– В третий раз?! Что сейчас тебя не устраивает? – спрашивает отец.
– Будем считать, одногруппники. Они меня угнетают. Издеваются, не дают спокойно учиться. – Я подхожу к лестнице.
– По-моему, издеваешься только ты, – прилетает мне в спину. – Ты думаешь, это игра?
Я берусь за поручень.
– Ты же прекрасно знаешь, что я могу получить образование в любое время и уже получил бы, если бы хотел, – говорю я.
– Я прекрасно знаю, что, лиши тебя доступа к деньгам и квартиры в городе, ты бы сделал это быстрее. Последний год, Ник. Хватит прожигать жизнь, – произносит отец твердо. – Зайди к матери, поздоровайся. – Он резко разворачивается и уходит.
Оставить за собой последнее словно – отличительная черта отца. Обожаю ее.
Я собираю несколько комплектов одежды, захожу отметиться к маме и поиграть с маленьким волчонком. За дни моего отсутствия карапуз освоил навыки ползания и вовсю гонял по комнатам, заставляя домашних хвататься за сердце от умиления и переживаний.
Небольшая квартира встречает меня тишиной и запахом сгнивших фруктов. Живот скручивает голодным спазмом. Идти в магазин лень, побыстрее бы чем-нибудь набить желудок и забыть про потребность. В ход идут макароны с натертым сыром, вполне съедобно.
Я занимаюсь бытовыми проблемами, но в голове заезженной пластинкой крутится фраза Коваля: «Твоя что ли?» А вдруг действительно так? Моя пара. Но сейчас же зверь спокоен, не выкручивает жилы, как утром, не заставляет бездумно метаться кругами в поисках.
Беглянка. К девушке тянет – это факт.
Упав на диван и закинув руки за голову, я подгоняю завтрашний день, мечтая взглянуть в широко распахнутые серые глаза и прочесть удивление. Зверь довольно урчит: наши с ним мысли схожи.
Аля не покидает мой разум и ночью, навязчиво проникает в сон. Я вновь и вновь выныриваю из дремы. Наконец, отключаюсь. Отчетливо слышу ее сбивчивое дыхание, инстинктивно ощупываю пустующее место рядом с собой.
«Найти!» – пульсирует так навязчиво, что хочется тут же сорваться с места.
Мозг продолжает шутки. Манящий запах пробирается в ноздри. Ее запах. Втягиваю, резко выдыхаю, но он не уходит. Невозможно избавиться от того, что у тебя в голове; что у тебя перед взором, словно полупрозрачная наклейка на лобовом стекле. Черт! Я даже ощущаю жар ее тела, будто сейчас Аля прижимается к моей спине.
Отбрасываю мысль выспаться. Умываюсь, прохаживаюсь по комнате. Коротаю время до рассвета, выкуривая одну сигарету за другой, заталкивая скомканные окурки в переполненную пепельницу.
Глава 9
Алина
– Хочешь, я поднимусь с тобой? – В глазах Саши читается решимость. – Вдруг…
– Ну что вдруг? Думаешь, Витя меня ждет, чтобы отомстить за испорченные рубашки? – я отвечаю уверенно, но все же бросаю боязливый взгляд на темные окна квартиры.
– Если что, сразу звони, я вернусь. – Комарова помогает с сумкой. – Не волнуйся, я оплачу такси. И жди нас с Анькой, мы к тебе приедем на днях. – Девушка заговорщически улыбается. – Как только я смогу вырвать сестру из цепких рук Влада. Расскажешь, от кого же мы сегодня так поспешно сбегали. – Водитель тактично кашляет. – Пока. – Аня целует меня в щёку. – Я на связи. Если что, звони, поняла? – Выталкивает из такси.
– Поняла. – Я закрываю автомобильную дверь.
Я возвращаюсь будто из путешествия в другой мир. В нем живет еще одна Алина, и она с удовольствием делает глупости, совершенно ни о чем не жалея. По-настоящему не жалея, а не уговаривая себя в этом.
Настроение не омрачает осознание, что сегодня я вновь не лягу спать. И эта ночь будет кардинально отличаться от вчерашней. Хотя нет! Намерение вернуться домой, разложить вещи и сесть за лекции Жабы Васильевны я отметаю в сторону. В чем Балабаев действительно был прав, так в том, что мне нужно учиться говорить «нет», не только окружающим, но и собственной гиперответственности. Вряд ли произойдет что-то непоправимое, если лекции, пылившиеся пятнадцать лет на полках, пробудут в рукописном виде еще три-четыре дня.
Это перед Сашей я не показывала волнение. А достав ключи и гипнотизируя металлическую дверь, не сразу набираюсь решимости отомкнуть замок. Крадусь, словно воришка, осторожно заглядывая в узкий коридор. Спускаюсь взглядом к обувной полке, отмечая с облегчением, что, кроме старых тапок, там нет других пар мужской обуви. Сама не знаю, что ожидала увидеть, но я не обнаружила раскиданных или испорченных вещей, не нашла оскорбительную записку от Балабаева, прикрепленную магнитом к дверке холодильника. Разобранная постель, открытые створки шкафа, пустая бутылка из-под ликера в мусорном ведре и… лекции, все на месте. Все, кроме громоздкого пластикового чемодана.
«У меня все хорошо», – я отправляю Саше.
«Супер!» – прилетает в ответ.
