проявляла замечательное для двухлетней упрямой непоседы послушание: со дня своего первого оборота не показывала случайным свидетелям свою суть, хотя призывать драконёнка почаще ей хотелось, это было видно. Пока не наступили дожди и туман не облепил городок вплотную, Кейт ещё несколько раз ходила с дочкой на луг и там, вдали от людских глаз, разрешала ей ненадолго становиться собой. Девочка меняла облик легко, расправляла чудесные антрацитовые крылышки и взмывала в небо. Уставала с непривычки быстро, но это единение со второй половиной доставляло ей огромное