Я тычу пистолетом ему в пах и шиплю:
— С такого расстояния точно не промажу.
— Ладно-ладно, я пошутил! — Он осторожно обходит меня и сбегает вниз по ступенькам. — Больная.
Может, и больная. Зато живая!
Адель я нахожу в ее комнате. Зареванная, пьяная, бледная. Лежит на запачканной кровью кровати и требует у Лучианы стакан виски.
— Лучик, отведи Артура в игровую, — велю я. — Запритесь и не выходите.
Девочка послушно берет брата за руку и выводит из комнаты. Я закрываю дверь, пистолетом откидываю крышку аптечки на прикроватной тумбочке, вынимаю из нее бинт и швыряю Адель.
— Держи. Лекарство.
От возмущения она проглатывает все слова, что застревают в горле.
Я же на исключительных инстинктах иду к окну, чуть отодвигаю занавеску и выглядываю на улицу. Кругом тихо. Похоже, Глеб далеко ушел.
— Ты… Ты… — сипит Адель. — Что ты себе позволяешь?!
— А ты большего заслужила? — Я поворачиваюсь к Адель, пригвождая ее к постели. Не могу сочувствовать ей. Пытаюсь, но не могу. — За это поблагодари. А то руки чешутся еще раз выстрелить.
— Знаешь, что?! Ты уволена, вот что!
— А я на тебя никогда и не работала.
— Смотрю, оперилась, Настенька.
— Вот именно! Я не Настенька. Никогда ею не была.
Снова отворачиваюсь к окну. Вижу идущего к дому Камиля. Он с кем-то говорит по телефону. Боюсь, не догнали Глеба.
— Что это еще за фокусы? — шокировано хрипит Адель.
— Я тем же вопросом когда-то задавалась. Спасибо Камилю — не просто ответ дал, а выжить помог.
— Хватит говорить загадками. Отвечай немедленно, кто ты такая?!
— Ася! — заявляет Камиль, распахнув дверь. Адель застывает, приподнявшись на локтях. — Ушел, сволочь. В попутку запрыгнул. Но Азиз уже оповещает братков. Долго бегать ему не удастся.
Приятно видеть глубочайшую оскорбленность на лице этой кобры. Камиль ведь не перед ней отчитался, а мне новость принес. Только сейчас я облегченно выдыхаю и убираю пистолет. Так и не притронувшись к ране Адель, подхожу к Камилю и устраиваюсь в его объятиях.
— Ты лапу-то перевяжи, — советует он Адель. — Всю постель перепачкала.
Чувствую себя последней мерзавкой, но нет у меня желания ее порезом заниматься. Как подумаю, сколько загубленных душ на ее совести, так голыми руками ведьму придушить хочется.
— Как ты мог? — шепчет Адель, теряя дар речи.
— А чего ты ждешь от киллера, сестра? Радуйся, что она местью не одержима и меня удерживает. — Он целует меня в голову. — Тем более я даже благодарен тебе. Не заказала бы ее, мы бы с ней не встретились.
Она смотрит на нас с прописавшейся в глазах паникой, будто мы палачи, пришедшие по ее душу. Только у нее слишком завышена самооценка. Ни Камиль, ни я не станем о нее руки марать. Если сама не напросится.
— Будьте вы все прокляты! — взвывает Адель, схватив подушку и швырнув ее в нашу сторону. Та падает у моих ног, а ее метательница в кулаки сгребает простыню и просто орет. Не спешу с выводами, но ей не мешает обратиться к психотерапевту.
— Ты из комнаты не высовывайся, — спокойно говорит ей Камиль. — Вдруг под горячую руку моей девочки попадешь. Это я вовремя остановиться могу, а она у меня совсем неуправляемая. — Не выпуская меня из объятий, он выходит в коридор и закрывает дверь, заглушая вой Адель. — Слышишь? — спрашивает у меня.
— Что?
— Так звучит поражение.
— Если честно, мне ее жаль, Камиль. Она никому не нужна.
— Это же отлично, потому что от нее лучше держаться подальше.
Увы, я не могу улыбнуться. Печально, когда ты одинок в целом мире. Я могла бы поговорить с мамой, чтобы она поработала с Адель. Она у меня психолог не только по специальности, но и по призванию. Немало пациентов из глубокой депрессии вытащила. Вот только огрубела я. Не смею выносить кому-то приговор, но и переживать за всех подряд больше не могу. Прозрела.
— Поехали домой, — предлагает Камиль, горячим дыханием лаская мое ухо.
— Ты же хотел пообедать.
— Вот дома и поедим. Закажем обед у дяди Наиля. Праздничный.
— Почему праздничный? — не понимаю я.
— День твоего боевого крещения. Пусть станет нашим первым семейным праздником.
— Мы еще не семья.
— По сути — семья. — Его губы касаются моего виска. — Созвонись с мамой, поезжайте завтра за платьем. Азиза к вам приставлю. Только пообещай, что будешь начеку.
Я молча соглашаюсь, подтягиваюсь на носках и позволяю Камилю поцеловать меня в губы.
— От вас глаз не отвести, — язвит возвратившийся в дом Чеховской. — Следак контролирует каждый наш шаг, Шаман в ярости, что до сих пор не получил башку Фазы, Глеб где-то в бегах, отец, в конце концов, смертельно болен, а вы сосетесь. Чудно!
— Мы уже уходим, — отвечает ему Камиль.
Тот скрещивает руки на груди и, нахмурившись, приподнимает подбородок:
— Куда? Здесь сейчас безопаснее всего.
— Твоя служба охраны меня не впечатляет.
