— Мы пойдем смотреть собачку? — спрашивает Мирослава Даниловна заговорщически.
— Конечно, — кивает Данил, а потом хвастается: — Обещал ей утром. Ничего не забывает.
— Девочка — копия мамы! — радостно восклицает Светлана. — Мирослава, пойдем в дом? Мы приготовили для тебя подарки!
— Нет! Я буду смотреть собачку с папой! — заявляет дочка.
— Зато упрямая, как папа, — предупреждаю я, потупив глаза. — Готовьтесь.
Раиса Германовна смеется:
— Это же прекрасно! Хоть кто-то отомстит Данилу за всё!
Я прыскаю. Данил закатывает глаза. Повисает короткая пауза, после которой Паша и Егор начинают прощаться.
— Может быть, вы придете к нам завтра на обед? — спрашиваю я. — Познакомимся поближе. Часам к четырем.
Мы с Данилом обсуждали этот момент. Я сама вызвалась всех позвать. Хочу показаться гостеприимной.
Смотрю то на Пашу, то на Егора напряженно. Они могут отказаться. Вежливо сослаться на важную причину. Но при этом всем будет ясно: они не видят во мне хозяйку дома. Лишь любовницу босса.
— Мы с удовольствием придем, — говорит Егор. — Спасибо за приглашение, Марина, Данил. Мой младший почти ровесник Мирославы. Думаю, они найдут общий язык.
— Придем, — обещает Паша.
Парни уходят, а мы впятером идем к дому. Мой пульс по-прежнему чуть ускоренный. Встреча прошла спокойно, ничего страшного не случилось. Пока всё по плану.
Дом мне нравится. Удивительно, но это правда. Он старый и пустой, словно неухоженный, но при этом я прихожу в полный восторг от планировки!
Огромная гостиная с настоящим камином, перед которым мы с Мирой на несколько мгновений восхищенно замираем. Вокруг расставлена массивная, судя по всему когда-то безумно дорогая, но сейчас довольно обшарпанная кожаная мебель темно-коричневого цвета. Чуть дальше — огромный обеденный стол с высокими стульями. Большие окна, благодаря которым просторное помещение утопает в свете.
Шторы тяжелые, до пола. Плитка под ногами некрасивая. Самое новое в помещении — телевизор на стене.
Данил подходит ближе и спрашивает насмешливо:
— Нравится?
Я киваю.
— Очень.
— Как насчет того, чтобы переделать тут всё на хрен? — закидывает он удочку.
— А можно? — шепчу я тихо, едва сдерживая радость.
Данил смеется.
— Тут ужасно, — признаётся он. — Кругом морально устаревший хлам. Отец пытался быть современным, но уж очень выборочно. Видишь вон те гигантские вазы? Фиг знает где он урвал эту красоту, но из них еще перья павлиньи торчали.
Я не могу сдержаться и тоже смеюсь.
— Ну нет, не ужасно.
— Ты че шепчешь? — Данил слегка толкает меня в плечо. — Ты дома, расслабься.
— Мне кажется, будто вокруг нас дух Кулака витает, может услышать и обидеться, — говорю я. — Или разозлиться, что сельская пигалица собирается перекрасить его стены и выкинуть вазы.
Данил хмыкает.
— Здесь очень круто! — продолжаю пылко. — Просто очень! Но... немного как в музее. — Я вспоминаю потрясающе атмосферные фотографии Златы и произношу: — Пофоткаться в каком-нибудь специфическом наряде и уехать.
Данил прекрасно осознает, что это камень в сторону бывшей жены. Чуть прищуривается. Но вновь позволяет мне всё.
Качает головой, словно пропуская через себя эту характеристику.
— Да, — отвечает серьезно. — Согласен. Практически все осталось от отца. Ковры, светильники, лепнина на стенах... Я занимался двором. До ремонта внутри руки не доходили. Вон там дальше мой кабинет. В другой стороне — кухня и прачечная. Из кухни, кстати, выход на террасу, ее я тоже хочу переделать. Лестница ведет на второй этаж, там только спальни и ход на чердак.
— Раиса Германовна и Светлана живут здесь?
— У них свои дома, но совсем рядом. Приходят каждое утро, уходят поздно вечером. Также по дому помогают муж и сын Раисы Германовны.
— Понятно. Данил, я не ожидала, что усадьба очень светлая. Со стороны дом смотрится довольно мрачным. Вернее, раньше смотрелся. Мне так казалось.
— Я поменял облицовку. Сам дом добротный и простоит еще лет двести. Если за ним ухаживать.
— А... если мы всё переделаем внутри, это точно ничего?
— Это хорошо, — вдруг говорит Данил. Вновь прищуривается. — Родион требует, чтобы все осталось как прежде, ему нравится приезжать сюда и словно в детство окунаться. Но в остальное время я здесь живу практически один и чувствую себя в гостях.
— Злата ничего не переделывала? — интересуюсь я типа беспечно.
— У нас были планы, — рассказывает спокойно Данил. — Но если делать дом, то делать хорошо. Ремонт обойдется в копейку, и всегда казалось, что лучше что-то другое купить.
Я киваю своим мыслям.
— Мирок, нравится? — спрашивает Данил. — Будешь здесь жить?
Мирослава медленно кивает. Спросонья она такая скромница! Стоит рядом со мной, за руку держится.
