— Расскажешь, что случилось? — спрашивает он абсолютно ровно. — По срокам ведь выходит так. Ты не чужая, я знать хочу.
Не чужая.
Но и не близкая.
Мы бывшие влюбленные. Наверное, это особенный статус родства.
— Да. Мне тогда страшно было. Тебя боялась, возвращения на хутор. Всего на свете! Злилась, что ты меня обманывал, представляясь Виноградовым. Накрутила себя сильно. Может, зря, может, нет. Сама не понимала, чего хотела. Когда мы расстались и я в Ростов приехала, квартиру сняла, на работу устроилась. Один парень за мной начал ухаживать. Я... отказывала. А потом согласилась на свидание. Думала, получится тебя забыть. Прости меня. Я думала, так правильно будет.
Данил кивает.
— Я знаю. Видел, как ты с кем-то шла.
— Когда?!
— Я по делам приезжал. Ненадолго. Хотелось убить его. Но сдержался. Чудом каким-то, — Данил шутит. Наверное.
Жаль, что сдержался.
— Так что твоего мальчика я сейчас понимаю. И бить его не буду. Он свое защищает. Ревность — это горячее чувство.
Я дрожу. Мы так давно не говорили искренне. А раньше — часто. Он на машине возил меня в Омск на могилу отца, помогал убираться. Мы столько часов вместе провели... десятки часов. Столько всего обсудили! Кроме главного. Данил врал мне, кто он. Притворялся, будто беден. А потом бросил правду в лицо и оскорбил, когда я обрадовалась.
— Мы с ним повстречались недолго, — говорю я.
Дальше хочу сказать, что у нас с тем парнем были чувства, но они быстро прошли. Мы расстались. Я узнала, что беременна, а он к тому времени улетел учиться за границу. Но я приняла решение рожать.
Однако рот не слушается.
Эта легенда так часто была мною озвучена, что сейчас, по идее, должна по накатанной проскочить.
Данил садится ко мне спиной, опираясь на матрас. И я спускаюсь на пол. К нему.
Рядышком сижу теперь. Хорошо так. В нескольких метрах спит Мирослава.
— Он меня изнасиловал, — говорю я.
Данил напрягается, я чувствую движение слева и закрываю глаза. Никому об этом не рассказывала никогда, кроме врача в больнице.
— Уже всё в порядке, я это пережила. Не было какого-то ужасного кошмара, как показывают в криминальных драмах. Он позвал на праздник, я думала, там будет обычная вечеринка. Много людей, весело. Я трезвая была, честное слово. Не пила алкоголь. Но при этом было как-то дурно. Захотела уйти, он не пустил. Я поняла, что не вырваться. Поэтому затаилась, а когда он потерял бдительность, оттолкнула и бросилась бежать! Фух! Не понимаю, как удалось. Но я вылетела на улицу с чужой курткой и босиком! Так замерзла, пока неслась по городу несколько километров! Думала, пальцы отморозила, но ничего, отогрелась дома.
— Пздц, блть, — произносит Данил.
Я рот рукой закрываю. Он злится сильно. Интуитивно начинаю поглаживать его по плечу, успокаивая. Он дергается.
— Вот такая я глупая была. Больше никогда... ни в какие бары... ни на какие вечеринки... Только с Лёшей начала выходить. А так... не рисковала.
— Я его найду.
— Он улетел в Штаты учиться. Я случайно узнала потом. Он из компании Ленки, она думала, хороший парень.
— Найду в Штатах, не проблема.
Я улыбаюсь.
— Об этом никто не знает. Ни одна живая душа, кроме врача. Ты тоже никому не говори. Ладно? Не хочу, чтобы кто-то знал.
Данил молчит.
— Данил, Даня. — Я поворачиваюсь к нему. — Посмотри на меня.
Он не слушается. Боже, как сложно рассказывать о таком мужчине! Мы никогда не будем вместе — слишком поздно. Мы всего лишь бывшие влюбленные.
— Пожалуйста, просто знай, что я наговорила тебе эти страшные вещи тогда только потому, что утром увидела две полоски на тесте. Понимала, что ты не простишь. И не поймешь. Я саму себя не понимала. Но рассказать тебе не могла. Сейчас уже могу. Успокоилась на этот счет. А тогда... Даня, я не могла тебе сказать. Казалось, что тебя защищаю. Что ты будешь счастлив без меня.
Он поднимает глаза.
— Ты приезжала за помощью?
— Да, — говорю ему. — Но всё случилось так, как случилось. К лучшему. Ты женился на девушке, на которой планировал жениться еще до встречи со мной. И у вас всё хорошо, правда?
— Правда, — подтверждает он. Делает паузу. — Мне спокойно. Мы заключили соглашение. В рамках него всё отлично. Идиллия. Без измен и подстав.
— Без крысятничеств? — Я склоняю голову набок.
— Ни разу, — отвечает Данил с легкой улыбкой. — И не буду.
Зависть и ревность больно колют в груди. Но я справляюсь.
— Вау, — восхищаюсь вслух.
— Ага. Жить как-то надо было. Ну а Злата... Мне с ней комфортно. А ей со мной. Что еще нужно?
Ревность и зависть становятся слепящими.
Нам с ним нельзя видеться. Слишком рано. Пока еще слишком остро.
— Мы с ней в Москве встретились. Я после разговора с тобой туда поехал, дела были. Она помогла просто так, без условий, хотя до этого я во второй раз ее с хутора вышвырнул, — поясняет Данил и добавляет задумчиво: — Ну я и подумал: почему бы и нет.
