умал, а Лера лишь прервала это действо.
— Не позднее время для принятия на грудь? — кинув головой на бокал с коньяком (девушка предположила, что это именно коньяк), поинтересовалась она.
— Самый раз. Тебе налить? — он повернулся к ней и посмотрел практически серьезно, хотя во взгляде чувствовалась легкая расслабленность, как тогда у моря, когда они вместе плавали. Но вопреки этому напиваться в разгар бессонницы — самое абсурдное решение из всех пришедших на ум.
— Нет, спасибо, — девушка помотала головой. — Выглядишь почти трезвым.
— А я и не напился.
— Тогда зачем это делаешь?
— Запомни, Лера, — он вновь взглянул на нее, и только при более близком нахождении девушка смогла рассмотреть чуть мутноватый оттенок его глаз. Возможно, он не ставил задачи напиться до умопомрачения, но в данный момент оказался, по мнению Леры, близок к этому. — Напиваются либо от радости, либо от безысходности. А теперь думай, какая причина у меня,
— Егор сделал новый глоток из бокала и взглянул вперед.
Девушка не сразу поняла, зачем мужчина поставил перед ней такую задачу, словно она обязана была прочитать его мысли и понять, для чего он решил выпить. Может, просто захотелось, кто его знает?
Она.
Лера знала его.
Девушка поняла, что повод совсем не радостный, судя по тому же грустному взгляду, но в итоге промолчала. Им всегда было удобно сидеть в тишине и размышлять о чем-то своем, порой прерываясь на разговоры и ни чем. Они молча делали свою работу в офисе и дома, молча сидели рядом друг с другом. Просто так, ощущая тепло человеческого тела, не касаясь кожи. Им так удобно, но только не Егору. Не сейчас, когда мысли готовы поглотить его в мир, полный грез и разочарований.
— Отец выиграл губернаторские выборы, — вновь отпил глоток из бокала.
После этих слов сразу же возникла тишина. Напряженная. Давящая со всех сторон. Лера не знала, поздравлять Мороза с победой отца или же, наоборот, посочувствовать. Не похоже, что он радовался победе родителя.
— Он мечтал об этом много лет, шел по головам и достиг успеха, невзирая ни на что. Мама бы могла им гордиться, — продолжил Егор, искоса наблюдая за растерянностью девушки. — Иногда я задаюсь вопросом — она гордилась бы мной? Но этого я никогда не узнаю, — в голосе мужчины Лера, казалось, впервые в жизни слышала отчаянные нотки.
Девушка, как никто другой, понимала, каково это, потерять человека, который тебя любил всем сердцем, а подобные чувства знакомы ей как никому. Тоска. Боль. Невозможность вернуть близкого обратно. Этого никогда не случится, нужно лишь смириться с реальностью. Однако порой все хотят поразмыслить над рядом вопросов, начинающихся с «А если бы...». Вообще откровение со стороны Егора оказалось полной неожиданностью. Он никогда не рассказывал Лере о своих чувствах, о своей семье, родителях. О маме... Как девушке стало понятно по его поведению, эта тема для него слишком личная и слишком больная.
— Марфа ведь рассказывала тебе об этом на кухне, — Лера слегка напряглась, когда мужчина напомнил о том случае, когда женщина поведала ей семейную тайну.
— Я думала, что ты...
— Ничего не слышал? — закончил вместо нее. перебив и заставляя растеряться окончательно. — Я не настолько глуп, как ты думаешь, — еще один глоток коньяка и взгляд в сторону волн, поблескивающих в свете луны. — Знаешь, как она оказалась в той аварии? Из-за измены отца. Когда она узнала о его загулах, хотела развестись с ним и забрать меня с собой, потому что я был самым родным на свете человеком. Только отец не дал. Ей пришлось уехать одной, а я взял с нее обещание, что она заберет меня к себе. Но этого не произошло. В тот день она погибла, — закончил свою речь Егор, осушив полностью бокал с янтарным напитком.
Лера все еще продолжала смотреть на такое спокойное лицо мужчины, скрывающего свои истинные эмоции под маской расслабленности. Его вновь выдавали глаза, полные боли от неприятных воспоминаний. Самой девушке казалась ситуация достаточно бытовой, однако все же жалость к этому человеку просочилась в душу. В какой-то момент хотелось подойти к нему и прижать к груди, успокоить, считая, что он вот-вот заплачет Хотя нет, Егор Мороз не из тех людей, которые готовы вот— вот показать свою слабость другим. Только самому себе.
— Никогда не испытывал боль, кроме того дня. Если бы она забрала меня, то было бы лучше.
— Лучше бы не стало, — подала голос Лера после долгого молчания. — Ты жив и здоров, стал взрослым мужчиной, сделал прекрасную карьеру и заработал целое состояние, — она не пыталась переубедить Мороза в собственных заблуждениях, но не могла промолчать в этом случае.
— Лучше? Это ты мне об этом говоришь? — неожиданно вспылив, Егор резко встал с шезлонга и мигом оказался напротив девушки, облокачиваясь о спинку сидения, словно пытался загородить ей путь. — Разве не помнишь, что я сделал с тобой? Как я сломал тебя и ломал до этого других?
Помнила. Причем очень хорошо. Помнила его жестокое обращение, его новость о предательстве матери, которая продала Леру за бумажные купюры. Помнила прохладу, все время исходящую от него, стальной взгляд, готовый в мгновение ока превратить в пепел. Помнила, как он заставил чувствовать себя ничтожеством и безвольной куклой.
