Мирослава круглыми глазами рассматривает обстановку — мы нечасто ночуем вне дома. Выходы в рестораны она вообще обожает! Вчера вечером я пообещала, что мы будем завтракать в кафе, так Мира мало того что не забыла, так и вовсе проснулась с этой мыслью!
Надела платье практически без помощи. Покрутилась перед зеркалом.
Мы идем к лифту, я сжимаю ее ладошку.
Через четверть минуты металлические двери разъезжаются в разные стороны, и перед нами предстает... Данил. Пялится, правда, в экран мобильного.
Я даже не удивляюсь. Давно пора привыкнуть, что если какое-то совпадение возможно, то оно непременно в моей жизни случится. Особенно если дело касается Миронова. С самой нашей первой встречи.
Теперь уже точно придется смириться, что мы никогда не исчезнем из жизней друг друга. Недавно я читала любопытную статью о прошлом. Сердечками любовь начали обозначать сравнительно недавно, но любили ведь с самого начала. С истоков. Раньше рисовали мужчину, женщину и соединяли их линией. Линия — это связь.
Я смотрю на Миру и понимаю, что мы с Данилом связаны на всю жизнь. Пусть не любовью, но уже и не горечью. У нас есть дочка. И как мы будем общаться, — с ненавистью или по-хорошему — зависит только от нас самих.
— Доброе утро, — говорю я, делая шаг назад, чтобы выпустить Миронова из лифта.
Данил отрывается от телефона, смотрит на меня, на Миру.
Он в белом халате, на плече спортивная сумка. Наверное, плавал в бассейне или тренировался.
— Доброе, — снисходит до ответа.
Выходит в коридор, а потом присаживается рядом с Мирой. Дочка пулей юркает мне за спину и прячется, отвернувшись. Данил тут же выпрямляется и делает шаг назад.
— Ей нужно время, — быстро поясняю я, обнимая Миру. — Она не любит чужих. Боится. А ты к тому же большой. На ее взгляд... опасный, — пытаюсь шутить.
Хотя и на мой взгляд, ты тоже опасный.
— Это правильно, — соглашается Данил. — Чужих нужно опасаться. Отличные базовые установки.
— В этом она явно в тебя, — улыбаюсь я.
Данил осекается и будто даже мешкает. Словно не знает, что ответить. Наверное, я тороплю события и он еще не привык к мысли, что в Мирославе половина именно его генов.
— Вы на завтрак? — переводит тему Данил.
В его глазах штиль. Вчера они метали молнии. Я не забыла.
Двери лифта съезжаются. Мира разочарованно всплескивает руками. Я вновь жму на кнопку вызова.
— Сейчас поедем, дочка. С дядей только договорим. Да, мы в ресторан. Посмотрим, что там есть. Ты уже был? Съедобно?
— Нет пока. Не знаю.
— Присоединишься к нам? Если хочешь, — добавляю я.
Мира с любопытством выглядывает из-за моей спины.
— Если найду подходящую одежду, — строго произносит Данил. — Соответствовать будет сложно, — добавляет, окидывая меня взглядом.
Я улыбаюсь, догадываясь, что он шутит. Уголки его губ также трогает быстрая улыбка. Это был комплимент.
— Да, мы сегодня нарядились. Мира любит платья. Вообще, я долгое время одевала ее в основном в шорты или легинсы: думала, так удобно бегать. В садике особенно. А потом воспитательница рассказала, что во время танца девочки должны были взяться за подол юбки и покрутиться. А у Миры подола не было. Солнышко не получилось, и она расплакалась. Теперь вот ходим только в платьях. И я соответствую. — Оглядываю себя.
— Ого.
Не уверена, что ему интересны проблемы двухлетних девочек на уроках музыки в садике. Я вообще ни в чем не уверена, когда дело касается Данила. Еще вчера была настроена солгать ему насчет Мирославы. Особенно после вечера с Лёшей. Мы хорошо поговорили по душам, я еще раз убедилась, что у нас есть чувства друг к другу, а Данил в нашей жизни лишний. Сейчас же...
Мне просто нужно что-то говорить. И я говорю. Не о себе же рассказывать.
— Кто бы мог подумать, что это так важно, — произносит Данил, вновь нахмурившись. Аккуратно подбирает слова.
— Да, внешний вид, все дела, — пожимаю плечами.
Двери лифта, слава богу, разъезжаются! Мирослава тянет меня вперед, не утруждая себя тем, чтобы попрощаться с отцом. Я же киваю Данилу и захожу, наконец, в лифт. Двери смыкаются, мы едем вниз.
Сердце колотится. Интересно, я когда-нибудь начну реагировать на Миронова спокойно?
Как бы там ни было, моя тактика сработала: первым Данил не нападает. Если стараться с ним по-хорошему, то, наверное, получится договориться. По крайней мере по большинству вопросов.
Если же резко дернуть одеяло на себя, я рискую вновь услышать что-то вроде: «Сейчас условия будешь ставить не ты». При одной мысли волоски дыбом.
Крепче сжимаю ладошку дочери.
Мама уже в ресторане. Заметив нас, она подскакивает с места и машет руками. Увидев бабушку, Мирослава радуется. Подбегает к ней и начинает вставать в эффектные позы. Мама восхищается платьем и красотой внучки. Я улыбаюсь практически не нервно.
— Мама, к нам, возможно, за завтраком присоединится Данил Миронов, — говорю как-то хрипло. Веселый тон кажется до смешного неуместным, но почему-то я выбираю именно его.
