Мы боялись звонков, боялись даже выходить в магазин.
Помню, как впервые вышла во двор. Вокруг простирались поля, дома стояли так далеко друг от друга, что местность казалась заброшенной. Это место должно было стать убежищем, но мне казалось, что я в ловушке.
Мы жили так пока, наконец, не пришло письмо о том, что я могу распоряжаться средствами, которые перечислил мне фонд от Золотарева. У Кристины остались деньги, довольно много, но Сергей сказал, что почему-то она не может ими пользоваться, только небольшими суммами.
— Это ненадолго, надо потерпеть, девочки. Если те, у кого были претензии к Марату, поймут, что у Крис ничего нет, они оставят ее в покое.
Когда у меня появился доступ к финансам, я предложила переехать.
— Какой смысл нам прятаться? — спросила я. — Если Марат якобы оставил дочь без денег, а у нее вдруг появилась богатая подруга, которая ее содержит, кто будет ее искать? Все подумают, что она просто живет за чужой счет. Без денег она никому не интересна.
Идея в конечном счете, сработала. Мы поселились в небольшом городке в Альпах, старались не привлекать к себе внимания. Выбрали его по карте, случайно. Красивый, тихий, дома как игрушечные. Здесь никто нас не знал, и это было главным.
Мы попытались восстановиться в университете и продолжить учебу дистанционно.
Но прошлое не отпускало.
Я не могла смириться со смертью Марата. Все в его деле выглядело неправильно. Следствие закрыли слишком быстро. Слишком много вопросов осталось без ответа, я должна была узнать правду.
Решение обратиться к Демиду пришло не сразу. Наше знакомство нельзя было назвать близким, но все-таки мы общались лично. Я долго добивалась встречи, ждала, пока он выкроит для меня время в своем плотном графике.
И вот, я здесь. В номере отеля, после встречи с Ольшанским, но облегчения нет.
Засыпаю медленно. Сон накатывает волнами, то погружая в темноту, то выталкивая обратно.
А потом мне снова снится он, Марат.
Сидит в кресле у окна, откинувшись на спинку, небрежно покачивая ногой. Свет ночника мягко освещает его силуэт, только лица я не вижу.
Я знаю, что он на меня смотрит. Молча, спокойно.
Не могу пошевелиться.
— Марат… — шепчу. Хоть и во сне, но все равно слышу свой голос.
Он поднимается, подходит к кровати, садится на корточки. Его пальцы скользят по моим волосам, осторожно, как будто он боится меня разбудить.
— Не плачь, — тихо говорит. Его голос немного другой. Чуть более низкий, более хриплый.
Я даже не замечаю, как по щекам текут слезы.
— Я люблю тебя, — его голос такой живой, такой теплый, что я всхлипываю.
Он проводит ладонью по моему животу, медленно, сдержанно. Потом склоняется ниже, губами касаясь тонкой ткани ночной рубашки. Целует выпуклость живота сквозь рубашечную ткань.
— Все хорошо, — шепчет он. — Все хорошо, малыш. Моя любимая, нежная девочка…
Хочу ответить, но не могу. Хочу дотянуться, но руки не слушаются.
Чувствую знакомое возбуждение от знакомых прикосновений. Хочу, чтобы он провел рукой ниже, там где раньше любил гладить. И ласкать…
Выгибаюсь навстречу, слегка развожу колени.
Марат… Марат… я тебя хочу…
Но он забирает руку, и я бессильно стону в подушку.
Лунный свет падает на его лицо, он поворачивается, и я замечаю, что у него другой профиль. Тоже знакомый, но не Марата.
«Марат, что с тобой случилось…» — хочу спросить, но не могу.
Когда просыпаюсь, в номере тихо. Только сердце колотится слишком быстро. Поднимаю ладонь к лицу и замираю. На пальцах слышен слабый запах табака.
Это еще со вчерашнего вечера остался, когда я отдирала от себя руки Алекса.
Сажусь в постели, глядя на подушку. От нее пахнет чем-то знакомым. Это мужской парфюм. И табак.
— Черт… — выдыхаю, зарываясь пальцами в волосы.
Сон. Это просто сон. Но тогда почему от моих волос тоже пахнет этим ароматом? И табаком?
Медленно встаю с кровати, перевожу взгляд на кресло у окна. Покрывало на сиденье чуть смято, словно там и правда кто-то сидел. Моргаю, пытаясь найти разумное объяснение. Я точно помню — перед сном кресло было пустым, идеально ровным. Или нет?
Иду в ванную, смотрю на себя в зеркало.
Я схожу с ума.
Я сама туда садилась вчера, когда снимала туфли.
Я пропахла запахом чужого мужчины, когда он схватил меня вместо того, чтобы просто поддержать. Наверное испугался, что у него на глазах упадет беременная девушка. Может, у него есть какой-то личный триггер.
Этой ночью мне снова приснился Марат. Он гладил и целовал мои волосы, вытирал мои слезы, целовал живот. Только у него было другое лицо.
Со страхом плещу в лицо холодной водой.
У меня в двенадцать самолет. Мне надо съехать с отеля, забрать у Демида папку и улететь.
И не думать, что сегодня вместо Марата мне почему-то приснился незнакомый мне Алекс.
Глава 3
Лиза
Стоит перешагнуть порог дома, как на меня налетает Кристина.
