Мужская фигура, облаченная в современный костюм, замерла, склонив голову и не показывая лица.
– Да-да, куда же без этого. – Александр несколько раз хлопнул в ладони, аплодируя. – Балаам, прибереги спецэффекты для романтичных девиц, случайно вычитавших о призыве в каком-нибудь романе старого идиота.
Фигура демона дернулась, хохотнула и принялась маниакально оправлять манжеты рубашки.
– Девицы больше не любят читать, – наконец Баллам заговорил. Закончив с манжетами, мужские руки пригладили галстук и подтянули узел.
– Реалии современного общества, – отозвался огорченно Александр.
Напряжение понемногу сходило, возвращаясь ко мне раздражением. Сколько они еще собираются вести светские беседы?!
– Я не девица, но надеюсь не хуже, – выпалил я, не раздумывая.
– Заметил. – Балаам вскинул голову, и от взгляда красновато алых глаз на моей шее поднялись волоски. – Ну, раз не хочешь расшаркиваться и немного побеседовать с тем, кого призвал, говори по существу, волк. Кого потерял? Редко вы обращаетесь к нам, презираете. – Демон склонил голову, осматривая. – Истинную? Вряд ли, совсем молод. Подойди.
– Мать, – ответил приближаясь. От близости двух сильных хищников рядом зверь сходил с ума, выкручивая жилы и немного отрезвляя болью разрываемых мышц.
– Ясно, привязанность. Наверное, и любишь ее, и жизнь готов отдать, или что ты собирался мне предложить?
Я остановился на границе круга, наши взгляды оказались на одном уровне. Демон смотрел пристально, не моргая, чуть подался вперед. Его лицо подсвечивали алые блики, заостряя и без того острые черты лица. Балаам выдохнул устало, приподнял уголки губ, изображая что-то отдаленно похожее на улыбку.
– Круг разорви, – приказал он.
– Не делай это, – князь остановил меня, ведомого голосом демона. – Исчезнет – устанем искать.
– Не вышло, – хмыкнул Балаам. – Ладно. Жду, волк, предлагай, что там у тебя.
– Деньги.
Демон закатил глаза и отрицательно покачал головой.
– Долг стаи.
– Зачем он мне?
– Душа, – произнес я неуверенно.
– И к чему мне душонка, что попадет в руки через не одно столетие? И, скорее всего, до ужаса правильная.
– А что тебе нужно?
– Это ты требуешь от меня вернуть жизнь своей матери, и почему же я должен думать над обменом? – Балаам дернул головой, откидывая челку. – Две попытки, волк, – произнес твердо.
– Т-с-с, – не дал сказать мне вампир. – Вынудил, щенок, – князь цедил сквозь зубы, оттесняя меня. – Помнится, за тобой должок, принц.
Балаам удивленно округлил глаза, услышав слова Высшего.
– Хм, удивлен, что за полтораста столетий не забыл мой маленький провал.
– А ты бы мой забыл?
Демон отмахнулся от Высшего, как от надоедливой мухи, шагнул ко мне.
– Вот теперь я готов заключить сделку. Во-первых, ты, Александр, забываешь мой небольшой должок, а во-вторых, ты, волк, при следующей нашей встрече отдашь мне то, что я потребую. Возможно, мне понадобится всего лишь крохотная услуга, кружка воды, к примеру, или…
– Стоп! Стоп! Не соглашайся, – вклинивается князь.
– И все эти мелочи в обмен на жизнь твоей матери. Считай меня альтруистом, – закончил Балаам.
– А если ты потребуешь чью-то жизнь? – спросил я.
– Нет, даю слово. Я не буду от тебя требовать ничью жизнь. Александр свидетель. По рукам?
– Что значит не соглашаться? – Я игнорирую протянутую руку.
– Я бы не стал заключать сделку вслепую. С ним, – Александр, не стесняясь, указал пальцем на демона, – нужна максимальная конкретика.
– А у меня есть выбор? – спрашиваю я.
Вместо князя ответил Балаам:
– Есть, но скудный. Что предпочтешь, волк: конкретику или жизнь собственной матери? Возможно, я никогда и не появлюсь за своим долгом, в принципе, что ты можешь дать такого, что недоступно мне самому?
Александр устало покачивал головой, предоставляя возможность совершить выбор самому.
– Я согласен, – ответил я без раздумий.
– А я и не сомневался, – демон не скрывал своих эмоций, он радостно растягивал губы в отталкивающей улыбке. – А теперь разорви круг, волк. Просто сотри границу, если не передумал, конечно.
– Не передумал. – Носком обуви я растер следы собственной крови и пепла.
– Скрепим сделку. – Балаам перехватил мою ладонь и крепко сжал. – Отлично. Веди. – Не размыкал рукопожатия. – Думай о том месте, где сейчас мать.
Это не сложно. Мысли и так сосредоточены на поляне в сосновом лесу, где остался обезумевший от горя отец.
– Мама будет помнить о смерти? – Я тяну ладонь демона.
– Подробности сделки нужно обсуждать заранее, до рукопожатия, волк. – Балаам в раздражении дернул на себя. Рывок. Ощущение, что меня пропустили через отжим в стиральной машине, и легких коснулся аромат хвои.
– Фу! – скомандовал Балаам, реагируя на рычание оборотней. – Сидеть, – бросил, не поворачиваясь к Альфе. – Неприятно, когда вот так вот встречают. Все же я пришел помочь.