Мама округляет глаза, моргает.
— Миронов? Тот самый, который... Данил? Кулак с хутора?
— Да. Мы встретились у лифта. Он обещал переодеться и спуститься в ресторан. — Я помогаю Мирославе залезть на стул. — Сейчас принесу тебе кашу. А потом десерт.
— Я буду блинчики с вареньем, — уведомляет меня персиковая принцесса.
— Немного каши. Чуть-чуть, — прошу я.
— Блинчики. — Мирослава сводит брови вместе.
— Три ложки каши, а потом блинчики. — Показываю на пальцах, в глубине души надеясь, что удастся запихать хотя бы пять.
Впереди долгий день, полный впечатлений. Нужно хорошо подкрепиться.
Дочка кивает.
— Миронов тоже прилетел на конференцию? — спрашивает мама. — Столько лет его не видела! — говорит она так, будто раньше они каждый день пересекались.
Мамин бывший муж и по совместительству наш с Варварой отчим ненавидел Миронова. Будучи полицейским в станице, он всеми способами старался подставить Данила. Не трудно догадаться, что ничего у него не вышло. Однажды отчим косвенно участвовал в заговоре: плохие люди планировали поджечь поля и амбары Данила. А я узнала и сдала его. Спасла хутор.
— Да, мы увиделись еще вчера. Случайно. Потом разговорились.
Мама знает, что я встречалась с Данилом перед его свадьбой и что тот подарил мне очень дорогую машину. Она думает, что он сделал это, чтобы откупиться от любовницы.
В моем кармане сотовый. В нем сообщение от Миронова: «В понедельник займемся установлением отцовства».
Скрывать дальше некуда.
Фух. Господи, дай мне сил!
— Мамуль, помнишь, я говорила, что Мира не может быть дочерью Миронова? Так вот. Я лгала. Были причины.
Мамино лицо вытягивается.
— Я за кашей и блинчиками. Поговорим позже, — добавляю быстро и иду к шведской линии.
Беру поднос, набираю все то, что дочка любит. Раскладываю по столу тарелки. Потом делаю еще один рейд и набираю еду себе: кофе, сок, омлет.
Когда я возвращаюсь к своим, Данил появляется в дверях. И конечно, сердце опять сжимается. Адреналин впрыскивается в кровь.
Миронов свеж и собран. Одет в темные джинсы, белую рубашку. Под стать принцессе в персиковых кружевах. Я хочу пошутить об этом, но решаю прикусить язык.
Первым он не нападет.
Не нужно лишний раз его провоцировать.
Вокруг тьма народа. Чем ближе к девяти, тем больше голодных туристов. Мама заняла нам место напротив телевизора. Мы не приветствуем еду под мультики дома, но в кафе это однозначно выход, так как иначе Мира будет отвлекаться.
— Доброе утро, — говорит Данил, подходя к столу.
— Здравствуйте, — отвечает мама. Смотрит на него во все глаза.
Мирослава отрывается от каши и тоже смотрит. Обстановка становится натянутой.
Я ставлю поднос на стол.
Есть еще одно свободное место: столик-то на четверых. Но Данил не спешит его занимать. Пауза какая-то неуютная.
— Данил, позавтракаешь с нами? — предлагаю я еще раз, гостеприимно показывая на свободный стул.
— Данил Андреевич, присаживайтесь, — включается мама. — Я встала пораньше и уже почти всё попробовала, могу сориентировать.
— Спасибо большое, — благодарит Данил. — У меня самолет, я, к сожалению, спешу.
Он смотрит на дочь. Мелкая воображуля, почувствовав внимание, прищуривается и с исключительным интересом разглядывает блины.
— А конференция? — влезаю я.
— Что? — переспрашивает Миронов.
Очевидно, что на конференцию ему похрен, если не сказать резче. Тем временем Данил произносит:
— Все, что нужно, я услышал вчера.
Я начинаю суетиться, перекладывая салфетки с места на место.
— Марина. — Вежливость в голосе Данила кожу покалывает. — Пришлешь мне несколько фотографий Мирославы?
Мои щеки вспыхивают. Первый порыв — отказать, но он не приказывает, а спрашивает. Поэтому грубить не буду.
— Да, хорошо. Только... не выкладывай их нигде, ладно? По крайней мере, не посоветовавшись со мной.
Щеки не просто красные, они огнем пылают, сердечная мышца качает кровь на полную катушку. От злости в ушах шумит. Его жена-блогер ведь не выкатит пост на аудиторию в сто тысяч человек о том, что у ее мужа нашлась дочка от любовницы?! Представляю себе мою Миру, которую обсуждают все эти незнакомые люди, обзывают подкидышем или еще как-то. И хочу убивать.
В первую очередь себя — за то, что пошла на поводу у эмоций и постаралась зажечь искру в его глазах!
Сейчас там пусто.
Господи, ну какая я дура!
— Выкладывать не буду, я для себя, — успокаивает Данил.
— После завтрака пришлю.
— Ты сегодня домой? — спрашивает он.
Мы с Лёшей собирались провести следующие два дня на море. Но сейчас даже не знаю.
— Скорее всего, в воскресенье.
— Понял. Приятного аппетита, — наконец прощается он. — Такси ждет.
— Спасибо, — говорим мы с мамой хором.
Мирослава демонстративно и с огромным интересом рассматривает столб. Данил усмехается. Поворачивается и уходит.