— Между прочим, твой Азиз ею руководит.
— Руководит теми отбросами, которых ты ему всучиваешь, — зло цедит Камиль. — Ты же никогда не прислушиваешься к нему. Берешь кого попало в компанию, а потом ищешь виноватых. Сколько дерьма нам только один Череп наложил за свой недолгий срок службы! А кому расхлебывать? Правильно! Азизу! Думаешь, чтобы возродить наше былое величие, достаточно сменить Адель на посту? Нет, брат, много всего сделать придется. А пока рано говорить о безопасности. Идем, — кивает он мне, обнимая меня за талию. — Нам здесь нечего делать.
Да уж, тяжелый денек выдался! Не представляю, что еще должно случиться, чтобы сильнее встряхнуть меня. И так от пережитого по телу кривыми дорожками ток пробегает. Неужели я, медик, в свое время давший клятву исполнять свой профессиональный долг по совести и с достоинством, стреляла в Глеба, угрожала Чеховскому и отказала в помощи Адель? Не знаю, что святого видит во мне Камиль. Я же обманываю саму себя. Могу с легкостью пожертвовать принципами.
— Считаешь себя самым умным?! — бросает нам вслед Чеховской, вынудив Камиля остановиться. — Думаешь, во главе с тобой компания с колен встанет?
— Нет, брат, — уже спокойнее отвечает Камиль через плечо, — я считаю, что компанию вообще не нужно поднимать.
Он крепче прижимает меня к себе, и мы выходим из дома, оставив Чеховского переваривать это заявление.
Глава 19. Гость из прошлого
Камиль
Безумная ночь. Острая и жгучая. Знал бы, какой прилив сил накроет медсестричку, раньше дал бы ей пушку. Ненасытная, голодная и неуемная. Словно с цепей сорванная. До колючего озноба истязает меня нежной страстью. Кровь превращает в кипящую лаву. Кажется, еще немного, еще чуть-чуть — и мое сердце не выдержит такой нагрузки. А она, чувствуя мое наслаждение, притормаживает, дарит глоток воздуха и снова накрывает меня волной сладкой муки.
А утром заставляет почувствовать себя психом, когда после душа у меня на глазах надевает кружевное белье и изящно натягивает шелковые чулки на свои великолепные ноги. Обуглюсь когда-нибудь от пожара, что эта девочка разжигает. В горсть пепла обращусь.
Моя маленькая бандитка. В один миг стала одной из нас и все равно продолжает быть особенной.
Опять краснеет, поймав на себе мой любопытный взгляд. Отворачивается, прячет лицо в волосах и быстро надевает платье.
— Чем будешь заниматься? — интересуется, расчесывая волосы.
— Скучать по тебе.
Она улыбается, взглянув на мое отражение в зеркале.
— Камиль, у нас аренда квартиры просрочена. Продли, пожалуйста. Я постараюсь не задерживаться. — С повседневной невозмутимостью убирает ствол в сумку, берет шарф и подходит к кровати.
Так мило и очаровательно выглядит, что и не подумаешь, на какие шалости это создание способно по ночам. Меня начинают посещать мысли, что ей даже нравилось, когда я был с ней груб.
— Завтракай без меня. Мама и Азиз уже ждут внизу. — Склоняется и целует меня в губы, едва касаясь. Так скромно, словно несколько часов назад не пожирала их. Взглядом скользит по свежим царапинам на моей груди, опять краснеет и взволнованно теребит шарф. — Не скучай. Люблю тебя.
Черт! Ни слова не могу сказать. Еле сдерживаюсь, чтобы ее под себя не подмять. Руки чешутся содрать это проклятое платье. Пожалуй, мне не помешает холодный душ после ее ухода.
Как только за ней захлопывается входная дверь, подрываюсь с постели и шагаю в ванную. Обрушиваю на себя ледяной душ и, руками опершись о стену, остужаю себя.
Дьявол! Что она творит со мной?! Я же совсем голову теряю. А киллеры без мозгов долго не живут. Слепнут, шакалов вокруг видеть перестают. Думал, научу ее защищаться — и легче станет, переживаний меньше будет. Ошибся. Будоражит она меня до припадка, до паралича, до горячки.
Только зазвеневший телефон выбрасывает меня из этих помешанных мыслей. Оборачиваю бедра полотенцем и возвращаюсь в комнату. Телефон нахожу рядом с курткой на полу. Звонит риелтор. Надеюсь, с хорошими новостями.
— Камиль Захирович, не разбудил?
— Нет. Говори в темпе.
— Понимаете, тут такое дело…
— Покупатель спрыгнул?
— Нет-нет, что вы. Напротив, ни рубля не скинул. — Мужик мнется, мямлит, дышит взволнованно. — Мы с ним сделку на завтра назначили, потому что у него сегодня какая-то важная встреча… Но он мне свои паспортные данные заранее отправил, чтобы я документы оформлять начал…
— И что? — Меня начинает раздражать его бормотание.
— Кхм… — прокашливается он. — Его зовут Асманов Захир.
Холодного душа мало. Тут надо себя изнутри льдом нашпиговать, чтобы не задымиться.
Челюсти непроизвольно сжимаются от игр этого человека. Где его носило двадцать пять лет? Чего он хочет? Зачем вернулся в мою жизнь?
— Я решил, что вы должны об этом знать, — добавляет риелтор. — Мне готовить документы для сделки?
Сквозь его голос слышу гудки. Отнимаю телефон от уха. На второй линии брат.
— Да, готовь, — отвечаю на автомате и переключаюсь.