— Ты просишь о невозможном, — твердит он.
— Нет! — рявкаю я, хватаю его за руку и кладу ее на могильное ограждение. — Перед матерью прошу тебя быть человеком! Ты не дал мне убить нашу сестру, подумав о ее детях. Так та девка — тоже завтрашняя мать. Она умчалась от меня с мыслью, что нежеланный ребенок спас ей жизнь. И родив, она его уже не бросит. Как ангела беречь будет.
— Не будь таким наивным.
— Она заплакала, брат. И рукой живот обняла. Не лишай ребенка матери. Детдом — это кошмар. Поверь тому, кто побывал там.
— И что ты предлагаешь? — Он отдергивает руку.
— Забей. Перечеркни и живи дальше. Перед тобой целый мир, брат. Найди свою женщину и подари этот мир ей и вашим детям.
Он нервно смеется и, вздохнув, поднимает лицо к небу.
— Значит, я свободен…
— Вот и цени это. — Я сжимаю пальцами его плечо. — Помнишь, когда пацанами были, ты говорил, что женишься после меня? — смеюсь с ностальгией.
— Ага, — кивает брат. — Чтобы моя жена была лучше твоей. Впрочем, в ситуации с Риммой и Паолой так и было.
— Ну так — я женат. — Указываю ему на обручальное кольцо. — Твоя очередь. Не разменивайся больше на тех, кто интересен тебе ровно на одну ночь. Найди свою единственную.
Мы еще некоторое время молча стоим у могилы и возвращаемся к машинам. Приветствую Фазу рукопожатием и поздравляю, что он наконец-то нашел свое место. Пацан столько дерьма пережил из-за своего бывшего босса, а ведь достоин лучшего.
— Ты приглядывай за моим братом, — говорю ему, кивая на Чеха.
— Для этого меня и наняли, — отвечает он.
Я еще раз пожимаю руку брату и, обняв его, хлопаю по плечу.
— Держи меня в курсе перемен. Звони, пиши. На тебе здесь не только племянники остаются, еще и Асманов с Тимуром.
— А ты отца с того света вытащи, — просит он в ответ, отпуская меня и открывая дверь машины.
— Слушай, а что ты с Адель сделал? — спрашиваю, когда он уже садится, а Фаза заводит тачку.
Брат коварно скалится:
— В психушке ее закрыл. Там ей самое место. До конца ее дней.
Да, такое мог придумать только мой брат. Я одобрительно киваю ему. Уж он-то позаботится, чтобы Адель никогда оттуда не выпустили. И она должна быть благодарна ему, потому что я бы отнял у нее право на воздух.
Провожаю машину брата взглядом, выдыхаю и сажусь в свою. Все закончилось. Мне пора к моей девочке. Пора взять ее за руку и повести в наше будущее.
Глава 32. Вместе навсегда
Ася
Мама хоть и хотела поскорее увидеться со мной, но не ожидала, что я вот так без предупреждения появлюсь перед ней на второй день после похищения. Она настойчиво кормит меня, не желая даже слышать, что утром я плотно позавтракала, а потом перекусила с Варькой в кафе.
— Не волнуйся, меня не обижали. Держали в теплой квартире с телевизором и одеялом, — отмазываюсь я, успокаивая ее за чашкой чая.
Мама не верит. Смотрит на мои перебинтованные запястья, изогнув бровь и поджав губы.
— Мне правды проще от твоего мужа добиться.
— Спроси его, — пожимаю я плечами. Не станет же Камиль заставлять ее нервничать, рассказывая, что я пережила.
Понемногу мама отходит, и вскоре мы уже смотрим семейные фотоальбомы, она рассказывает мне о своей беременности и делится советами из личного опыта. Конечно же, плачет, когда разговор касается Вики. Стольким людям помогла выбраться из депрессии, а родную дочь не уберегла. Мне снова, как уже сотни раз, приходится успокаивать ее и напоминать, что она сделала все возможное ради ее спасения.
Вечером я залезаю в интернет. Из свежих новостей узнаю, как красиво Чех обыграл мое похищение.
«Известный своей эпатажностью Роман Чеховской преподнес родному брату весьма необычный подарок на свадьбу, не пощадив даже ресторан, в котором проходило торжество…»
«Роман Чеховской по прозвищу Чех пообещал взять на себя все затраты на ремонт ресторана…»
«Никакого тяжелораненого гостя не было. Кадры сфабрикованы. Жестокий розыгрыш, ничего более…»
Вон он — мой новый мир во всей красе!
Выдохнув, я открываю электронную почту. Так отвыкла от интернета, что даже теряюсь, увидев двести шестьдесят непрочитанных писем. Но меня интересует только одно — результаты анализа крови. Теперь сомнений нет: я беременна. Ладонь сама тянется к животу. Не знаю, чего жду: каких-то признаков? Видимо, просто тихо радуюсь тому, что ношу под сердцем частичку Камиля. Любимого мужчины. Законного мужа.
Он возвращается после заката. Я уже лежу в постели, смотрю сериал, который после перерыва не кажется по-прежнему захватывающим. Моя жизнь стала куда насыщеннее примитивного киношного сюжета.
Слышу, как мама наказывает Камилю поужинать и уходит, пожелав нам спокойной ночи. Дядя Наиль ей уже раза три звонил. И что-то мне подсказывает, до утра мама не вернется. Значит, мы с Камилем можем остаться ночевать здесь.
— Привет, девочка. — Он входит в комнату, садится на край кровати и протягивает мне большой букет. — Не знал, какие тебе нравятся, попросил собрать вот такой гербарий.
