Я не могу бездействовать. Я просто не прощу себя, если с Камилем что-то случится. Жить не смогу. Хорошо, что у меня еще есть связи из прошлого. У Варьки моей брат юрист. Может, он чем-то поможет.
Накинув кардиган, выхожу из комнаты. Все равно нельзя торчать в ней вечно. Покоя здесь нигде не найти. Сбегаю вниз по лестнице и уже на последней ступеньке сталкиваюсь с Глебом.
Ох уж этот его взгляд с соблазнительной полуулыбкой, от которого я млела и таяла, как мороженое на солнцепеке. Сейчас он носит совсем другой характер. Лживый, гнусный, гнилой.
— Куда-то спешишь?
— Не твое дело! — Я делаю шаг в сторону, но Глеб преграждает мне путь, поднявшись на ступеньку и заставив меня задержать дыхание, потому что меня теперь даже от его парфюма воротит.
— Никого нет дома. Мы могли бы пошалить.
— Ты идиот?!
— Да, видимо, раз не замечал, как ты кувыркалась с Камилем у меня за спиной целый месяц. И главное, как хорошо играла роль невинной овечки. Знала об Адель, путалась с Камилем, но продолжала печь мне пирожки и хвастаться спасением очередной жизни.
Его голос — низкий и вкрадчивый — отдается в моем животе какими-то спазмами.
— Отойди, пока я не блеванула.
— Детка, мы же еще можем все начать сначала. Простим друг друга. Давай попробуем. Камилю все равно кранты.
— Даже если ты последним мужиком на планете останешься, я не буду с тобой.
— Я, между прочим, когда-то спас задницу твоего Камиля. Это он меня в семью привел, с Адель познакомил, так что…
Из меня вырывается нервный смешок:
— Ты? Спас ему жизнь?
— Сомневаешься во мне?
— Так-то да, но теперь все встало на свои места. Понятно, почему у него рука не поднимается прикончить тебя. Камиль уважает доброе отношение к себе, дорожит близкими людьми. Хотя ни один из вас этого не заслуживает!
Я толкаю его и, к удивлению, обнаруживаю, что он поразительно хрупкий, слабый. Камиля бульдозером с места не сдвинешь, а на этого дунь — упадет. Бедному приходится за перила схватиться, чтобы не оступиться. И как я раньше этого не замечала? Сравнить было не с кем.
Обхожу его, обронив:
— Нос помажь и пластырь смени.
Как же короток путь от любви к неприязни. Каждый ошибается, но порой эти ошибки непростительны. Я не могу перешагнуть через себя, даже если Глеб действительно захочет все бросить, забрать меня и увезти на край света. Я всегда буду помнить то, в какой ад попала из-за него. И никогда не смогу на него положиться, в отличие от Камиля. Вот кому я доверю свою жизнь и ни на миг не пожалею.
— Доброе утро! — приветствует меня Азиз на улице.
— Где Адель и Роман? — спрашиваю я.
— Адель уехала на встречу с адвокатом, а Чех повез невесту в аэропорт. Тут такой скандал был. Не слышала?
Конечно, я слышала. Еще не рассвело, а со двора доносились истошные крики. Просто мне фиолетова личная жизнь Чеховского.
— Азиз, а куда отправили машину Камиля?
— Ту, что обстреляли? Вон, в гараже стоит. А что?
— У меня там телефон остался. Забрать бы.
— Ну так пойдем, — кивает он.
Я выхожу под накрапывающий дождь и туже укутываюсь в кардиган.
В гараже сразу загорается свет, едва мы входим. Машина стоит над ямой прямо в центре. Колеса уже сняты, крышки капота и багажника подняты.
— Пытаемся починить, — объясняет Азиз. — Камиль будет рад.
Хоть кто-то в этой семейке думает о нем!
Я залезаю на пассажирское сиденье и открываю бардачок. Среди салфеток, бумаг, зажигалок и вороха разных карточек нахожу свой телефон. Батарея, естественно, разряжена. Но думаю, найдется подходящее зарядное устройство.
— Спасибо, Азиз.
— Да не за что. Если еще чем-то помочь могу…
— Да, — соглашаюсь я. — Ты мог бы свозить меня в одно место?
— Слушай, Насть, — он чешет затылок, — ты извини, но когда ты появилась здесь, Камиль объяснил нам кое-какие условия твоего нахождения в семье. Если с ним что-то случается, то ты не имеешь права покидать виллу. Только с его позволения.
Господи, какой заботливый!
— Я не собираюсь ни с кем встречаться. Правда. Я просто хочу пообедать в ресторане дяди Наиля.
— А-а-а… Ну хорошо. Поехали. Я и сам с тобой покушаю, если ты не против.
— Не против, — улыбаюсь я.
Азизу этого достаточно, чтобы поверить мне, и через пятнадцать минут мы уже выезжаем со двора. По дороге он рассказывает мне о своих кулинарных предпочтениях, но я его почти не слушаю.
— У тебя, случайно, нет зарядки?
— А у тебя какая модель? — Он смотрит на разъем моего телефона и подает мне пауэр банк.
Просто прекрасно! Пять минут — и я уже могу запустить свое спасение. Только проку нет. Камиль все вычистил: сообщения, звонки, телефонную книгу. Снес все приложения, где могли храниться переписки с друзьями и коллегами. Оставил только номер мамы, который я и по памяти набрать могу. А вот с Варькой сложнее. Она меняет номер после каждого своего расставания с очередным парнем.
В соцсетях бы ее поискать, но у меня баланс на нуле. У Азиза не попрошу, боюсь, его отслеживают. В доме Чеховского тоже не рискну так палиться. Значит, надежда только на дядю Наиля.
Он встречает нас с распростертыми объятиями и первым делом спрашивает, где Камиль.
