— Значит, — глубоко вдыхаю, — я тебе нужна только из-за ребенка. Все это только из-за него. Ты меня сталкерить начал, дом возле нас снял, замуж позвал… Если бы никакого ребенка не было, Сергей спрятал Кристину, я осталась в Лондоне, а ты бы трахал Клер в свое удовольствие? Кто она? Твоя любовница? Ты с ней спал?
— Да нет же, говорю, малыш, нет, все не так. Услышь меня, — он трется щекой о мое лицо. Мокрое, зареванное. — Я сказал тебе, что у меня никого после тебя не было. Я не спал с Клер.
Он хоть и брился, а подбородок все равно колется.
— Просто не успел, да? — упираюсь ладонями в его массивную грудную клетку. Она такая же твердая, как и была.
— И не собирался, — Алекс… Или Марат? Господи, как мне теперь его называть? — перекатывается на спину, и я оказываюсь сверху.
Ну и хорошо. Так упираться намного удобнее.
— Только не ври мне, ладно? Я помню нашу первую встречу в ресторане, эта Клер вела себя как собственница! — возмущенно вспыхиваю и не могу удержаться, луплю ладонями плашмя о каменную грудь. — И тот мужик говорил ей про тебя «твой Алекс».
Говорю и осекаюсь под пристальным взглядом. При воспоминании о нашей первой встрече прошибает холодный пот.
А ведь я тогда безошибочно почувствовала в нем Марата. Меня к нему каждой клеточкой тела потянуло, словно они намагниченными были. Я не сомневалась, что это он.
Почему тогда потом все последующие месяцы я видела только Алекса?
Мне проще было признать себя сумасшедшей, чем допустить вероятность того, в чем я и сейчас до конца не уверена?..
— Посмотри на меня, малыш, — тихо говорит… кто?
Ловлю себя на том, что не знаю, как его мысленно называть.
Алекс? Неправильно.
Марат?..
Страшно…
Значит пусть будет… муж?
— Посмотри на меня, Лиза, — муж берет за подбородок и поворачивает так, чтобы наши глаза смотрели прямо вглубь друг друга. — Ты же сама сказала. «Твой Алекс». Клер никогда не была моей любовницей. Но она была подругой Алекса Эдера. И мне пришлось использовать ее. Как ширму. Как прикрытие.
Он этих слов по спине ползут ледяные мурашки.
Была подругой Алекса. А где же…
— Марат, а где… — но мне на губы ложится крепкий терпко пахнущий палец.
— Алекс, малыш. Только Алекс. Твой муж. Запомни, даже в мыслях, даже во сне ты называешь меня только Алекс. Никак по-другому. Слишком высока цена вопроса.
Он говорит это таким тоном, что у меня снова по телу россыпью бегут мурашки.
— Это из-за тех людей, да? Которые к нам с Крис приходили? Ты поэтому все это… устроил. Скажи, — поднимаюсь на локте, смотрю прямо в глаза, — только честно. Это все из-за денег? Крис говорила, им нужны от тебя деньги. Так отдай. Зато будем спокойно жить. Разве они стоят того, чтобы из-за них вот так…
— Малыш, малыш, — мой муж… Нет, Алекс. Алекс. Он же попросил… Алекс обнимает меня за плечи и делает попытку уложить себе на плечо. Я упираюсь, и он довольствуется тем, что вдавливается в меня снизу бедрами. — Если бы дело было только в деньгах, Лиза, если бы дело было только в них. Я бы сумел рассчитаться. Но им не нужны деньги, малыш. Им нужен я. А вы просто приманка. Просто способ на меня выйти. Они догадываются. Но у них нет доказательств. Поэтому они ждут, когда вы выведете их на меня. Когда вы ошибетесь. Вот почему мне было проще, чтобы вы ничего не знали. Теперь вам придется играть. А когда играешь, даже при самой безупречной игре можно проколоться.
Глава 30
Алекс
Она уже не дерется со мной. Не шипит, не пытается оттолкнуть. Даже слушает. Задает вопросы.
И хоть я ебаться хочу, а не разговаривать, терплю беспрекословно.
Она имеет право знать. Она имеет право меня распороть, вывернуть наизнанку и выпотрошить как старый диван. Вытащить на свет все, что там спрятано и зашито.
И я не имею права молчать. Я должен все рассказать.
Вот только надо ли ей это знание? Что оно ей даст?
И не станет ли это лишним грузом?
Пока я был просто соседом — благопристойным, добропорядочным Алексом, чуть туповатым с вечной благожелательной улыбкой, над которым могли поржать девчонки, — это было супер-безопасно. Кто угодно мог приходить к ним с вопросами, для всех был один ответ.
Они ПО-НАСТОЯЩЕМУ ничего о нем не знали.
Смогут ли они теперь вести себя естественно? Они же никакие не шпионки, они девочки. Мои родные девочки, обе…
— Почему, Ма… Алекс, — моя малышка исправляется, и я за это целую ее в нос, — почему им обязательно надо тебя убить? Почему ты не можешь откупиться?
— Потому что все не так просто, — укладываю Лизу так, чтобы ей было удобнее. — Когда-то я занимал не последнее место в криминальной иерархии. Потом захотел легализоваться. И сейчас, когда у меня слишком большое влияние и вес в бизнесе, я стал многим мешать. Потому что не хочу отмывать грязные бабки, не хочу лезть в сомнительные схемы.
Про то, что я в свое время спиздил дохуя бабла, решаю не говорить. Плюс-минус это ни на что не влияет. У меня точно так же пиздили. Такой у нас в то время был бизнес.