Вдохнув полной грудью, я вновь нарушаю собственное правило: «Вернулась из поездки – разбери чемодан». Нарушаю с удовольствием! Переодеваюсь и с блаженством заворачиваюсь в мягкое одеяло. Меня больше некому упрекнуть, некому указать на то, что, как и когда делать. А ведь до этого момента я и не осознавала, насколько меня тяготили отношения с Балабаевым. Отношения, что вошли в привычку, как что-то должное и неотъемлемое.
Нерадостные мысли не помешали уснуть. Я тут же отключилась, совершенно забыв обо всем: о расставании, о разочаровании, о приятном субботнем приключении; о парне, что неосознанно изменил мою жизнь. Только прикрыла глаза, и пиликающий рингтон будильника прорвался сквозь черную завесу забытья.
Понедельник, семнадцатое сентября, семь тридцать утра. Не может быть! Открыв вкладку браузера, вбила: «Дата и время сейчас», – самый глупый запрос в моей жизни. Двадцать два часа полноценного сна! Я щурилась, присматриваясь к дисплею смартфона.
Впервые за долгое время я довольна своим отражением. На меня смотрит девушка с копной светлых блестящих волос, с открытым приветливым взглядом, неплохой фигурой… нет, очень хорошей фигурой.
– Красотка, – я похвалила себя. – Но красотка может опоздать, – подхватила сумку с лекциями и ноутбуком.
Сегодня я уделила своему внешнему виду чуть больше времени, чем обычно. Прошлась по ресницам черной тушью, нанесла персиковые румяна, тронула губы блеском с вишневым вкусом.
Язык скользнул по верхней губе. Запах мной приготовленного миндального кофе и вкус ягод смешались и окутали волной воспоминаний, тягуче спустились к низу живота жаром возбуждения, возвращая мыслями в безумную ночь. Аромат ягод продолжал преследовать и по дороге на работу. Щекотал ноздри знакомой смесью табака и вишни в подъезде, приливая к щекам легким жаром. И в просторных коридорах университета, в перерывах забитых студентами.
– Ты что, смеешься? – интересуется Виктория Евгеньевна.
– Сегодня вишневый заговор, – я указываю на товары.
На прилавке буфета мой взгляд находит жвачку со вкусом вишни и черешни, вишневый сок, булочки с вишней, бисквитные рулетики с вишневым джемом.
– Никогда не обращала внимания. Бери, наша очередь подошла, – отзывается коллега.
Мы неторопливо обедаем, наслаждаясь тридцатиминутным законным перерывом.
– А ты сегодня молодец, – хвалит она меня.
– М? – Я разделяю котлету на кусочки.
– Я про Людмилу Васильевну. – Виктория Евгеньевна, осматривается, склоняется и произносит: – Поставила ее на место.
– Я не пыталась поставить на место. Просто объяснила, что у меня нет больше возможности работать и в выходные дни.
– Поверь, она это услышала совсем по-другому, – заверила она.
– Да нет. Совершенно нормально восприняла. Даже разрешила провести практические сегодня занятия у четвертого курса.
– Да? – Женщина отвлеклась от салата. – Случайно не пятая пара? – Я утвердительно качнула головой. – Не хочу тебя расстраивать, Алин, но эту группу она скидывает на тех, на кого злится. Там же одни платники. Им учеба по барабану. Самое главное – посещение, и к концу семестра обеспечена тройка.
– Какая мне разница, платники или нет, просто проведу тест. Да и кто отказывается от практики? – спросила я.
– Я предупредила, Аль. Тридцать девок и каждая из них считает себя звездой. Тяжелая группа.
– Посмотрим. Я побежала, мне нужно распечатать тесты для группы. Спасибо за компанию, – поблагодарила я.
По окончанию четвертой пары кафедра опустела в течение пары минут, никто не захотел задерживаться дольше положенного в первый рабочий день недели.
– Удачи, – шепнула Виктория Евгеньевна и прикрыла за собой дверь.
– Спасибо, – я шумно выдохнула. – Добрый день! – Прижав папку с тестами к груди, широко улыбнулась своему отражению. – Мое имя – Алина Васильевна, и это занятие… Нет. Мое имя – Алина Васильевна, и сегодняшнюю пару проведу у вас я. Да, так лучше, – репетировала приветственную речь в опустевшем кабинете. – С богом, – прошептала и вышла в коридор.
«Все будет хорошо», – убеждала себя, поворачивая ключ в замочной скважине.
– Проходите, пожалуйста, – распахнула дверь, пропуская девушек. – Мое имя – Алина Васильевна, и сегодняшнюю пару проведу у вас я, – повторила в который раз, ожидая пока все войдут. – Все, больше никого не будет? Я могу закрывать дверь? – спросила, замерев в дверном проеме. Кто-то неопределённо пожал плечами, кто-то отрицательно качнул головой. – Ну, хорошо. Семеро одного не ждут. – Потянула за ручку.
– Прошу прощения за опоздание. – Носок грубой мужской обуви вклинился между дверью и косяком.
«Не верить своим глазам» – теперь я точно знаю, что означает эта фраза. Ухмылка, всклокоченные темные волосы, вязь татуировок, поднимающаяся по шее. Мое наваждение. Секрет. Слабость. Здесь и сейчас…
Ник приподнял насмешливо бровь, распахивая дверь шире и вытягивая меня вместе с ней в коридор.
– Так я могу войти? – он указал взглядом на мои пальцы, намертво вцепившиеся в дверную ручку.
Я упрямо потянула дверь на себя, отрицательно покачивая головой.