Еще раз оглядываю гостиную. Сделать ремонт в сердце хутора. В последний раз я занималась чем-то таким три года назад, когда мы с Варей выбирали самые симпатичные из самого дешевого ряда обои для своей квартиры.
Никто не обещал, что будет легко. Мы с Мирой здесь ради Дани. Хватит ему уже жить в музее!
Бросаю взгляд наверх.
Это еще не всё. Спальни. Нужно осмотреть комнаты, где он жил без меня.
Вдох-выдох. Настало время выдворить из усадьбы всех призраков.
Я обращаюсь к Данилу решительно:
— Показывай второй этаж.
Глава 44
Величественная гостиная, которую когда-то, давным-давно, обставлял сам грозный Кулак и о богатстве которой ходили слухи по всей станице, за сутки присутствия Мирославы превратилась в... средненькую детскую площадку.
Еще пока мы ужинали с Даней за несуразно огромным столом, Мирослава прыгала на диване до тех пор, пока не порвала обивку.
— Упс! — перепугалась дочка и надула губы. Сразу поняла, что напортачила. Растерялась! — Папа, тут что-то сломалось. Ты починишь?
— Боюсь, вряд ли это стоит чинить, — протянул медленно Данил.
— Тогда надо купить новый, — дала отцу ценный совет Мируся.
— Слушаюсь, мадам, — процедил Данил. Потом подмигнул мне.
— Я обожаю прыгать! — горячо заверила Мирослава. — Я буду прыгать без остановки!
Я не удержалась и хохотнула, а потом произнесла:
— Нам нужен батут. Наверное.
— Причем срочно. Я думал подарить на день рождения, но боюсь, стоить поспешить.
После ужина Данил поднимал наши сумки в спальню, я разбирала и раскладывала вещи, попутно составляла список того, что нужно попросить у Вари переслать. Или докупить. Собирались мы впопыхах, а переезд — дело очень серьезное.
В это время Мира с достаточно бодрой Раисой Германовной играли в прятки внизу и оборвали шторы на одном из окон.
Все знали, что приедет дочка Миронова, поэтому Раиса Германовна взяла на себя смелость подготовить детскую.
— Стены можно перекрасить, мебель заменить, — быстро проговорила она, когда Данил спустился в кабинет, оставив меня с экономкой наедине. — Это мебель Данила, он спал на этой кровати, когда был маленьким. Мы с Мишей достали всё с чердака. Но матрас я заказала новый из города. Как и постельное белье.
Я окинула взглядом просторную полупустую комнату.
— Красиво, но, если честно, я бы хотела всё переделать, — призналась после вздоха.
— И правильно! Для девочки эти громоздкие шкафы совсем не подходят! — заявила Раиса Германовна так радостно, что я скептически прищурилась.
Насколько знаю, пожилые люди не в восторге от перемен и новых порядков, поэтому еще утром я дала себе слово общаться уважительно, но на своем при этом стоять. Самое главное, в ближайшее время понять, сможем ли мы ужиться на одной территории. Если нет, то всех ждут большие перемены.
Но следом осенила новая мысль!
— Скорее всего, мы останемся, — заверила я решительно. — Во всяком случае, на ближайшие годы. У Данила здесь очень, просто крайне успешный бизнес, и мы с дочкой, конечно, будем жить с ним рядом. А дальше, ближе к школе, решим.
Раиса Германовна даже на кровать присела, так разволновалась.
Они думали... они все боялись, что я буду убеждать Данила оставить хутор. Что он продолжит жить в Ростове рядом со мной и дочкой, бывая в станице все реже, пока не продаст.
— Из меня плохая хозяйка, — продолжила я обнажать душу. — Совершенно не представляю, как ухаживать за таким большим домом! Поэтому я в панике. Нужно сделать ремонт, но вдруг у меня получится безвкусно? Не хочется, чтобы Данил разочаровался. Вы поможете мне?
— Конечно, милая моя! — У Раисы Германовны задрожали руки, а на глаза выступили слезы. — Сейчас такой большой выбор всего! Мой сын заказывал каталоги, любые материалы привозят. Абсолютно ничего сложного. Самое главное и важное — это почувствовать себя дома. Остальное придет. Со временем. Я всегда говорю Маше, моей невестке, что, если получится некрасиво, можно переделать. Это такие мелочи, лишь бы все были здоровы.
— Я пока не уверена, что здесь смогу почувствовать себя дома. Но обещаю, что буду стараться. Данил уже подал на развод. И я подала. Вы извините... если что не так. Вы, наверное, обо мне разное думаете. Я просто... — Поджала губы. — Я люблю его очень. Иногда кажется, что всю свою жизнь.
Раиса Германовна вздохнула, посмотрела в пол.
— Всякое бывает. У меня тоже был неудачный брак. Родители выдали замуж в пятнадцать лет, за мужчину, которому в то время было за пятьдесят. Я бежала от него. Потом Мишу встретила, сына родила. Этот дом... — Она огляделась. — Очень большой и никчемный. Здесь всегда не хватало любви и детей.
— О, Мирослава стоит троих, — обнадежила я Раису Германовну. — А учитывая, как Данил ее бессовестно балует, то и всех пятерых.
Во время нашего разговора дочка занималась подарками, которые для нее заказали и разложили в детской. Она освоила лестницу и потихонечку перетаскала все конструкторы, игрушки и книжки на первый этаж. Разложила у камина. Чуть позже кубики распространились всюду! Наступить стало некуда.