«Как же она прекрасна», — подумалось Егору. И эта фраза проносилась в его голове гораздо чаще.
— Прячешься? — загородив своей прекрасной тонкой фигуркой, облаченной в нежно-персиковый купальник, поинтересовалась Лера.
Мужчина даже не заметил, как она подошла, пока мелодичный голосок не разлился в его голове, настолько сильно он впал в собственные размышления. Такая красивая, счастливая, с небольшими капельками воды, стекающимися по гладкому телу. Да, Егор до сих пор помнил прикосновения к ее коже, помнил мягкость и податливость. Жар. Эти мысли не приводили ни к чему хорошему, лишь усугубляли положение. Физическое положение. Как давно у него уже не было женщины в постели? С того самого дня, когда он взял Леру силой, получив максимум удовольствия. Однако он больше не собирался пользоваться ею, как вещью. Как другими. Потому что она достойна большего после того, что сделала для него. И как дальше держаться рядом с этой привлекательной девушкой?
— Пошли купаться, — крикнула девушка, заглушая шум волн и пытаясь поднять огромную мужскую фигуру с лежанки.
— У меня нет настроения, Лер, давай чуть позже.
— За три дня ты ни разу не искупался. Пойдем, — она потянула мужчина за руку и, на странность, Егор в этот раз поддался на уговоры и позволил воспользоваться своей капитуляцией ради любопытства.
Они врезались с разбега в ударившиеся о берег волны, не дожидаясь, когда привыкнут к чуть прохладной воде. И побежали навстречу ветру, держась за руки. Вместе. Лера смеялась, не переставая, стараясь поймать каждый лучик солнца, в то время как Егор пронзительно смотрел на самую прекрасную улыбку, которую когда-то видел. На ее прекрасно растянувшиеся губы, на ровный ряд белоснежных зубов, на прикрытые глаза и расслабленное, довольное лицо, подставленное солнцу. Прекрасное. Чуть загоревшее за эти дни. Он рассматривал каждую черточку, невольно улыбаясь самому себе. И ей. Жалко, что она этого не видела.
Эти дни казались девушке самыми счастливыми на свете. За это время она впервые увидела море, искупалась в нем и внесла в свою однообразную и достаточно серую жизнь множество коррективов. Лера знала, кого за это стоило благодарить, и эти слова вылетали из ее уст не раз, однако она чувствовала, что этого недостаточно, чтобы выразить всю палитру эмоций. Даже сейчас, стоя по пояс в воде и подставляя лицо лучам солнца, она не представляла, что может быть еще счастливее. Пока не ощутила на себе внимательный взгляд темно-серых глаз. Хотя нет, не темных. На свету они казались чисто-серыми, но уже не как грозовое облако, а как легкое ненастье. Вновь почему-то пришло сравнение с затишьем перед бурей, но девушка отогнала его прочь, понимая, что это здесь не при чем. Совершенно. Они излучали какой-то неизведанный ранее свет, нет, даже свечение. Не такое яркое, как хотелось бы, но искрящееся, едва уловимое. Особенное.
Лера больше ни на что не обращала внимания. Ни на солнце, ни на море, в котором плескалась. Только этот взгляд, смотрящий куда-то глубоко в душу. Казалось, раньше она боялась его, старалась не сталкиваться с ним более, а теперь он завораживал. Заставлял смотреть только на него, не отводя глаза. Ни на секунду. Никогда.
Егор преодолел расстояние в один шаг и, приблизившись к девушке, которая все еще завороженно смотрела в глаза мужчине, практически вплотную, впился в красивые, чуть пухлые губки. Уже не так жестко, как раньше, не с чувством мести. Скорее нежно. Практически невесомо. Ощущая гладкость и мягкость ее губ. Стараясь не спугнуть ее. Не отдалить. Показать таким образом все свои чувства к ней. Сблизиться. Потому что он хотел этого, желал всеми силами. Потому что не мог больше сдерживать свои эмоции внутри, а слова в этом случае не имели ни малейшего веса — поступки и действия говорили за человека гораздо больше. Но этого ли желала сама Лера?
Надо сказать, девушка опешила от подобной неожиданности, окутанная в какой-то странный кокон. Как раньше. Хотя нет, не так. До этого она оказывалась в своем личном мире в полном одиночестве, но сейчас в него вошел еще один человек. Пугающий и одновременно чарующий, красивый, но в то же время со своими скелетами в шкафу, куда не стоило даже открывать дверь. Однако девушка всеми силами желала выпустить всех монстров оттуда, показать, что он не один. А она сама готова впустить его в свой внутренний мир. Наверное.
Их губы двигались медленно, языки переплетались друг с другом, лаская и принося больше нереально взрывающихся искр. И, наверное, они смогли бы отдаться друг другу с головой, окунуться в собственный сладкий мир, если бы не воспоминания, приносящие боль и страдания, которые никак не могли покинуть голову девушки. Картинки прошлого, когда Егор с напором и жесткостью сминал ее сладкие губки, не могли исчезнуть просто так или испариться. Потому что подобное не забывается, а остается навсегда с человеком, как клеймо. Как незаживающая рана. Вот и сейчас эта сама рана дала о себе знать, нарывая и принося боль. Наводя страх. Страх того, что все может повториться вновь.
Девушка слегка оттолкнула Егора, отходя от него на небольшое расстояние и прерывая поцелуй, чувствуя с одной стороны нехватку чего-то твердого, а с другой — защиту.