– Они всегда такие. Неблагодарные, – добавляет Александр, замыкая наше шествие.
Если бы от этих двух… не зависела жизнь моей матери, то я хотя бы попытался заткнуть им рты. Но мне приходится давиться злостью, болью и осознанием собственного бессилия.
– Ваша помощь не понадобится, – произносит демон, одаривая высокомерным взглядом Альфу и его сопровождение.
– А это не тебе решать, – рычит Альфа.
Тела всех пятерых оборотней сотрясает и покрывает дымкой сдерживаемого обращения.
– Как раз мне, – Балаам уверенно движется навстречу отцу. – Князь, помоги, – бросает через плечо. – Остальным советую не приближаться.
Александр не спрашивает, что от него требуется, мерцнув, возникает за спиной отца. Впервые я вижу, на что способен Высший вампир. Не прилагая видимых усилий, парой молниеносных движений он выхватывает тело, с легкостью уворачиваясь от ударов рук с когтистыми кистями. Еще одна секунда, и Балаам держит мою маму, а князь, обхватывает отца со спины, стягивая его и лишая какой-либо возможности нанести удар. Человеческое тело трансформируется, раздается в размерах, покрывается шерстью, и в воздухе уже щелкает волчья пасть, рыча и скалясь.
– Успокой, он мешает сосредоточиться. – Демон опускается на колени, укладывая бездыханное тело прямо на сухие сосновые иголки.
– Арнар. – Князь встряхивает отца, словно тряпичную куклу. – Арнар!
Но человеческую часть полностью поглотил зверь. Продолжая попытки избавиться от вампира, не отрывая взгляд от обескровленного лица мамы, зверь низко воет, переходит на рычание и возвращается к тихому поскуливанию. Я впервые слышу подобное. Сдавленный вибрирующий вой, наполненный бесконечным отчаянием и болью. От этих звуков каждая мышца, каждое сухожилие, кость пропитываются ядом потери.
Балаам скидывает пиджак, расстегивает манжеты, ходит по кругу, неторопливо закатывая рукава. Носы его обуви почти касаются светлых волос мамы, беспорядочно раскиданных по земле. Мне нестерпимо хочется подбежать и поправить их, стереть капли запёкшейся крови.
Поляна погружается в вакуум, я не слышу хруста сухих иголок или ветвей под ногами демона, не слышу душераздирающего воя, только многочисленные удары сердец и шумные, взволнованные вдохи и выдохи, а Балаам продолжает свое неспешное, гипнотизирующее шествие.
Одна за другой поляну заполняют тени. Бледные, сероватые, полупрозрачные или иссиня-черные, они плывут в противоположенную сторону движениям демона, закручиваясь смерчем вверх и медленно скрывая редкие солнечные лучи, пробивающиеся сквозь ветви. Наконец, демон замер, тени последовали его примеру.
– Ищите, – прошептал Балаам. – Верните, – добавил громко.
Поляну оглушил визг. Тысячи размытых пятен смешались в единую массу, взвилась куда-то вверх, тут же падая градом о землю. Удлиняясь, принимали человеческие очертания, склонялись над телом матери, будто принюхиваясь, и уносились прочь. Пролетая рядом или проскальзывая сквозь меня, оставляя во рту привкус горечи и гнили.
В ожидании Балаам раскачивался с пятки на носок, совсем неестественно склонив голову на бок. Его тело и лицо обрели жесткие, угловатые черты. По лицу гуляли красноватые блики, поднимались ото лба вверх, теряясь в темных волосах и вновь появляясь алыми потоками на черных изогнутых рогах.
Балаам поймал мой взгляд, хмыкнул.
– Копыт и хвоста нет. – Приподнял верхнюю губу, обнаруживая острые нечеловеческие клыки. Округлил глаза и зловеще прохрипел: – Но зубы и рога острые. Идут…
По земле пробежала вибрация, как будто кто-то уронил что-то тяжелое. Вибрация нарастала вместе с монотонным гулом. Тени проскальзывали, друг за другом выстраиваясь ровными рядами рядом со своим хозяином, часть из них занимала пустующее пространство, другие врастали в деревья, кустарники, поваленные стволы. Настоящее войско. Легион.
А гул продолжал нарастать, вынуждая прикрывать уши руками и сжимать ладонями голову до боли. Вибрация и невыносимый звук шли от светлого сгустка, окруженного темными силуэтами. Сгусток передвигался неторопливо, испуганно бился о тени, словно о прутья клетки.
– Отпустите, – приказал Балаам.
Лишь появилась брешь между тенями, сгусток засиял ярче и метнулся к телу мамы, врезаясь в грудную клетку и заставляя ее со стоном боли втягивать воздух.
– Что мы должны, демон? – Альфа, как и остальные, не отводил взгляда от моих родителей.
Мама была заключена в клетку из четырех лап и огромного волчьего тела. Зверь не выпускал ее из «объятий», вынудив оставаться на земле, вылизывал лицо и руки, периодически успокаивался, утыкался мордой в мамины колени, поднимал глаза и наблюдал. Смотрел преданно, с нескрываемым страхом и трепетом. От малейшего шороха зверь вскидывался, принимал боевую стойку, угрожающе рычал, отталкивая свою пару за спину.
– Стая – ничего, должен только он, – Балаам указал на меня. – И надеюсь, когда придет время возвращать долг, ты о нем не забудешь, волк.
– Не забуду. – Сомневаюсь, что смогу забыть, даже если захочу. Не каждый день становишься должником демона.