Кузьма заливисто захохотал, чем напомнил мне, что он совсем ещё ребёнок, и побежал за другом, а я пошла накрывать на стол для молодых людей.
Спустя какое-то время я налила мальчишкам компот, а сама включила компьютер.
— Удобно, мама, да?
— Что? — не поняла я.
— Удобно, когда удалёнка? Теперь я с тобой, а не сижу целый день в детском саду.
— Удобно. Тебе удобно, а у меня голова кругом, где ты и с кем. Работать спокойно не могу.
— Не волнуйся, я на дороге не буду кататься.
— Спасибо.
— Всё, мы поехали.
— Давайте. В три часа покажись на глаза.
— Окей, мамуля, — опять в интернете успел посидеть шустрик мой, нахватался слов.
Кузьма посмотрел на свои часы и умчался вслед за Фёдором.
Пять лет назад я в станице спасла мальчика, который тонул в реке. А теперь у меня у самой есть мальчишка. Смелый, любознательный и ответственный. Выходит, наградило меня небо. Наградило не только этим прекрасным ребёнком. Наградило недолгой, но чудесной встречей с его отцом. Пускай и были мы вместе всего двенадцать дней. Несмотря на все дальнейшие события, я помню, как ни странно, только хорошее. И благодарна за всё, что у меня есть. Благодарна за всё, что смогла пережить.
Посёлок наш чем-то напоминает станицу, в которой я начинала свою трудовую деятельность. Но здесь, кроме школы, есть ещё и больница, и музыкальная школа, и магазины, и электричка. А самое главное, мы живём недалеко от большого и красивого города.
Я убрала посуду со стола и хотела приняться за работу, как в дверь кто-то постучал. Соседи обычно окликают меня по имени, чтобы я слышала, кто пожаловал. Значит, снова кто-то с города приехал, придётся идти открывать школу и всё показывать. Я громко крикнула:
— Проходите.
Услышала, как кто-то уверенными и быстрыми шагами пересекает веранду. Я, отчего-то сильно волнуясь, вышла в коридор, а одновременно с моими шагами распахнулась дверь. И я увидела его.
Перед глазами у меня всё поплыло, пол качнулся, как на палубе, но я взяла себя в руки, сосредоточилась и закричала:
— Не смей! Пожалуйста, не смей! Он только мой! — и, сама не знаю почему, набросилась на него с кулаками.
— Маргарита, Маргарита! — услышала я до боли знакомый голос, а пол ещё больше стал уходить у меня из-под ног.
— Уходи, пожалуйста, уходи! Я не хотела так. Не хотела, чтобы так всё произошло. Я не знаю, как так вышло. Не забирай его у меня! Пожалуйста, — я кричала и колотила его по груди и голове, а он пытался схватить мои руки, но, видно, сила моего страха нарастала с такой скоростью, что даже ему невозможно было меня остановить.
— Маргарита, да успокойся! — уже кричал он. — Что случилось? О ком ты говоришь?
— Не надо, пожалуйста, прошу тебя, — мои руки сделались тяжёлыми и сами опустились вниз, а потом стали тянуть к полу, как будто к ним привязали булыжники.
— Маргарита! — он снова громко закричал, похлопал меня по щекам. — Марго, что с тобой?
Он подхватил меня под руки, а его лицо стало белым-белым.
— Не забирай… Пожалуйста…
Он побелел ещё больше и ярко засиял. Моё тело стало невесомым, и мы полетели.
— Маргарита, — его голос наполнился горечью, а потом вокруг меня повисла тишина.
Никита
За день до этого
— Да, Тарас, чем порадуешь?
— Кажется, это она! — чётко отрапортовал он.
— Кажется? Я просто не вынесу, если это опять ошибка.
— Соколова Маргарита Антоновна. Была замужем, есть сын, — тут почему-то Тарас запнулся.
— С чего взял, что теперь «кажется», — я злился совсем напрасно на своего друга, а фразу «есть сын» намеренно пропустил мимо ушей. С этим будем потом разбираться. Если понадобится, то приму и её ребёнка. И любить буду, как своего.
Почти пять лет Тарас не бросает меня в этой дикой затее разыскать ту, которая приходит и приходит ночами, не спрашивая моего разрешения. Я понимаю, что многое поменялось, много воды утекло с тех пор, как мы встретились в Минске, но так хочется верить, что просто так наслоились обстоятельства. Так получилось. Так было надо, наконец. И есть маленький шанс всё исправить.
Или увидеть. И расставить все точки над «и». И спокойно жить дальше.
— С Галей сопоставили факты, и сейчас всё совпадает.
— Факты по тому единственному звонку три года назад? Не густо, — ну зачем я злюсь на него, он точно ни в чём не виноват.
— Совпал и развод, и переезд. Развод, если ты помнишь, ни разу не совпадал. Через час будет фото.
— Высылай. Как только, так сразу. Я работать.
Не было никаких сил это обсуждать. Боль въедалась с такой силой в сердце, что скрючивало уже по-настоящему. Не хотелось питать себя напрасной надеждой.
Через час ничего Тарас не прислал. Не прислал и к вечеру. Я не стал перезванивать. Снова всё было напрасным.
Утром я не смог работать. Тарас так и не позвонил. Но, если это не она, то он бы непременно сообщил мне. Мелькнула слабая надежда. Проверяет. Чтобы уж наверняка. Больно лететь вниз, если это не то, что мы ищем.
