Ребенок!
Шарлотта испуганно огляделась и увидела женщину, сидящую у ее кровати. Ее лицо показалось ей знакомым. Доктор. И мать Грейсона.
— Здравствуй, Шарлотта, я рада, что ты очнулась.
Голос Оливии идеально подходил для врача: успокаивающий и одновременно строгий.
— Спасибо.
— Ты понимаешь, где находишься?
— Да.
— Ты знаешь, кто ты?
— Да. Как мой ребенок? — с замирающим сердцем спросила она.
— Было немного более сильное кровотечение, чем нам бы хотелось. После УЗИ мы узнаем больше. И у тебя травма грудной клетки. Сломаны несколько ребер, и тебе очень повезло, что не произошло смещение и не пострадали легкие.
Но сейчас ребра интересовали Шарлотту в последнюю очередь. Фраза «После УЗИ мы узнаем больше» до сих пор звучала в ее ушах.
— Я могу потерять ребенка?
— Сейчас сложно сказать, — мягко ответила Оливия, видя, как она напугана.
— Вы мой врач?
— Нет, но я видела результаты твоих анализов. Шарлотта, я здесь, потому что номер моего телефона был у тебя как контакт на случай экстренной ситуации.
— Простите. Я просто не знала, чей еще номер там написать, а Грейсон оставил мне ваш телефон на холодильнике… — Не самое убедительное объяснение, но это лучше, чем признаться, что у нее никого нет. — Моя крестная умерла несколько месяцев назад, а больше семьи у меня нет. Никого больше не осталось.
Оливия молча смотрела на нее. Через несколько мгновений она продолжила, аккуратно сменив тему:
— Я позволила себе заглянуть в твой кошелек, чтобы узнать номер твоего страхового полиса. Тебя скоро переведут в другое крыло. Там более комфортабельные палаты, тебе там будет удобнее. Врачей очень волнует состояние твоей грудной клетки, и они не знают, сколько тебе придется оставаться в больнице. Обезболивание будет проблематичным из-за ребенка…
— Я могу справиться с болью.
Оливия слабо улыбнулась:
— Ты ее еще не почувствовала.
— Нет? — То есть тяжесть и тупая боль в груди и за боль не считается? — Ох…
— Шарлотта, я в последние дни не могла связаться с Грейсоном.
— Это меня не удивляет, — вздохнула она, чувствуя, как к ее глазам подступают слезы. — Последнюю неделю он был вне зоны доступа.
— Я оставляла ему сообщения, но они до него не доходят.
— Но, Оливия… Думаю, не стоит его беспокоить. Он ведь все равно ничем не сможет мне помочь.
— Он может быть рядом с тобой. — В голосе Оливии зазвучал лед.
— Но… У нас с Грейсоном не совсем те отношения.
Оливия с неодобрением покачала головой:
— Позволь ему самому решать.
Глава 9
Срочный вызов от местной береговой охраны никак нельзя назвать удачным началом дня. Конечно, это не сигнал СОС, но все равно заставляет забеспокоиться, особенно если ты находишься за много километров до главного острова Сан-Кристобель на арендованной яхте «Кантинелла» и на ситуацию повлиять никак не можешь.
— Государственное объединение научных и прикладных исследований вызывает «Кантинеллу», — услышал он за помехами мужской голос. — Получено срочное сообщение для доктора Грейсона Тайлера. Произошел несчастный случай. Шарлотта в больнице. Необходимо срочно позвонить домой. Вы слышите?
Грею показалось, что его сердце перестало биться.
— Да.
— Мы сообщим, что вы получили сообщение. Отбой.
И это все.
Грей медленно стянул наушники, глядя в пространство прямо перед собой. Великий Боже, он был абсолютно оторван от цивилизации с кучкой ученых и оборудованием, размещенным на четырех ближайших островках. Руководство экспедицией еще никогда не казалось ему таким давящим и отвратительным.
Он обернулся и увидел по крайней мере половину своей команды на палубе за его спиной, ожидающих, что он скажет.
— Ничего критического не произошло, — хрипло произнес он, стараясь сохранять спокойствие. — Просто сообщение. Шарлотта, она… — Кто она для него? Девушка, которая все время отказывается выходить за него замуж? — Важный для меня человек. Мы живем вместе. Она беременна. С ней произошел несчастный случай. И… и я не знаю, что делать.
Старый энтомолог положил ему руку на плечо:
— В молодости я работал инженером и думаю, смогу ненадолго наладить связь, если установлю антенну на возвышенности на острове. Ничего не обещаю, но стоит попытаться.
Грей кивнул, хотя все внутри него кричало, что он должен не просто позвонить, а лететь туда. Назад в Сан-Кристобель, оттуда на Эквадор, потом Гавайи и, наконец, Сидней. Но он должен был думать не только о себе, у него была команда, за которую он отвечал, и эксперименты, которые только-только начали приносить результаты.
— Хорошо, — хрипло ответил он. — Так и поступим.
Через сорок восемь часов и тридцать шесть минут самолет Грейсона приземлился в Сиднее. Он чувствовал себя ужасно, а пах, наверное, еще хуже. Все это время он куда-то ехал — на лодке, автобусе и трех видах самолетов. Он бы сразу поехал в больницу, но встретившая его Оливия, которая всегда была ярой сторонницей гигиены, настояла на том, чтобы сначала он принял душ и привел себя в порядок, иначе она и на пушечный выстрел не подпустит его к Шарлотте.