— Теперь меня захотели убить. Мне повезло, что таких людей было несколько. Я сыграл на опережение. Сделал так, что теперь одна группировка считает, будто меня завалили другие. Понимаешь? И наоборот.
Как на меня, вышло охуенно. Но Лиза походу моего восторга не разделяет.
— Пока мы с Крис прятались, ты по ресторанам прохлаждался с Клер! — снова лупит меня ладошками по грудине.
— Так, я понял, у нас сегодня сеанс БДСМ. Ты меня пиздишь, у меня стоит, — беру ее за попку и усаживаю на себя верхом.
Сам тоже сажусь, глубоко и жадно целую. Мы правда еще успеем поговорить, а член, сука, уже дымится.
Судя по тому, что малышка моя начинает постанывать и елозить мокрой промежностью по каменному стояку, я все делаю правильно. Она не против.
Ловлю ее за бедра, задерживаю и направляю внутрь налитую кровью головку.
— Ма… — вскрикивает Лиза, и я накрываю ладонью припухшие губки.
— Можешь придумать мне какое-нибудь дебильное прозвище, малыш, — хрипло шепчу в розовое ушко, — я не обижусь. Зайка или пупсик. Это будет лучшим выходом. И главное. Мы должны говорить только по-английски.
Она начинает смеяться, но я насаживаю малышку по самые яйца, и ее смех быстро переходит в протяжный стон.
— А что мешает тебе начать учить русский, пупсик? — спрашивает она, царапая ноготками мой живот. Привстает и насаживается сама.
Пресс пружинит, меня выгибает так, что приходится удержаться рукой за спинку кровати.
— Боже я убью эту девчонку, — бормочу по-английски, пытаясь вбиваться бедрами. Но засранка не дается, приходится ее ловить и фиксировать.
Блядь, я забыл, что так теперь не получится, мешает живот.
Разворачиваю спиной, не давая ей больше болтать. Занимаю сладкий разговорчивый ротик языком и начинаю трахать.
Она шипит, кусает меня за плечо, пока я мерно вколачиваюсь сзади, с каждым разом увеличиваю амплитуду.
Да, мне все это время недоставало секса, его вайба, всех этих пошлых звуков — хлопков голых тел, хлюпанья смазки, стонов и криков.
Но главное, не доставало ощущений.
Что это моя женщина. Моя любимая. Моя жена.
От всего этого сука так накрывает, что ничто другое уже просто не вставляет. Воспринимается как суррогат. И я ни разу не солгал, что никого не захотел за все эти месяцы без нее.
Я говорил правду.
Мне нахуй никто не нужен.
— Давай, моя девочка, — ускоряюсь, чувствую, как она стонет громче и дышит чаще. Сую ей в рот пальцы. — Соси.
Она сосет, причмокивая, и я чувствую, как ее стеночки сдавливают член, начинают сокращаться. Помогаю кончить, массируя клитор — знаю, что так ее оргазм будет ярче и фееричнее. И следом за ней сам взрываюсь внутри.
— В душ? — спрашиваю по-английски, когда мы потные и мокрые, обнявшись, начинаем дышать ровнее. Она кивает.
После душа Лиза одевает пижаму.
— Зачем ты одеваешься, малыш? — спрашиваю, притягивая ее к себе. Я не собираюсь спать одетым и планирую приучить к этому свою жену.
— Я хочу пить, не додумалась взять с собой воду.
Натягиваю штаны.
— Я сейчас принесу, — чувствую просыпающийся голод. — Заодно поищу что-то пожрать. Ты проголодалась?
— Наверное, я бы что-то тоже съела. Я пойду с тобой, — Лиза сползает с кровати и берет меня за руку.
Идем вниз, но по дороге замечаю в гостиной полоску света. Переглядываемся, я прикладываю палец к губам. Лиза понимающе кивает.
Приоткрываю дверь и вижу Кристину. Она стоит с фотографией в руке, внимательно ее разглядывает. Поднимает голову.
Ее глаза вспыхивают. Взгляд мечется от меня к Лизе. Она замечает, как мы держимся за руки, как Лиза инстинктивно прижимается ко мне. Медленно кивает.
— Значит, ты теперь тоже знаешь… — переводит взгляд на меня, ее губы мелко дрожат. Глаза наполняются слезами. Поворачивает фото ко мне. — Пап, скажи правду. Ты его убил?..
Лиза
Алекс дергается и одновременно движением, отработанным до автоматизма, задвигает меня за спину. Весь собранный, как зверь перед прыжком.
Смотрит на Кристину, проводит ладонью по лицу.
— Черт… — оглядывается на меня и как будто в себя приходит. Тихо матерится, снова поворачивается к Крис. Смотрит исподлобья. — Сама догадалась?
— Сама, — она кивает, переводит взгляд на меня, затем на Алекса. Тот переплетает пальцы и упирается подбородком.
— Давно?
— Давно…
— А мне могла сказать? — подаю голос, выходя из-за спины мужа. — Подруга называется. Я же думала, он тебя шантажирует.
Алекс и Кристина синхронно кривят уголки губ, и одна эта мимика могла бы выдать их с головой.
Если бы я была внимательней.
Если бы я не боялась показаться сумасшедшей.
Если бы я больше доверяла своей интуиции…
— Дай, — Алекс протягивает руку к фото, Крис сильнее хмурится.
— Ты не ответил.
— Нет, — мотает головой, делает шаг вперед и видя, что та недоверчиво пятится, хрипло говорит. — Как ты могла так обо мне подумать, Малинка? Дай, я просто хочу посмотреть.