Вышел прогуляться к набережной. Бродил бесцельно, голова казалась чугунной и пустой. Если это не она, то всё. Оставлю эту затею. Надо жить дальше. Родители стареют, внуков ждут. Пора приземляться. Куплю квартиру, чтобы поближе к предкам, в соседнем районе, и… Что и?..
Тоска навалилась с новой силой, а за ней и новый приступ головной боли. Остановился у ограждения реки. Интенсивно растёр виски и стал наблюдать за тем, как Дон размеренно продолжает движение, несмотря на то, что вокруг суетятся люди и пароходы. Только я один стою на месте.
Затренькал телефон. Достаю его из кармана посмотреть на сообщение. Стараюсь ни о чём не думать. Открываю мессенджер и роняю мобильник на асфальт.
— Дяденька, ну что же вы такой неосторожный. Стекло разбили.
Маленький мальчик протягивает мне мой телефон.
— Спасибо большое, — разглядываю малыша.
— Простите его, — вмешивается его мама. — Он всегда лезет к посторонним.
— Молодец, хорошим человеком будет. Участливым.
Улыбаюсь, быстро разворачиваюсь и быстрым шагом иду в сторону стоянки такси.
Глава 19
Я стою по колено в воде, которая полностью просвечивает мои ноги. Водичка в море сегодня очень тёплая. Наблюдаю, как Кузя старательно пытается проплыть несколько метров самостоятельно.
— Марго, Марго! — мягко зовёт меня Никита.
Я не вижу его. Он остался за спиной, на пляже.
— Марго! — подходит и растирает мои плечи.
— Мамочка, — подплывает Кузя и встревоженно смотрит на меня.
Солнце слепит мне глаза, а я щурюсь. Так слепит, что открыть их становится очень тяжело.
— Давай, давай, открывай глазки, Марго, — нежно шепчет Никита.
Я открываю. И не вижу их лиц на фоне яркого солнца, которое светит в окно. Понимаю, что я уже лежу на кровати. Подо мной мягкий матрас. И высокая подушка. Ой, это же моя комната. А где море?
И тут ко мне начинает возвращаться память. Он приехал. И заберёт моего сына.
— Кузьма! — я громко кричу, но слышу только свой шёпот.
Пытаюсь резко вскочить, но у меня ничего не получается. Слабость настолько захватила моё тело, и, кажется, что меня приковали к кровати. Через какое-то мгновение ощущаю тепло рук с двух сторон.
— Тише, милая. Лежи, пожалуйста, спокойно, — он гладит меня одной ладонью по руке, а второй прижимает к постели. — Врач скоро будет.
— Не надо врача, — я начинаю плакать. — Пожалуйста…
— Мамуля, ну ты что? — я удивлённо поворачиваю голову и вижу, как Кузьма обнимает меня маленькими ручонками за шею. — Ты смелая у меня. Ты что, боишься какого-то врача? Он тебя вылечит.
Маленький мой… Знал бы Кузя, что вот из-за подобного страха когда-то я совершила непоправимую ошибку.
Я обнимаю в ответ сына и прошу Никиту:
— Пожалуйста, не забирай его у меня. Прошу тебя… Я всё сделаю, как ты скажешь… Только не забирай…
— Марго, пожалуйста, успокойся. Не придумывай никакой ерунды. Представляю, что у тебя творится в голове. Услышь меня. Ты слышишь? Никто не собирается у тебя никого забирать, — он гладит мои ладони.
— Правда? — я улыбаюсь сквозь слёзы.
— Мамочка, ну посмотри, это очень порядочный мужчина, — Кузя гладит меня по волосам.
Я рыдаю. Слёзы скатываются по щекам, попадают в уши, а подушка продолжает намокать.
— Разве я когда-нибудь давал тебе повод усомнится в моих словах? — с теплотой в голосе спрашивает он, и добавляет ровно таким же спокойным и неизменившимся тоном, ни больше ни меньше, — но объясниться тебе придётся.
— Я знаю. Я всю объясню. Сейчас я встану. Это только я одна во всём виновата, — слёзы уже смочили половину подушки.
— Так, — уже строгим голосом проговорил Никита. — Вставать не надо. Тебе надо лежать до прихода врача.
— Хорошо, — послушно соглашаюсь я и снова ложусь на подушку, чтобы и дальше её мочить.
— И второе, надо как-то остановить это мокрое дело. Я тебя очень прошу. Тебе ещё сына растить, а ты нервы себе треплешь. И мне.
— И мне, — заявил Кузя.
— И ему. Молодец, Кузьма, — Никита потрепал его по голове. — Может, ты сможешь её уговорить больше не плакать?
— Смогу. Сейчас найду к ней подход.
Тут мы оба заулыбались, а следом засмеялся и Кузя.
— Так быстро, у меня так не получалось никогда, — его улыбка осветляет всю комнату.
— А ты очень давно маму знаешь?
— Давно. До тебя ещё дело было. Ну, что скисла снова? Марго, я уже всё понял.
— Что понял? — испуганно спросила я.
— Всё. Ты знаешь, о чём я говорю. Как только Кузьма переступил порог… Тебе придётся всё мне рассказать.
Я киваю.
— И ему.
Я молчу. Никита не говорит, что он это сделает сам в противном случае. Будет ждать моего признания.
— Я сделаю всё, как ты скажешь.
— Вот и умничка. А сейчас успокойся. Всё уже позади.
— А что впереди?
— Разберёмся. И всё решим. Уж поверь, я сделаю всё, чтобы ты больше не исчезла. И даже больше.