– Да. С ней все хорошо, – ответил папа. Он появился в гостиной: – Эй, Лекс Лютор, ты готова принимать гостей?
Я слезла с дивана и вышла в холл. Такер стоял на ступеньках, лицо беспокойное. Рука нервно теребит свежую белую герань в горшке, которую мама поставила на крыльце. За ним вдоль улицы деревья в полном цвету, радующие красками весны.
– Ой, Алекс, привет! Как ты?
– Папа, все в порядке. Я поговорю с ним на улице. – Поставив миску с поп-корном на стол, я прошла мимо отца и присоединилась к Такеру. – Все действительно хорошо, – сказала я еще раз с вымученной улыбкой. Папа закрыл дверь.
– Значит… ты в порядке? – быстро спросил Такер. – Вернешься в школу?
– Нет, на самом деле я не так чтобы очень хорошо. Но, конечно, вернусь. Осталось всего два месяца, в конце-то концов. А если стану сидеть дома, то дела будут куда хуже.
Недоучка. Именно это колледжи хотят видеть в заявлениях о приеме.
Такер молча стоял какое-то время, запуская руку в черные волосы, поправляя очки, крутя часами вокруг кисти.
– Откуда ты узнал? – спросила я.
– Эсэмэска. – Он показал свой телефон. – Думаю… такую получили почти все в школе.
Я понимала, что уже несколько дней об этом знали очень многие – именно поэтому они игнорировали меня, шептались за спиной. Селия слила информацию по меньшей мере неделю назад. А музыкальный конкурс стал возможностью как следует напугать меня.
– Ну… теперь ты в курсе, – сказала я.
– Прости меня.
– За что? Не твоя вина, что я сумасшедшая.
– Нет, я… мне это все равно. У моего отца есть пациенты-шизофреники. Он называет их нормальными людьми с большим количеством извилин. Прости, что я так рассердился на тебя. И так долго с тобой не общался. И мне жаль, что я не верил, что ты можешь приручить Майлза. Мне не надо было влезать в это дело.
– Но ты был прав – я не должна была так поступать с тобой. И вообще ни с кем. Мне следовало остановить его.
Такер неуверенно рассмеялся:
– Ну, я вроде как заслужил это.
Я ждала.
Такер вздохнул и сел на крыльцо.
– Провернуть это дело ему поручил Клифф, а я трясся весь семестр. Помнишь костер Селии в День табло?
– Да… – Сердце у меня екнуло. Я поняла, куда он клонит.
Он покраснел и отвернулся:
– Я переспал с Райей.
Еще не осознав, что делаю, я схватила его лицо в ладони и закричала:
– ТАКЕР. ЭТО НЕПРАВДА! Ты один из источников ДОБРА в этом Богом оставленном месте! Ты не мог скооперироваться с Райей – это я сошла с пути истинного и засунула перцовую мазь тебе в трусы!
Такер помотал головой, и я опустила руки.
– Нет, ты хороший человек, – сказал он. – И Рихтер тоже. Да и я. Мы просто люди, а люди иногда делают паршивые вещи.
Я смотрела на него. А через несколько секунд сказала:
– Значит, ты и Райя.
– Я и Райя, – подтвердил он.
– Ты занимался сексом с Райей Вулф.
– Я занимался сексом с Райей Вулф. – Такер поднял руки в знак того, что сдается.
– И как тебе?
– Отстой, – сказал он, внезапно рассмеявшись. – Это было ужасно. Никогда в жизни не чувствовал себя так неловко. С самого начала было ясно, что она использует меня, но до чего же она горяча. Более чем горяча. В степени N.
– Такер, я все поняла.
– Я-то думал, это ее качество сделает все лучше, понимаешь? Но очень трудно наслаждаться, когда партнер унижает тебя, говорит, что ты ужасен и что именно ты делаешь не так.
– Действительно, полный отстой. – Я рассмеялась с ним за компанию. – Почему ты это сделал? Не потому же, что она такая горячая.
Такер снова слегка покраснел.
– Честно? Мы с Рихтером вроде как соперничали из-за нее в средних классах.
– Из-за Райи? – Я снова рассмеялась.
– Да, вот почему он ненавидит ее. То есть мы оба знали, что это дело бесперспективное, но он никогда не мог понять, почему она предпочитает мускулы мозгам. На вечеринке у Селии она подошла ко мне и стала флиртовать…
Значит, в спальне были Такер с Райей, а я чуть было не ворвалась к ним.
Прелестно.
– …а затем это вроде как произошло. Я понимал, что ей лишь бы взбесить Клиффа – это всем известно, она каждый год вытворяет такое – и я знал, что мне потом придется иметь с ним дело. Вот почему Рихтер организовал вас, ребята, чтобы вы забрались в мой дом и сделали свою грязную работу. Клифф заплатил ему, так что в первую очередь тут виноват я сам…
– Такер, заткнись.
– О’кей.
Мы стояли и молчали, глядя через улицу на яркую зеленую лужайку соседей. Прошло несколько минут, прежде чем Такер сказал:
– Значит, ты до сих пор считаешь, что с Мак Коем что-то не так?
– Да, – ответила я. – Я тебе не говорила – мне удалось пообщаться с мамой Майлза.
И я изложила ему все, что узнала от Джун. Затем о разговоре с Селией около зала и о том, что Майлза назвали препятствием.
