Попытки порезать овощи одной рукой были провалены и я, повернувшись боком к плите, чтобы не попали брызги бульона на ребенка, принялась закидывать их целиком.
– Ай! – Отдернула руку, когда очередная кипящая капля попала на пальцы. В дверь постучали. – Иду! – крикнула себе за спину и, поторопившись, схватилась за раскаленную ручку кастрюли. – М-м-м… – На моих глазах моментально проступили слезы. – Иду, – повторила плаксиво, сунув пальцы под холодную воду.
– Все хорошо? – Адам торопливо вошел в кухню, не дождавшись, когда я открою входную дверь. – Что с рукой? Дай посмотрю.
– Ничего страшного. Обожглась, – я признала факт своей глупости. Ну кто хватается за металлические ручки голыми руками?
– Дай посмотрю, – настаивал оборотень.
Я отрицательно покрутила головой.
– Не глупи. – Адам перехватил мою руку и повернул ладонью.
Зачем он опять вмешивается? Этого мужчины и так стало слишком много в моей жизни. Мне иногда казалось, что он искал встречи со мной. Но это же полнейший бред! С чего бы человек… оборотень, что почти два года избегал моей компании и недвусмысленно кривился при каждой встрече, так резко изменился?
– Видишь, все нормально. – Я отдернула руку. – Да, малыш? – я спросила немного нервно у сына.
Тёма притих в моих руках.
– Нормально, – повторил Адам за мной. – Хорошо, – хмыкнул.
Вот теперь я узнавала прежнего старшего Лесмана.
– Я принес продукты. Сейчас… – Он вышел из кухни и вернулся с двумя полными пакетами. – Куда поставить?
Свободной рукой я указала на стол.
– У тебя кипит.
– Это суп, – пояснила я. В кипящем бульоне плавала огромная ставшая прозрачной луковица. – Артем не дает и минуты спокойной. Варю суп-пюре.
– Не так и плохо, – оборотень улыбнулся. – Нельзя так, пацан. Маме нужно отдыхать.
Тёма замер. В глазах ребенка читалось ничем не объяснимое обожание и восторг.
– Как ты это делаешь? – спросила я.
– Волчонок чувствует силу зверя. Тянется к подобному себе.
Неужели я сейчас скажу это?..
Я прочистила горло.
– Адам, ты сейчас очень занят? – спросила я, едва справляясь с волнением.
Как же трудно просто говорить с этим мужчиной.
– Нет, – ответил он не раздумывая.
– Могу я попросить тебя посидеть минут пятнадцать с Тёмой? А лучше полчаса, – добавила с извиняющейся улыбкой.
Оборотень молчаливо перевел взгляд на ребенка.
– Если ты откажешься, я пойму, – я затараторила.
– Без проблем.
– О! – я не сдержала радостный возглас. – Большое спасибо. Я постараюсь быстро тебя освободить.
– Я не спешу, – ответил Адам.
– Зря ты это сказал, – я нервно рассмеялась, осматривая погром на кухне. – Я ведь могу и воспользоваться этим. Шучу, – тут же поправилась. – Я на минутку, хочу смазать место ожога.
Идея принять помощь Адама оказалась не такой и замечательной. Нет, оборотень справлялся с обязанностями няньки ничем не хуже Мии. Хоть его действия и выглядели неуклюже и неуверенно, но Тёма был доволен. С ним играли, строили рожицы, носили от предмета к предмету, стоило только ему потянуться в нужную сторону. Но присутствие старшего Лесмана в доме в очередной раз напоминало об Эриле, и я вновь невольно сравнивала братьев.
– Ой, Тёма. Нельзя так.
Малыш хватал мужчину за отросшие волосы и безжалостно дергал. Любимое занятие сына привело к тому, что мы с Мией собирали волосы в тугой хвост и закрепляли их заколками на макушке, а тут свободный доступ и никакого ограничения.
Я помогла Адаму разжать детский кулачок.
– Не разрешай так делать.
– Мне не больно, – оборотень пояснил свое желание остаться без волос. – Если волчонку нравится… – Неопределенно пожал плечами.
Сын гордо восседал на руках и тянул крохотные ладошки к мужскому лицу.
– Мне потом может не понравиться, – рассмеялась я. – Он будет думать, что это игра, – пояснила и примолкла.
Эрил не любил, когда я оспаривала его решения, всегда старался настаивать на своем. Мне иногда казалось, что ему был важен сам факт оказаться тем, кто оставил последнее слово за собой, будь оно даже неверным.
– Об этом я не подумал, – спокойно ответил оборотень. – Посиди, пацан, минутку сам, – Адам опустил Тёму в манеж.
– Он сейчас…
Малыш набрал побольше воздуха в легкие и приготовился плакать, но не успел завести свою любимую пластинку: «Хочу на ручки». Адам достал из кармана джинсов шнурок и перехватил потуже волосы.
– Все. – Вновь взял ребенка на руки и улыбнулся ему. – Я быстро.
Я смотрела на мужчину с недоверием. Не узнавала его. Некрасиво уставилась, словно видела впервые. Спохватилась лишь с вопросом Адама, все ли у меня хорошо.
Вернувшись на кухню, изредка поглядывала сквозь дверной проем.
– Не переживай за сына, – услышала, когда подкралась и выглянула.
– Не переживаю, – выпалила я, смутившись.
– Я так и понял. Поэтому ты каждые три-четыре минуты заглядываешь в комнату?
– Дело не в этом.
– А в чем? – уточнил оборотень.
