В детстве мне казалось, что нет ничего хуже мамы-учителя. Отчитывала так, будто я — это тридцать пять заядлых двоечников. Вырвавшись на свободу, я наконец решила, что больше никто никогда не пристыдит меня. Но забыла, что внутри каждого из нас живет совесть. Моя не позволяет даже лица поднять. Настолько сильно чувство вины от собственного предательства перед Ярославом.
— У нас с ним общий ребенок, Яр, — осмеливаюсь сказать.
Он кривит губы, мотнув головой.
— Рита, я вырос без отца. И ни единым днем не жалел, что его нет рядом. Потому что я знал, какой он человек. Ты уверена, что Саше он нужен?
— Он ее любит.
— А тебя? — выпытывает он, но все прочитывает на моем лице. Опускает плечи и отходит на шаг назад. Словно я прокаженная. — Ты переспала с ним, да?
— Яр, с ним я другая, понимаешь? Ты для меня сокровище. Я всегда чувствую себя недостойной тебя. Тебе нужна женщина, которая отдастся тебе не только телом, но и душой. А моя давно принадлежит ему. Я обманывала себя, думая, что с тобой у нас все получится. Я не смогу дать тебе то, что ты заслуживаешь.
— Ты сама себя слышишь? Нелепый набор слов из голливудской трагикомедии. Выставляешь меня чуть ли не героем, а на самом деле видишь во мне слабака. Ты не уверена во мне. Возможно, я поспешил с предложением. Но я, Рита, не из тех мужчин, которые бегут от проблем. У меня нет бзика тянуть кота за хвост и бросать любимую на целых семь лет. Или все и сразу, или ничего.
— Не могу я дать тебе все и сразу. Проклинай меня, ненавидь, я все равно не передумаю. — Я подвигаю к нему кольцо и тяжело выдыхаю. — Просто я надеялась, мы хотя бы останемся друзьями.
— Будем работать в одном офисе, вместе обедать, летать в командировки, гулять на корпоративах. Это ненормально, Рита. Так же, как и выбирать себе в спутники парня, однажды уже доказавшего свою ненадежность.
Он берет кольцо и зажимает его в кулаке. Усмехнувшись, переводит взгляд на фоторамку на моем столе. Этот снимок был сделан недели три назад в день рождения Яра. Я, он и Саша. Тогда я считала эту фотографию нашей первой семейной. С нее собиралась начать наш общий альбом.
— Я напишу заявление по собственному, — говорит он, уколов меня взглядом. — Мы не останемся друзьями, Рита. Мы разойдемся, как чужие незнакомые люди. Я не хочу тащить в свое будущее что-то из болезненного прошлого. Ты права, мне нужна женщина, которая будет любить меня.
— Яр, я любила тебя! — срываюсь я.
— Нет, Рита, не любила. Но если тебе так проще оправдывать себя, валяй. Только у измены нет оправдания.
Выйдя из кабинета, он оставляет меня наедине с отравляющими мыслями. Ярослав никогда не был со мной груб. Его очень задело то, как подло я порвала с ним. Вместо того чтобы поговорить по-людски и потом прыгать в койку к Богатыреву, я все сделала наоборот. О какой дружбе может идти речь?! Так гадко даже враги не поступают. Я буквально воткнула ему нож в спину.
Допив воду, швыряю стаканчик в мусорную корзину и падаю в кресло. Запускаю пальцы в волосы и закрываю глаза. Сумасшедший день. Я познала предательство на себе и тоже предала. Вопить о несправедливости судьбы будет смешно. Все возвращается бумерангом.
Не знаю, сколько времени я сижу без движения, гоняя в голове разные мысли. Когда дверь без стука открывается, я лишь небрежно бросаю:
— Я занята.
— Нет, ты не занята, — отвечает Богатырев, проходит в кабинет и, развернув мое кресло к себе, опирается о стол. — У меня для тебя новости, Рита, которые тебе совсем не понравятся.
— Тогда давай ты поделишься ими позже? — предлагаю я. — Я так понимаю, твой информатор просканировал Мадлен, и я сейчас узнаю, что пригрела змею на груди. Поверь, с этим можно и повременить.
— Нет, Рита, ты пригрела не змею, — игнорирует он мою просьбу. — А двух змей. Женишок твой тоже тот еще сукин сын, оказывается…
— Платон, мне не до шуток. Я только что порвала с ним…
— Я похож на клоуна? — Вскинув бровь, он опаляет меня цепким взглядом.
Я сморозила глупость. Богатырев никогда не шутит. С ним, в принципе, не повеселишься, как с Яром.
Все еще потрясенная после ссоры с бывшим женихом, я прикрываю глаза и спрашиваю:
— Что ты выяснил?
— Последние года три твоя подружка путается с типом по фамилии Разумовский. Слышала о нем? Должна была. Его фирма давно отбивает хлеб у вашей.
— Да, знакомая фамилия, — не отрицаю я, хоть и не понимаю, когда и как Мадлен могла с ним познакомиться? И почему со мной не поделилась?
— Разумовский из кожи вон лезет, устраняя конкурентов. А вы задержались на его пути. Вот он и пустил в ход шпиона.
— Мадлен?! — вскрикиваю я в шоке. — Да какой из нее шпион?!
— Самый лучший, учитывая, что ты делилась с ней абсолютно всем. Разумовский всегда опережал вас и уводил у вас клиентов, благодаря твоему длинному язычку, Рита, — выговаривает Богатырев в своей обличительной манере. Любитель помучить меня чувством вины.
— Не надо обвинять меня в том, что гендиректор доверил дела фирмы выжившему из ума старику! — психую я.
— Этот старик, кстати, оказался весьма сообразительным. Когда запахло жареным, высосал из компании все, что можно.