– Думаю, МакКой что-то замышляет. Не знаю только, что конкретно и когда. И, боюсь, если не догадаюсь, дело кончится плохо.
– И ты уверена, – медленно проговорил он, – что все это имеет место в реальности?
Я вытаращила глаза:
– Я ни в чем не уверена, Такер, я просто рассказываю тебе о том, что знаю. Но раньше в этом году ты говорил, что Селия и ее мать не ладят между собой, так?
– Я… ну, я хотел сказать, что видел, как они несколько раз заходили в школу, и я кое-что слышал, но это не значит, будто я в курсе их семейных дел.
– Хорошо. Смотри. Даже если я слегка фантазирую, я знаю: что-то происходит. Уверена, у МакКоя голова не в порядке и он в этом смысле плохо влияет на Селию. И у меня такое чувство, будто… если я чего-то в этом отношении не сделаю, то этого не сделает никто.
Такер минуту помолчал. Потом, наконец, произнес:
– Не знаю, нужно ли мне тебе говорить это, но… я знаю, где живет МакКой. В его кабинете или в школе ты не найдешь ничего подозрительного. А если что и есть на директора, так только у него дома.
– Мистер Клеклый картофельный салат. – Я приложила руку к сердцу. – Ты… ты предлагаешь мне проникнуть со взломом в чье-то жилище?
Такер пожал плечами.
– Не для того, чтобы что-то забрать. А просто посмотреть.
– Должна ли я попросить Майлза пойти с нами? У него в таких делах куда больше опыта, чем у нас.
– А он знает суть дела?
– Он сохранит секрет надежнее, чем я сама, – сказала я. – А обо мне ему известно с октября.
– Ну хорошо. – Такер немного подумал. – Да. С нашей стороны будет глупо не обратиться к нему. Он живет на расстоянии нескольких улиц от МакКоя.
– Что?
– Да. У МакКоя дом в Лейквью-Трейл.
Сорок первая глава
Мы с папой пошли в школу на следующий день. В коридорах все таращились на меня, точно так, как я и представляла себе. Завидев мои красные волосы, люди спешили убраться с дороги.
Я пыталась, как обычно, делать обзоры по периметру, но когда отходила от шкафчика, за мной следило столько глаз, что мне было трудно совладать с паникой. Единственным комфортным местом оказался кабинет английского, где мистер Гантри так прекрасно справлялся с классом, что ученики совершенно меня игнорировали. Майлз тоже не обращал на меня ни малейшего внимания. Он сидел с опущенной головой и яростно строчил что-то в блокноте.
Строчки были жирные, темные и едва умещались на странице.
Майлз Засранец не разговаривал со мной до тех пор, пока я не заставила его, когда мы вместе шли к спортзалу. В этот день должна была состояться бейсбольная игра, наводившая на меня ужас в течение целого года – Ист-Шоал против Хилл-парка – и отчасти по этой причине я решила вернуться в школу. Другое «отчасти» представляло собой совместную угрозу, исходящую от моей матери и Могилокопательницы сжечь меня в адском огне, если я буду сидеть дома. (Я сказала об этом папе; он ответил, что я, возможно, преувеличиваю.)
Мне пришлось смириться. Но прежде чем хотя бы подумать об этом, я должна была убедиться, что с Майлзом все в порядке.
Я проверила, нет ли кого поблизости, и обратилась к нему:
– Что происходит?
Он запустил дрожащую руку в волосы, его взгляд метался взад-вперед по пустой ротонде.
– Я… прости… сегодня я не способен думать. Все знают. Они талдычили об этом целый день напролет, а я не могу понять, откуда они знают…
Они знали о его маме. Я взяла его за руку и отвела ее от его волос, зажав в своих руках.
– Ну и что они могут сделать в худшем случае? У нас осталось всего два месяца.
– Беда в том, что они знают, – сказал он. – Мне это не нравится, потому что они начнут делать выводы. И будет ли кто-нибудь воспринимать меня серьезно? Что они попросят меня сделать? Даже если это будет невыносимо, мне придется согласиться – я не могу сказать «нет», потому что тогда я снова превращусь из всесильного гения в забитого ботаника, и все окажутся в опасности. Я окажусь беззащитным.
Я снова огляделась – одни лишь его слова о том, что он не чувствует себя комфортно, привели на ум прячущегося за углом МакКоя с зажигалкой и баллончиком лака для волос.
Наконец он сказал:
– Звонила мама. Вчера вечером, к Финнегану.
– Как так получилось?
– Мой отец. Он навестил ее. И она сказала, чтобы я больше не приезжал.
– Майлз… – Я плохо умею успокаивать людей. Поэтому я просто обняла его и посвятила в свои планы.
– Думаю, всем все рассказала Селия, – предположила я. – Обо мне разболтала тоже она. А эти сведения она получила, должно быть, в том числе и от МакКоя.
Лицо Майлза разгладилось – так случалось каждый раз, когда он имел дело с информацией, а не с эмоциями. Кому-то еще он мог показаться скучным или раздраженным. Мне же он виделся расслабленным. Довольным котом.
– Логично. У него есть доступ к архиву. Конечно, ему было труднее раздобыть сведения о моей маме, но…
Я провела рукой по голове.
– Вряд ли Селия навредит тебе, честно. Я думаю… Думаю, ты ей до сих пор очень нравишься.
– Думаю, она решила, что с нее хватит.