— Помогла? Как?
— У нее родственник работает секретарем в Верховном суде, — рассказывает Данил. — Он мелочь, но сученыш компанейский, все его там любят и ценят. Через него удалось добиться многого.
Я бы помочь ему не смогла. Мои родственники сами нуждаются в помощи. Я всё правильно сделала. Да ведь?
— Я наслышана, что сняли судью, — говорю медленно.
— Двух судей. Небольшой переворот совершили. На самом деле моих заслуг там мало. Когда начали распутывать ком, пошло по накатанной. Такие дела повсплывали! Самое сложное, как обычно, — это запустить процесс.
— Круто. И как будто невероятно.
— Ну, в общем, да. Мы сражались больше года. Потом радовались. — Он поджимает губы.
Со Златой. Она ему помогла сражаться и была рядом, когда настало время праздновать. Ревность-ревность-ревность.
— Я в то время будто болел тобой. Осознавал, что это ненормально, но остановиться не мог. Я бы тебе жизнь сломал, если бы в покое не оставил, — говорит Данил. — Таким Лёшам бы руки-ноги поотрывал на раз-два. Меня бы ничего не остановило. Одержимость мозг плавила. Тобой. Ну а свадьба... Только так можно было отступиться.
Меня колотит. Зубы сжимаю.
— Не бойся, уже всё хорошо, — продолжает он с легкой улыбкой. Толкает меня в плечо своим. — Я действительно просто хотел на тебя посмотреть. Я ж тебя совсем девчонкой помню. А тут ты выступаешь... уверенная в себе. Студентка. Молодец, одним словом.
— Спасибо. Ты тоже огромный молодец! — горячо заверяю я.
— Но жаль, что я тебе не помог тогда.
— Ты помог. Я квартиру купила.
— Если бы знал, что случилось, я бы в покое ситуацию не оставил.
— Тебе не надо было знать. Тебе было бы больно.
— Куда больнее. — Данил улыбается.
Потом бросает взгляд в соседнюю комнату. Там в темноте спит Мира. Кажется, он впервые смотрит в ее сторону.
— Всё равно не верится, что у тебя есть дочка.
Данил поднимается на ноги. Я тоже встаю. Сердце колотится.
— И мне иногда не верится. До сих пор. Но я ее очень люблю. Она такая... боже, замечательная во всем!
— Красивая девочка, — кивает он. — Характерная.
Мне физически плохо. Голова кружится от количества вранья. Держу в руках свою гранату, и мне тяжело. Так тяжело! Наши миры стоят крепко, они целы.
Я же... всё думаю и думаю, была ли в его глазах та искра надежды или я себе ее придумала? Сейчас там снова пусто. Спокойно и пусто.
А я хочу зажечь! Глаза его зажечь!
Мы прощаемся.
— Извини за напор, — говорит Миронов снова исключительно вежливо. — Я когда справки навел и узнал, что у тебя дочь, которая родилась в мае, да еще и Мирослава, почти как моя фамилия, надумал себе лишнего.
— Да, понимаю, — киваю быстро.
Мне дурно. Упаду сейчас. Мы снова прощаемся.
— Мысли в голове всякие бродили. Хотя понимаю, что у тебя были месячные после нашей последней близости. Но подумалось: вдруг? Ты же не стала бы скрывать от меня ребенка?
— Нет, конечно.
— Ясно. Я должен был спросить, — говорит Данил.
— Понимаю.
— Завтра я уеду.
— Больше спонсировать наш универ не будешь? — пытаюсь шутить.
Мне бы уже идти. Открытая дверь зовет. Уйти и закрыть эту тему навсегда.
— А надо? — Его бровь дергается.
Мы, кажется, флиртуем.
— Можно было бы. Помощь нашему факультету не помешает.
— Ну почему бы и нет. Но не так часто уже.
— Ладно, — улыбаюсь я. — Спокойной ночи. Еще раз скажу: я очень-очень рада, что у тебя всё хорошо. Надеюсь, ты меня простишь за всю ту боль, что я тебе причинила.
— Думаю, нам обоим есть за что поблагодарить и простить друг друга. Ты много лет была самым светлым пятном в моей жизни.
— Правда?
Данил криво улыбается:
— Было весело.
— Да, очень.
Повисает пауза. Всё сказано.
Я возвращаюсь в свой номер. Закрываю дверь. Щелкает замок. Прижимаюсь к ней спиной. И плачу. Плачу. Тихо. Жалобно. Руками рот зажимаю, чтобы всхлипами Миру не разбудить.
Господи, а если та искра мне не привиделась? Что, если он надеялся?
У меня есть Лёша, он так сильно расстроился... Я сказала, что хочу за него замуж. Что мы кольца завтра купим. А как иначе?
Губы кусаю. Между мной и Данилом нет любви. Только боль осталась. Всё еще осталась. У него своя жизнь, у меня своя. Каждое наше пересечение — это пытка.
Я поступила правильно. У Миры всё будет!
Данил со Златой еще очень молоды, у них родятся свои наследники.
Я такая молодец! Я выдержала!
Иду в ванную, умываюсь. Слышу, что стучат в дверь тихонечко. Открываю — там официант.
— Умоляю, тише! Дочка спит! — шепчу я.
— Извините, — отвечает он едва слышно. — Вам заказ. Я осторожно.
Закатывает столик в номер и быстро уходит. На столике тарелки с салатом, бургером. Так вкусно пахнет. Миронов никогда меня не слушал! Сказала же, что не хочу!
Ну вот как с ним? Самодур! Да никак! Невозможно! Упертый Кулак!