— Блин, Камиль, как мило, — улыбаюсь я, краснея.
Господи, он все еще смущает меня!
Одариваю его коротким поцелуем и плетусь в кухню за вазой. Ставлю цветы в воду, ловя на себе завороженный мужской взгляд, выключаю телевизор и возвращаюсь на кровать. Не успеваю лечь, как Камиль подхватывает меня и рывком усаживает на свои колени. Его пальцы тут же пробираются под халат, разгоняя мурашки по моей коже, а глаза цепляют за саму душу.
— Получила результаты анализа? — спрашивает он, не отрывая влюбленного взгляда от моего лица.
Я киваю, снова покраснев. Щеки так и пылают, и Камиль без слов понимает ответ.
— Класс, — шепчет он, притягивая меня к себе. — А что там по рекомендациям? Супружеский долг не отменяется? — ласкает он мое ухо дыханием.
— Долг? — хихикаю я. — Я всю жизнь проведу у вас в долгах, уважаемый муж. — Закидываю руки за его шею и запускаю пальцы в волосы на затылке. Поглаживаю, довольствуясь тем, как расслабляется Камиль, сжимает пальцы на моих бедрах и губами скользит по шее. — Доктор прилетит в Москву через четыре дня, — оповещаю его, кивнув на ноутбук. — Просит, чтобы твой отец не затягивал со встречей.
— Я об этом позабочусь. Завтра переделаем твой паспорт, а послезавтра купим билеты на ближайший рейс.
— Камиль, ты всерьез решил все бросить?
— Не все. Тебя никогда не брошу, — улыбается он, чуть отстранившись. — Ты права, девочка, Чеховской меня любит. Он ждет внуков от меня. Если мы переедем в его дом и я вольюсь в его бизнес, он от счастья лет на двадцать помолодеет. Он и так сильный, а с нами вдвое сильнее станет. И тогда никакая болезнь его не убьет.
— От тебя не так-то просто отделаться.
— Вообще без вариантов. — Он тянет за пояс халата, блуждая по мне затуманенным взглядом.
— Камиль! — одергиваю я его. — Ты же, наверное, голоден? Давай я тебя покормлю.
— Я всегда голоден, девочка. — Он распахивает мой халат и хмурится, обнаружив под ним сорочку. — И да, сейчас ты меня покормишь. — Заваливает меня на кровать, впиваясь в мои губы порывистым поцелуем.
— Ками-и-иль, — смеюсь я, — я об ужине. Мама приготовила мясо по-французски.
— Мне достаточно тебя, — отвечает мой муж и больше не позволяет мне менять тему.
Он, как всегда, горяч и изобретателен. Заставляет меня забыть обо всем, окуная в жгучую, губительную страсть своей дикой, охотничьей натуры. Компенсирует нашу сорванную свадьбу и брачную ночь, которой нас лишили. Наполняет меня своей энергией, воскрешает во мне доверие и без устали шепчет, как сильно любит меня, свою медсестричку, свою девочку, свою жену.
Пусть весь мир поднимется против нас, пусть нас снова разлучат, пусть между нами выстроят непробиваемую стену, но теперь я уверена, что никто и ничто не способно пошатнуть нашу веру друг в друга, нашу любовь. Она будет только расти. Расти ежедневно, ежечасно, ежесекундно. Каждый наш вдох — во имя друг друга. Каждый стук сердца.
— Я люблю тебя, девочка, — шепчет он с придыханием, и на мои глаза наворачиваются слезы радости.
Я не знаю, что ждет нас завтра. Объявятся ли новые враги Камиля? Сможет ли он жить по чуждым для себя законам? Научится ли расслабляться по-настоящему? Не перетянет ли Роман его к себе? Поправится ли их отец? Не знаю, что будет, когда освободится Глеб и освободится ли он вообще? Вернется ли в нашу жизнь Адель, где бы она ни была? Продолжит ли Лучиана свою борьбу? Не бросит ли Асманов Тимура, как когда-то бросил Камиля? Получится ли что-то у Азиза с Варей? А у мамы с дядей Наилем? Я ничего не знаю.
В одном лишь уверена: мы с Камилем вместе навсегда. Навечно.
И я благодарю судьбу за то, что однажды свела нас, пусть даже самым уму непостижимым образом. Он был назначен моим киллером, а стал защитником, любовником, мужем, и совсем скоро станет отцом моего ребенка. Теперь он действительно только мой — по закону, по сути, по зову сердца.
Эпилог
Камиль
За ее глаза я готов убить. За ее улыбку продать душу. За ее голос отдать жизнь. Той, что покорила меня с первой нашей встречи. Насти. Моей малышки.
Я беру на руки этот невесомый комочек и все еще пытаюсь поверить, что стал отцом. Ей уже месяц, а я будто пребываю во сне. Нервничаю, почти не сплю, из офиса несусь домой, толком не разобравшись с делами. Спасибо Чеховскому, что терпит такого директора. Подкупил я его отличной работой по связям с инвесторами. Так он, как только на поправку пошел, сразу же к делам вернулся и нарадоваться не может тому, с каким успехом бизнес в гору прет.
— Не зря я верил в тебя, сынок, — говорит все чаще, хорошея на глазах.
Его выздоровление — вопрос долгого лечения, но врачи уверены — он победит. Когда-то ему давали полгода, а он не только прожил больше, но и удивил всех своей силой духа. Так что сегодня у нас двойной праздник: ровно месяц моей прелестной дочурке и день, когда Чеховскому сообщили о ремиссии.