– Неважно, – ответила я тихо и вернулась к приготовлению супа.
Суп мне удалось спасти, на вкус получилось прекрасно, а вот вид не внушал аппетита. Кастрюлю наполняла неоднородная сероватая масса с крохотными оранжевыми кусочками моркови, но я так спешила переделать скопившиеся за день дела, что обратила на это внимание только за ужином.
– Я еще успею развесить белье? – спросила громко, убирая блендер и закрывая кастрюлю крышкой.
– Успеешь, – услышала за спиной.
– Ты меня напугал. – Я повернулась к Адаму. – Вы меня напугали, – улыбнулась довольному сыну и подняла взгляд на мужчину.
Он стоял непозволительно близко. И вновь прожигал своим нечитаемым внимательный взглядом, от которого волоски приподнимались на шее. Неловкость ситуации я ощущала каждой клеточкой тела, что горело, словно у меня поднялась температура.
– Я быстро, – мой голос осип.
– Не торопись, – ответил оборотень, но не сдвинулся с места.
Мне пришлось сделать шаг в сторону, красться вдоль кухонного гарнитура.
– Десять минут, – прошептала я и поспешила покинуть помещение.
Я гнала от себя мысли об Адаме и его непонятных для меня поступках. Но это было сделать проблематично – его голос было слышно даже в комнате, где стояла стиральная машинка. Оборотень беседовал с Тёмой. Я притаилась и прислушалась, в напряжении стискивая в руках влажные детские ползунки – не разобрала ни слова.
Зато бодрый женский возглас застал меня врасплох.
– Всем привет! – Миа громко объявила о своем появлении. – Как успехи?
Мужской и женский голоса смешались. Так странно слышать оживленную беседу с участием Адама. Я привыкла к тому, что этот мужчина общается куцыми скупыми фразами, словно слова для него на вес золота.
С возвращением подруги я почувствовала себя уверенней и покинула свое временное убежище.
– Оставайся на ужин, – услышала, когда вернулась в гостиную. – Лер, ты же не против, если Адам поужинает с нами?
– Я?.. – Я думала отказать, выдумав какую-нибудь причину. – Нет, конечно, – выдохнула дрогнувшим голосом.
Это же простой жест вежливости на оказанную услугу, и, отказав сейчас, я бы выглядела неблагодарной.
– Вот и отлично. Я быстро накрою на стол.
– Я тебе помогу, – поспешила я за подругой.
***
Эпизод на кухне с Адамом сразу же забылся, стоило нам сесть на стол.
– Не могу тут сидеть. – Подруга подскочила. – Давай поменяемся. – Она похлопала оборотня по плечу и указала на место рядом со мной. – Ну что ты сидишь? Оттуда мне не видно телевизор. – Миа взяла пульт. – Ты будешь смотреть женский сериал? – спросила она с насмешкой.
– Точно не буду. – Адам пересел.
– Вот я это и говорю. – Миа небрежно отмахнулась рукой и уставилась в экран. – Тихо, пупс. Тут такая драма. Он любит ее, но не может признаться. Боится, что она его не простит.
Я покосилась на подругу – никогда не видела, чтобы она смотрела подобные шоу.
– Ты смотришь сериалы? – не удержалась я и спросила.
– Ага, сегодня подсела. Вот уже второй сезон смотрю.
– На работе подсела? – утонила я.
– На работе, – ответила подруга, не поворачивая ко мне головы. – Ешь, не отвлекай.
Пока я кормила сына, мое внимание было сосредоточено на нем, и я даже забыла о мужчине, что сидел по правую руку от меня.
В отличие от Тёмы я не смогла проглотить ни ложки супа, крошила кусочек пшеничного хлеба, сосредоточившись на своих ощущениях и мыслях.
Неловкую тишину за столом нарушали банальные фразы, сказанные наигранными голосами актеров, и болтовня малыша.
– Лер, пупс доел?
– Да.
– Отлично. Я уложу его спать.
– Не нужно, я сама это сделаю. – Я суетно поднялась со стула, пытаясь опередить подругу.
– Еще чего. Я соскучилась по пупсу. Целый день его не видела.
Миа ловко расстегнула ремешки безопасности на стульчике для кормления и не менее ловко подхватила ребенка, прижав к груди.
– Миа, – прошептала я умоляюще.
– Целуй. – Она повернулась так, чтобы мне было удобно поцеловать малыша в щеку. – И другую. – Я покорно выполняла сказанное. – Отлично, а теперь мы уходим.
– Миа! – я не сдержала выкрик.
– Спокойной ночи, – ответила подруга.
Что же она делает? Миа прекрасно знает, в какое неудобное положение ставит меня сейчас. Находиться наедине с Адамом для меня настоящее испытание. Он – взглянула на мужчину, – он лишает меня выдержки, спокойствия, уверенности.
– Спокойной ночи, – ответила я запоздало.
Я села за стол, но заняла место Мии.
– Почему ты не ешь? – Адам помог переставить тарелку и протянул приборы.
– Не голодна. Пока готовила, напробовалась. То там кусочек съела, то здесь.
Оборотень улыбался, и в его улыбке я увидела снисхождение. Действительно, кого я пытаюсь обмануть? Существо, что с легкостью чувствует чужую ложь?
– Что-то не хочется, – добавила.
– Зря. Вкусно.
– Спасибо.
Я избегала взгляда мужчины. Мои руки жили своей жизнью, педантично ровняли солонку и перечницу, потом поменяли их местами и вновь поправляли.