— Не смог приехать. Дела, — отвечаю я.
Дядя Наиль провожает нас к столику и велит, чтобы нас вкусно и сытно накормили.
— Насть, я в туалет схожу? Всю дорогу терпел, — говорит Азиз.
— Почему ты спрашиваешь? — пожимаю я плечами. — Иди, конечно.
Мне-то даже лучше. Любая минутка в одиночестве на вес золота.
Едва Азиз скрывается в темном коридорчике, как я подрываюсь из-за стола и бросаюсь к дяде Наилю, что-то объясняющему молодому официанту у дверей кухни.
— Мне нужно с вами поговорить, — заявляю я, озираясь по сторонам. — Только вы можете мне помочь, дядя. Пожалуйста.
Он кивком отсылает официанта и отводит меня в сторону.
— Что случилось, дочка? На тебе лица нет.
Я сую ему свой телефон.
— Возьмите. Там контакт «Мама». Ее зовут Надежда Васильевна. Свяжитесь с ней. Камиля обвиняют в убийстве, которое он не совершал. Вчера вечером его арестовали. Но я чувствую, что ни Адель, ни Роман не собираются вытаскивать его. У меня есть подруга Варвара. Ее брат юрист. У него хорошие связи. Пусть мама договорится с ними.
Дядя Наиль, внимательно и напряженно выслушав меня, убирает телефон в карман брюк.
— Все будет, дочка. Ни о чем не волнуйся.
— Это еще не все. Моя мама… — Меня душат слезы от осознания, сколько всего на нее свалилось из-за меня. — Она одинока. Она пережила много горя. Она находит счастье в мелочах. Вы не могли бы помочь ей? Кран починить, на даче виноград уложить, за грибами в лес свозить ее? Хоть что-нибудь? Я в долгу не останусь. Камиль хотел, но…
— Какой разговор, дочка?! — Он по-отечески гладит меня по плечу. — Подружимся мы с твоей мамой. Помогу ей по-мужски, не сомневайся.
— Спасибо, — бормочу я, взяв его горячую широкую ладонь в обе свои руки. — Спасибо, — повторяю, криво улыбнувшись.
— Ты вернись за стол, пока Азиз не увидел. Не вызывай подозрения. И за Камиля не тревожься. Вытащим. Сама голову никуда не суй. Откусят.
Я киваю, облегченно выдохнув. Не будет Чеховскому никакого ужина! Зря от невесты избавился. Я скорее яд выпью, чем свяжусь с ним. Без его подачек Камиля освободим, а потом покопаем, кто же так жестоко подставил его.
Я успеваю сесть за стол до возвращения Азиза, а за обедом стараюсь вести себя как можно спокойней. Болтая, он даже не замечает, что у меня уже нет телефона. Видимо, ему нравится, когда его слушают, не перебивая.
Плотно пообедав, мы возвращаемся на виллу, где нас уже ждут. Снова тот же следователь. Хитро улыбается мне, когда я вхожу в кабинет. Чего нельзя сказать об Адель и Чеховском. Оба злы, хмуры.
— Анастасия? — Следователь встает с кресла, протягивая мне ладонь для рукопожатия. — Я вас ждал.
— Меня?
— Видите ли, вскрылись новые обстоятельства дела по убийству Риммы Ермаковой. Пуля, извлеченная из ее тела, выпущена не из оружия, которым владеет Камиль Асманов. Это наводит нас на мысли, что в ближайшем окружении убитой были и другие личности, желающие ее смерти. Например, вы.
— Я?! — я давлюсь собственным возгласом.
— Господин Чеховской подтвердил, что несколько дней назад вы с ней повздорили в их клубе.
— Она приревновала, оскорбила меня и вылила на меня томатный сок, — признаюсь я. — Но это не повод убивать человека.
— Да, я тоже так думал. Пока не обнаружил, что вы, Анастасия, у нас совсем безымянная. Ни документов, ни прошлого. Кто вы? Откуда?
Я перевожу сосредоточенный взгляд на Чеховского, и уголок его губ приподнимается. Он взглядом говорит, мол, соглашайся на мои условия, и тебя не тронут.
Ну уж нет! Меня уже купили! Так что закатай губу, козел!
— У вас есть ордер на мой арест? — прямо спрашиваю я.
Следователь улыбается, беря со стола листок бумаги.
— Тогда не будем терять время. Поедем! — киваю я, вынуждая Чеховского посереть.
— Вы же понимаете, что вам понадобится адвокат? А отсутствие документов осложняет эту процедуру.
Даже Адель не сдерживает улыбки. Но к счастью, у меня и против нее есть оружие.
— Да, понимаю. Адвокат у меня есть. Как и у Камиля, — добавляю я, взглянув на Адель и Чеховского. — Мы не виновны. И совсем скоро получим свободу.
Сказав это, разворачиваюсь и выхожу из кабинета, не желая задерживаться здесь ни на минуту. Пусть этих тварей потрясет. Камиль хотел только Глеба из семьи выставить. Чувствую, когда вернется, тут всем плохо станет.
Глава 29. Бунт
Камиль
Стук в дверь долбит прямо по мозгам.
— Подъем, девочки!
Все кости кажутся стеклянными. Встань — рассыплешься. Но я не доставлю им удовольствие, разлеживаясь в ожидании, когда эти шакалы придут поднимать меня пинками.
Хрипя, как старый дед, отрываю свою тушу от бугристого матраса. Усевшись, даю себе минуту сфокусировать зрение. Через узкое дверное окно в камеру льется бледный свет. Пол, как и моя одежда в засохшей крови. Здорово на мне вчера оторвались. Надеюсь, всю ночь у них руки и ноги болели. Паскуды проклятые!