Стараясь держать себя в руках и понимая, что спрашивать в этой ситуации бесполезно, Грей поехал в особняк Авроры, который, к счастью, находился неподалеку от больницы. Он открыл дверь своим ключом и сразу отправился в душ. Когда он спустился, чистый и побрившийся, он обнаружил свою мать прогуливающейся по дому с поджатыми губами и сталью во взгляде. Он знал, что значит этот взгляд, и у него совершенно не было на это времени.
— Так вот где ты теперь живешь? — спросила она.
— Да.
— И чей это дом?
— Шарлотты. Еще вопросы?
— Да. Этот ребенок твой?
— Да, мама, мой. Мой и Шарлотты.
И сейчас он мог думать только о том, как быстрее добраться до больницы. У него не было ни сил, ни времени на дурацкие разговоры.
— Почему ты не сказал мне, что Шарлотта беременна?
— Она решила подождать до второго триместра, чтобы быть уверенной, что беременность протекает нормально.
— Грейсон, я твоя мать!
— Я знаю это.
— А еще я контакт Шарлотты на случай экстренных ситуаций, — холодно добавила Оливия, с осуждением глядя на него. — Почему я, а не ты?
За всю поездку до больницы Оливия не проронила ни слова, но тот вопрос продолжал висеть в воздухе даже после того, как они распрощались и Грей в одиночестве шел по гулким коридорам больницы. Приемные часы давно закончились, но медсестры знали, сколько ему пришлось преодолеть, чтобы оказаться здесь, и позволили пройти в палату Шарлотты.
— Надеюсь, вы сможете убедить ее принять обезболивающее, — с надеждой сказала пожилая медсестра. — Даже парацетамол будет лучше, чем ничего, и он ничем не повредит ребенку.
Оливия уже успела объяснить ему, что у Шарлотты травма грудной клетки, сломаны ребра, растянуты мышцы. Каждый вздох и каждое движение сопровождается адской болью.
— Где лекарства?
— Я принесу их через несколько минут. Шарлотта в палате номер 313. Ни в коем случае не будите ее, если она спит. Последние дни из-за боли она не сомкнула глаз.
Но Шарлотта не спала.
Она сидела в кровати, опираясь на кучу подушек. В этот момент она выглядела такой хрупкой и одинокой с мертвенно-бледной кожей и каштановыми волосами, рассыпавшимися по плечам, что у Грейсона сжалось сердце. Ее зеленые глаза засияли от радости и удивления, когда она увидела его, а на лице появилась улыбка. Конечно, это было лишь бледное подобие ее обычной сияющей улыбки, но для начала неплохо.
Она попыталась приподняться к нему навстречу, но не смогла. Ее лицо на секунду исказила гримаса боли, но она тут же постаралась ее скрыть.
— Тебе не нужно было приезжать, — пробормотала она.
— Я так не думаю.
— С ребенком все в порядке.
— Хорошо, — улыбнулся он.
— Конечно, если бы я его потеряла, это решило бы много проблем, — прошептала она, пряча взгляд. — Это освободило бы тебя.
Грей подошел ближе и заглянул Шарлотте в глаза:
— Нет, не освободило бы. Потому что есть ты.
Он видел, как ее глаза наполняются слезами, которые Шарлотта даже не пыталась сдержать. Похоже, у нее просто не осталось на это сил.
— Прости. Последнее время все кажется таким хрупким и ненадежным.
— Ты просто устала. — Грейсон нежно поцеловал ее, наслаждаясь вкусом ее губ, которого ему так не хватало во время этой бесконечной экспедиции. — Медсестры говорят, ты отказываешься принимать обезболивающие.
— Ребенок…
— Не пострадает. Шарлотта, они профессионалы и знают, что делают. Прими парацетамол, он хотя бы немного облегчит твою боль и даст телу возможность отдохнуть. У тебя уже круги под глазами, мне страшно подумать, сколько ты не спала. Ты обязательно почувствуешь себя лучше, когда немного поспишь. — Он погладил ее по голове, надеясь, что его голос звучит уверенно.
— Да, доктор.
— Я серьезно. Сначала ты выспишься, потом мы придумаем, как снять боль, а потом вытащим тебя отсюда и вернем домой.
— Не гони лошадей. Постельный режим сейчас полезен не только для меня, но и для ребенка.
— Но ведь ты можешь отдыхать и дома, правда?
Шарлотта кивнула.
— Милли уже нашла медсестру, которая будет помогать мне с реабилитацией. И тебе не придется волноваться о том, что я останусь одна.
Грей недовольно покачал головой.
— Что не так? У этого агентства по найму медсестер прекрасная репутация. Твоя мать мне его порекомендовала. — Его мать могла бы и сама предложить ей помощь. — Она была просто великолепна! — продолжала Шарлотта с искренним восхищением. — Она просто приехала и решила все вопросы. Нашла для меня хорошую палату, все время подгоняла докторов, а вчера договорилась о консультации с очень известным врачом, который обычно не приезжает в эту больницу, но ради меня сделал исключение. А еще каждый раз, когда мне приносят еду, она сидит здесь и ждет, пока все тарелки не опустеют. В этом смысле она даже хуже, чем ты.