Помнила, как изнасиловал...
Однако эти воспоминания остались в прошлом. Постепенно, день за днем, они мрачнели и тускнели, уступая место новым событиям, связанным с этим мужчиной, новым эмоциям. Чувствам. Она никогда не забудет его злодеяния, но и другие поступки также навсегда останутся в ее памяти.
— Другим ты тоже спасал жизнь? — парировала Лера, смотря в потемневший, даже помутневший взгляд без какой-либо толики страха. Так же смело и уверенно, как сделала бы лишь в своих мыслях, но никак не в жизни. — Другим ты покупал необходимые для учебы книги? Возил их сюда, на море, потому что раньше они никогда его не видели? Ответь мне! — она кричала. Громко. Разрывая тишину на пустом пляже.
Почему она разозлилась? Почему разозлился он? Они не могли этого понять, находясь на непростительно близком расстоянии друг от друга и испепеляя взглядами, старались как можно сильнее уколоть оппонента.
Наступило молчание, казавшееся со стороны достаточно неловким. Егор понимал, что девушка права. Во всем. Он никогда ранее не уделял никому столько внимания, не пытался пойти навстречу и морально ни с кем не сближался. Так, как с Лерой, не было ни с кем. Ни с одной женщиной. Только с этой девушкой, пронзительно смотрящей на него чистыми, голубыми глазами, сомкнув чуть пухлые губы в тонкую линию. Эти прекрасные девичьи губки способны разомкнуться под поцелуем, способны впустить глубже. Егор поймал себя на мысли, что ему бы непременно хотелось это сделать — разомкнуть их и больше никогда не видеть в таком виде. Только в естественном, когда они расслаблены, а розовый кончик языка очерчивал четкий контур, стараясь слизать капельку воды.
Они и сами не заметили, как приблизились друг к другу, а их губы моментально соприкоснулись. Чья именно оказалась инициатива, неизвестно, однако этот факт не волновал ни Егора, ни Леру, ибо их разумы оказались затуманены особым обстоятельством. В этот раз Лера не спешила отрываться от мужчины, хотя складывалось ощущение, словно сама его соблазняла и провоцировала на поцелуй. Словно сама желала почувствовать вкус его губ. Так и получилось. Егор взял на себя всю инициативу, лаская нежные губки языком и чувствуя настоящий фейерверк, понимая, что она отвечала ему, поглаживая колючую щеку мужчины. Чуть позже девушка буквально вцепилась в его легкую рубашку, улавливая каждое его движения, чувствуя каждый вздох, опускающийся на ее кожу. Так хорошо, а главное, надежно еще никогда не было. Она даже не заметила, как сама поднялась с шезлонга, продолжая целовать мягкие, слегка потрескавшиеся губы Егора, в то время как он притянул ее за талию ближе к себе. Практически вплотную. Как же она вкусно пахла, как же нежно, чуть неуверенно двигались ее губы. И ему это нравилось. Гораздо лучше, чем раньше, когда он принуждал ее к близости.
— Ты доверяешь мне? — ненадолго оторвавшись, Егор заглянул в слегка помутневшие глаза девушки, находящейся в состоянии полной эйфории. Казалось, она не сразу услышала его вопрос, но все же дала на него ответ:
— Больше у меня нет поводов это не делать, — улыбнувшись, проговорила Лера. Эта самая прекрасная улыбка, которую он видел. Самая красивая, а главное — желанная.
Он вновь припал к ее сладким губам, осознавая, что девушка вновь оказалась права в своих выводах. Потому что сейчас он открыл ей не только свою душу, но и показал прямой проход прямо в сердце, где она, кажется, только что удачно поселилась.
Когда отец позвонил Егору и оповестил о возможности возвращения, что подтвердили его люди, то понимал, что в скором времени незапланированный отдых на море завершиться, однако сегодня, в этот самый момент, когда он ласкал прекрасные губы Леры, пожелал продлить этот рай для двоих хотя бы на пару деньков. Хотя бы на мгновение.
Чтобы вновь и вновь наслаждаться этими губами...
ГЛАВА 28
Что испытывают двое влюбленных, когда преграды между ними разрушаются? Когда чувства, так и не высказанные вслух, передаются не словами, а действиями? Нежными прикосновениями, взглядами, наполненными светлым чувством. И счастьем. Абсолютным счастьем, когда вторая половинка понимает все без слов. Не нужно ничего объяснять, прятаться под масками, боясь открыться не только предмету обожания, но и самому себе. Потому что и так все понятно.
А главное — взаимно...
Ночь так и не спешила проходить, специально замедляя бег времени, дабы дать еще немного лишних секунд двум достаточно молодым людям насладиться друг другом на белых простынях двуспальной кровати в одном из коттеджей на берегу Индийского океана. Предполагали, что этот день закончится и начнется именно так? Вряд ли. Каждый из них больше находился в собственных мыслях, чем в мыслях друг друга, даже не подозревая, как дальше поступить и что делать. Егор не мог осознать, что впервые в жизни начал по-настоящему зависеть от женщины, а Лера не понимала, что чувствовала, стараясь отбросить прошлое, связанное с этим мужчиной. Осознание влечения друг к другу оказалось лишь вопросом времени, и сейчас, видимо, оно настало.