— Я слышала главбуха, можешь не рассказывать. Вот только Яр-то тут каким боком замешан?
— Он всего лишь внебрачный сын этого самого Разумовского.
У меня сердце сжимается от этой новости. Яр говорил, что отец отказался от него, бросил беременную мать. Что она в одиночку растила сына. Я верила ему, ведь он показывал мне свои детские фотографии! Ни на одной не было отца. Только мама.
— Похоже, в одиночку Мадлен не справлялась, и Разумовский приставил к ней помощника… — продолжает Богатырев, но я его больше не слышу.
Уши закладывает шумом из воспоминаний. Признание Ярослава, его шутки, смех — этим была насыщена моя жизнь на протяжении долгих месяцев. Я отдавалась этому человеку, доверяла, я ввела его в свою семью, а он… Выходит, он с самого начала знал, кто я, как я забеременела и что меня связывает с Богатыревым. Он подло лгал мне, надев на себя маску благородного рыцаря-однолюба!
Не дослушав Богатырева, я подскакиваю с кресла и выбегаю из кабинета. Яр на своем рабочем месте, дописывает заявление на увольнение, когда я на подкошенных ногах приближаюсь к его столу. Ставит подпись и, поднявшись, подает мне:
— Вот, Маргарита Андреевна, как я и говорил…
Взмахнув рукой, влепляю ему звонкую пощечину, после которой в офисе повисает тишина. Менеджеры отвлекаются от работы и телефонных звонков, ошарашенно уставившись на нас — самую горячую парочку, служебный роман которой едва не закончился свадьбой.
Пошевелив челюсть, Ярослав косится на меня исподлобья, но тут же переводит взгляд за мою спину. Догадываюсь, что позади появляется Богатырев. Он не подойдет. Выдержит дистанцию, но проследит, чтобы Яр не перешел границу.
— Подонок, — шиплю я с навернувшимися на глаза слезами.
Плевать, что нас видит и слышит весь коллектив. Дыра в моей груди слишком сильно жжет.
— Ты использовал меня! С первого дня! Скажи, у тебя хоть капля совести есть?! Как ты можешь уличать меня в предательстве, когда сам обманывал меня каждую минуту?!
— Заявление подпишите, Маргарита Андреевна, — просит он, глядя мне в глаза.
— Да без проблем! — Выхватываю бумагу из его руки, беру ручку со стола и крупными буквами вывожу: «Не возражаю! Без отработки!», ставлю подпись и выискиваю взглядом Иру. — Ирина Владимировна, будьте добры, директору на рассмотрение!
Испуганная девчонка мелкими шажками пересекает офис, забирает у меня заявление и возвращается в свой уголок.
— А теперь пошел вон! — цежу сквозь зубы, указав Ярославу на выход. — И передай Мадлен, что настал мой черед. Вы поплатитесь за все гадости. За боль, которую мне причинили.
Взяв пиджак со спинки кресла, Яр кривит уголок губ и отвечает:
— Понадобится помощь — звони. Я пробуду в городе еще неделю.
Не просит прощение, а мнит из себя нечто важное и незаменимое. Ублюдок!
— О-о-о, от тебя мне точно ничего не понадобится! Ни от тебя, ни от твоего папаши, ни от вашей подружки! — Развернувшись, ухожу в свой кабинет, едва не сбив по пути Милену Каллистратовну. — Опоздали, Мегера Калькуляторовна, спектакль окончен!
Хлопнув дверью, отхожу в сторону и спиной прижимаюсь к стене. Я так и не научилась разбираться в мужчинах. Смотрю на них сквозь розовые очки, витаю в облаках, строю воздушные замки. Пора приземляться. Рыцарей нет, а жизнь далеко не сказка.
— Вот это я устроила шоу, — усмехаюсь, шмыгнув носом, стоит Богатыреву вернуться в кабинет. — Теперь такие сплетни поползут.
— Не поползут. Любой, кто пикнет, вылетит с работы. Как и любой, кто работает, получит премию. Даже не заморачивайся.
— Отвези меня домой. Я не в состоянии работать. Даже за премию.
— Ты уверена, что хочешь к матери и Саше? — Судя по его выражению лица, вид у меня оставляет желать лучшего.
— Да, — киваю. — Сейчас я хочу к тем, кто меня действительно любит.
— А я? — Мрачнеет он.
— А о нас с тобой, Платон, — отвечаю я, — мне надо подумать.
Глава 16
Припарковавшись возле моего дома, Богатырев минуту смотрит на меня пронзительно и даже гневно. Между нами рухнули барьеры, все было решено, но стоило мне снова столкнуться с мужским свинством, как Богатырев стал казаться очередными воротами в ад.
Вынув сигарету из пачки, чиркает зажигалкой, опускает стекло и делает долгую затяжку. Мне бы идти, а ноги онемели. Сижу прикованная к креслу и не могу пошевелиться. Я понимаю, что из-за страха могу обречь себя на одиночество, но и крутить роман сейчас сил нет. Недоверие изнутри точит.
— Я, Рита, не тот мужик, который достанет для тебя звезду с неба, — выпустив дым, произносит Богатырев. — Я не буду по выходным крутиться у плиты и бегать по дому с тряпкой, чтобы сделать тебе приятное. Я не принесу тебе завтрак в постель восьмого марта, и на день рождения не стану выворачиваться через задницу, чтобы угодить с подарком. Я никогда не назову твою маму мамой и не буду потакать твоим капризам, если они меня бесят. Все, на что ты можешь рассчитывать от меня, это бабки, стабильность, защита и охрененный трах. А главное — ты знаешь, что я всегда говорю правду. Прямо в глаза.