— Лиза! Наконец-то! — бросается в объятия, чуть не сбивая меня с ног. Крис как Крис, она не меняется. — Ну что так долго? Я тут с ума сходила без тебя!
Смеюсь, крепко обнимая ее в ответ. За эти месяцы мы слишком многое пережили вместе, она мне теперь точно как сестра. Крис отстраняется, сразу прислоняет ладонь к моему животу.
— Привет, братишка! — говорит так нежно, что у меня внутри растекается теплое и нежное. — Ты там маму слушался? Не сильно баловался?
— Все в порядке, — усмехаюсь, поглаживая живот. — А ты как тут? Без происшествий?
Крис закатывает глаза.
— Если не считать того, что я чуть не скончалась от скуки, то да, все отлично Ну, рассказывай! Зачем ты летала? Ты обещала, что расскажешь, как вернешься, — она замечает папку у меня в руках и становится серьезнее. — Это что за документы, Лиза? Что-то случилось? Говори!
Глубоко вздыхаю, присаживаясь на диван, и Крис устраивается рядом, заглядывая мне в лицо.
— Я встречалась с Демидом Ольшанским, — признаюсь ей. — Хотела нанять его, чтобы он помог разобраться со смертью Марата.
Глаза Крис расширяются и становятся похожи на две монетки.
— Ты что, серьезно? — она пораженно качает головой. — Лиз, ты… ты вообще понимаешь, что это опасно? Почему ты мне ничего не сказала? Почему не посоветовалась хотя бы с Сергеем? Ты беременная и полетела встречаться с Ольшанским по такому серьезному делу, еще и одна?
— Ты знаешь, что расследование быстро прикрыли. Я не стала с этим мириться. Как только у меня появился доступ к деньгам, я наняла частного детектива. Здесь результаты расследования.
Я протягиваю папку. Крис ошеломленно разглядывает один документ за другим.
— И ты мне ничего не сказала?
— Ни тебе, ни Сергею, — киваю.
— Но почему? — она поднимает на меня глаза, полные слез.
— Вы бы начали меня отговаривать. Оба. А я не могла просто оставить все так. Ты же видишь, в деле куча нестыковок. Дело прикрыли не просто так. И детектив уперся в глухую стену. Он так и сказал, что дальше работу продолжать не сможет, порекомендовал обратиться к кому-то более влиятельному. Вот я и вспомнила про Ольшанского.
— Ты с ума сошла! Ты должна о ребенке думать, а не о расследовании! — Кристина нервно ломает пальцы.
— Здесь что-то не так, Крис, — ловлю ее а руки, — что-то не сходится. Я чувствую!
Она обхватывает руки в ответ.
— И что Ольшанский? Как он отреагировал? Что тебе ответил?
Опускаю голову, Крис понятливо хмыкает.
— Он отказался, — отвечаю. — Сказал, что у него семья, бизнес и что он не хочет лезть в эту историю. Мне тоже посоветовал не лезть.
Кристина разводит руками.
— И что он не так сказал? От отца я о нем слышала только, что он не меньше безбашенный чем папа. И если он дает тебе такой совет, думаю, к нему стоит прислушаться.
Я пожимаю плечами. На самом деле Демид сказал больше, но я не уверена, что стоит говорить об этом прямо сейчас.
Кристина нерешительно мнется, снова ловит мою руку.
— Лиз, мне мама звонила.
Замираю.
— Когда?
— Сегодня. С утра. Честно говоря, не знала, говорить тебе или нет.
— Что она хотела? — в груди неприятно сжимается. Я прекрасно помню, как Лора отвернулась от Крис, когда та нуждалась в помощи.
— Говорит, заболела. Ей нужны деньги на лечение, а денег, естественно, нет. — Кристина кривит губы. — Сказала, что вспомнила про меня. Представляешь, как мне повезло.
После того, как Сергей нас увез, он попросил Кристину набрать мать. Они виделись на похоронах, но Лора почти сразу улетела.
— Будет логично, если Кристина, оставшись без средств к существованию, обратиться к единственному близкому человеку, — сказал он.
Зная Лору, нам бы и в голову это не пришло, но Кристина ей позвонила. Она все равно была напуганная и потерянная, ей совсем не нужно было играть.
Как только Лора узнала, что деньги Марата куда-то испарились, она ответила спокойно и холодно.
«Ты совершеннолетняя, дорогая. Крутись теперь сама. Я же как-то кручусь».
И отключилась.
А теперь, когда у Крис все наладилось, когда у нее есть богатая подруга, есть где жить и есть деньги, вдруг объявляется мать.
Внимательно смотрю на подругу. Кристина нервничает, сжимает пальцы, явно разрываясь между злостью и жалостью.
— Крис, а ты сама что думаешь? — спрашиваю осторожно.
Она отворачивается, смотрит в окно.
— Не знаю. Она все-таки моя мать. Но когда мне было хуже всего, она просто отмахнулась.
— Думаешь, если ей помочь сейчас, она потом исчезнет?
— Не знаю, — Крис дергано пожимает плечами. — Если бы я могла верить ей… Но я помню, как она предала меня… с тем парнем. А что она говорила на похоронах… про папу… Когда мне было больнее всего… Не хочу снова в это ввязываться.
Да, на похоронах Лора тоже отличилась. Вместо того, чтобы поддержать дочь, она заявила, что это для Марата лучший исход.
«Если не мне, так пускай никому…».