— Извини. Я не могу, — прошептала виновато Лера, почему-то чувствуя свою вину, хотя все должно быть с точностью до наоборот.
— Все хорошо, — Егор погладил девушку по щеке, радуясь, что при этом мимолетном движении она не оттолкнула его. А ведь могла. Были на то причины. Он прекрасно понимал, что ошибки придется исправлять очень и очень долго.
Момент безвозвратно испорчен. Сам виноват. Но вместо того, чтобы корить себя еще больше, чем раньше, Мороз был уверен, что их еще будет много, а самое главное — они не омрачатся неприятными воспоминаниями. Потому что им не место в их жизнях, в этом мире. Во вселенной. И он сделает все, чтобы подобного больше не повторилось.
— Давай попробуем с малого, — чуть улыбнувшись, предложил Егор. — Хочешь, покатаю тебя.
— Как?
— На спине, как дельфин, — мужчина уже встал спиной к ней и предложил «взобраться на борт».
— Не знаю...
— Смелее. Я тебя не утоплю, обещаю, — Егор похлопал по спине в ожидании, когда девушка примет его предложение.
Лера на некоторое время задумалась над этой авантюрой, все еще отходя от воспоминаний, нахлынувших во время поцелуя. Она глядела на широкую и крепкую спину Мороза, решаясь, следовать ли своей воле или идти на поводу у прошлого, которое оставило неизгладимый след в ее душе? Стоило ли идти дальше с высоко поднятой головой, не оборачиваясь назад, или же жить с теми ужасными воспоминаниями всю оставшуюся жизнь? Ей немного понравился этот ненавязчивый поцелуй мужчины и магия, окружившая их в тот момент. В тот раз прошлое взяло верх над собой, однако Лера понимала, что не может не дать шанс на это спокойное будущее, которое ожидало ее. Вместе с ним. С тем, кто разрушил ее и старался сейчас восстановить по крупицам. Тем, кто сломал ее, а затем спас жизнь. С тем, о ком она заботилась и за кого переживала, завидев на его лице напряжение, однако сейчас нам нем ничего подобного не виделось, скорее легкое чувство вины в глазах. Пришла пора оставить прошлое далеко и сделать первый шаг навстречу доверию. Доверию к этому человеку.
Больше не задумываясь, Лера обняла Мороза за шею, прикасаясь к твердой, загорелой коже. Они вместе плавали то далеко от берега, то вдоль него. Девушка постоянно вскрикивала, когда мужчина резко останавливался и ловил ее в свои объятья. Первые пару минут их веселье казалось девушке немного неловким, но затем, под чутким взглядом Егора, под его обворожительной улыбкой, которая появлялась на его лице очень редко, она расслабилась и дала волю эмоциям, вновь чувствуя себя счастливой.
А Егор? Он счастлив как никогда. Раньше он не испытывал подобных чувств, никогда не привязывался к женщине так сильно, как к Лере. Потому что его ни к кому ранее не тянуло. С ней он чувствовал себя свободным, раскрепощенным. Самим собой. Да, он не всегда показывал ей свои эмоции, но делал все, чтобы она не задумывалась о совершенных ошибках, о прошлом. О его жестокости, проявляемой ко всему своему персоналу. Ко всем окружающим его людям. Но не к ней.
Отец говорил, что он соврал насчет влюбленности. В тот момент, выходя из его кабинета, Егор задумался, почему Роман Викторович подумал именно так? Может, что-то не то понял? Однако ответ лежал буквально на поверхности. Нет, дело не в отце, а в нем самом. В его чувствах, в которых он не разобрался на тот момент, в его эмоциях. В девушке, которая заставляла эти эмоции выйти наружу, а не томиться где-то глубоко в душе. Так и появилась практически постоянная улыбка на его лице, незабываемое, практически детское веселье, когда они спускались с водных горок. Счастье, когда он, вынырнув из воды после очередного спуска, обнимал ее хрупкое, такое маленькое тело, а она не спешила его отталкивать, стараясь довериться и откинуть все предрассудки назад. А счастлив ли он на самом деле? Да.
Но только в тот момент, когда он видел ответное чувство в лазурных глазах девушки...
ГЛАВА 26
День выдался слишком тяжелым. Измотанным. Изнуряющим. Опять влепили расследование, которое стояло Владимиру поперек горла. Все же ясно, как дважды два: муж застал жену с любовником и убил обоих. Доказательства неоспоримы, показания свидетелей совпадают Однако кто-то выше каким-то странным образом все тянет и тянет это дело, не в состоянии закрыть его. Почему так? Ждут взяток? Приказа? Чего именно? Владимир никак не мог этого понять. Его постоянно загружали работой, вызывали на место преступления, а порой часами он проводил в кабинете на допросе. И зачем ему это надо? Неизвестно. Однако ночью, когда все расходились по домам, Валенков мог позволить себе задержаться подольше, ведя собственное расследование. За эти несколько дней изменилось многое: состоялись губернаторские выборы, сменилось начальство в их отделении, а главное — мужчина опросил всех свидетелей того преступления. И все, как один, подтверждали его версию. Там был третий мужчина, который забрал девушку с собой, когда в деле пишется, что та погибла на месте и ее незамедлительно доставили в морг. Интересно, почему Мороз поскупился на этих людишек и не проплатил им взятки за то, чтобы держали рот на замке? Может, не заметил. Хотя вряд ли. Такие люди, как Мороз, не оставляют за собой следов.