Она понимала, что сейчас играет с огнем. Василий был на грани, о чем свидетельствовали крепко стиснутые челюсти и сжатые в кулаки пальцы. Но словно какой-то чертенок внутри нее подталкивал, заставляя говорить эти гадкие слова и провоцировать его на ссору.
- Да, а куда мы, кстати, направляемся? – выглянула она в окно.
- Домой, - бросил князь.
- Мой дом находится несколько в другом направлении, - парировала она.
- Ваш дом, там, где я, - ответил Воронцов.
- Странно. Совсем недавно Вы говорили, что видеть меня не желаете? – усмехнулась Софья.
- Я передумал, - буркнул Василий Андреевич.
- Ну, а я нет, - сердито сверкнули синие глаза.
- Это не имеет значения, - ответил его светлость.
Соня отвернулась к окошку, не желая более с ним разговаривать. Экипаж остановился у крыльца особняка Воронцовых. Василий Андреевич вышел и повернулся к жене, предложив руку, но она проигнорировала этот жест, оставаясь на месте.
- Вы идите, Ваша светлость, а я домой поеду.
Прорычав что-то нечленораздельное, князь снова нырнул вовнутрь и, ухватив супругу за талию, вытащил ее на улицу.
- Сами пойдете или мне Вас на себе нести? – с угрозой в голосе спросил он.
Софья упрямо отвернулась.
- Ну, что же, ты сама напросилась, - бросил Василий.
Схватив ее в охапку, Воронцов забросил ее на плечо и зашагал вверх по ступеням. Дворецкий, открывший двери замер на пороге с открытым ртом.
- Отпусти меня, - стукнула она его по спине маленьким кулачком, - Варвар! Чудовище!
- О, поверьте, Ваша светлость, я еще не такое от женского пола слышал, - усмехнулся он, поднимаясь прямо в свои покои.
Толкнув ногой дверь, ведущую в спальню, князь вошел и сбросил свою ношу прямо на разобранную постель. В свете зажженных свечей он разглядывал свою жену. Даже тени страха не промелькнуло на ее лице. Ей владели гнев и злость. Сев на кровати она с вызовом уставилась на него.
- На что Вы рассчитываете? – сложив руки на груди, спросила она.
- На Вашу покорность, сударыня, и благоразумие, - ответил он, - А также на уважение к своему супругу.
- Уважение, - Софья фыркнула от негодования, - Что-то Вы не сильно уважали меня, когда спутались с этой английской шлюхой!
- Да Вы ревнуете, радость моя, - удивленно произнес князь.
- Ошибаетесь, Ваша светлость.
Воронцов скинул роскошную соболью шубу на пол, расстегнул мундир и швырнул его в ближайшее кресло.
- Что это Вы делаете? - сдавленно прошептала Софья.
- Я пока еще Ваш муж, - ухмыльнулся Василий, снимая рубашку.
- Экое досадное недоразумение, - поморщилась она.
Соня поднялась с постели и попыталась добраться до двери, но Воронцов поймал ее за воротник песцовой шубы. Княгиня вывернулась из нее и кинулась к выходу из спальни.
- Заперто, Ваша светлость, - рассмеялся князь, когда она несколько раз дернула ручку, - Не спешите, как же супружеский долг?
- Я свой долг перед Вами выполнила, - ответила она, - Наследник у Вас есть. Так оставьте меня в покое.
Василий приблизился к ней, обнял и привлек к себе. Тыльная сторона его ладони нежно коснулась ее щеки. Твердые губы накрыли рот в крепком поцелуе, выпивая ее дыхание. Софья уперлась ладонями в его широкую обнаженную грудь, пытаясь оттолкнуть его.
- Не надо, Ваша светлость, - попросила она, едва он отпустил ее.
- Не упрямься, любовь моя, - прошептал он, снова притягивая ее к себе.
- Вы мужчина, Ваша светлость. Вы, безусловно, сильнее меня и, конечно же, получите то, что желаете, не спрашивая моего на то согласия, - вздохнула Софья, - И Вы думаете, что Вы чем-то лучше шейха аль-Касими?
Отвернувшись от него, она вытерла слезу в уголке глаза.
- Софи… Неужели я Вам настолько противен?
- Я не хочу Вас, Ваша светлость. Отпустите меня, - не поднимая головы, ответила она.
Указательным пальцем он приподнял ее подбородок, заглянув в глаза, полные слез. Руки сами опустились, отпуская ее. Софья подошла к двери соединяющей их апартаменты в особняке Воронцовых и, не оглянувшись, скрылась за ней.
Василий опустился на кровать, обхватил голову руками, устало потер виски. Как он докатился до такого? Ненавистен собственной жене. А ведь было время, когда они были счастливы в обществе друг друга. А эти ее слова о шейхе. Неужели и на него она теперь смотрит как на насильника? И что же ей на самом деле пришлось пережить? За своей уязвленной гордостью, он не заметил, как причинил ей боль, заставил страдать, превратив возвращение в родной дом в испытание для нее. Как теперь жить со всем этим? Он думал, что уехав из имения, забудет о ней, но сделал только хуже. Теперь она ненавидит его и правильно делает. Хотя, наверное, ненавидит слишком сильно сказано, ибо ненависть это все-таки чувство, а у нее, похоже, к нему ничего не осталось.
Глава 34
Оставшись одна, Софья упала лицом в подушку и разрыдалась. Ну, вот почему она такая слабая, почему готова была уступить ему?
Утро встретило ее ярким солнечным светом, ворвавшимся в спальню через не зашторенное окно и головной болью, которая очевидно была следствием злоупотребления шампанским и горьких слез прошедшей ночью. В комнату робко поскреблась горничная.
- Доброе утро, Софья Алексеевна, меня его светлость прислали, - пролепетала девушка.
- Тебя как зовут? – спросила Соня, приподнимаясь на подушке.
- Маша.
- Очень хорошо, Маша. В гардеробной здесь должно быть кое-что из моей одежды. Найди мне утреннее платье и скажи, что я велела экипаж заложить.
- Вы уехать хотите? – округлила глаза прислуга, - Его светлость сказали, что ждут Вас к завтраку.
Софья прикрыла глаза, и мысленно послала своего супруга к черту. Видеть его было невыносимо больно. Глупое сердце не желало мириться с истинной в их отношениях. Оно по-прежнему тосковало по нему.
- Хорошо, я спущусь, с платьем поторопись.
Соскользнув с кровати, Соня стянула с себя испорченный бальный туалет и огляделась. Все в этой комнате оставалось так же, как и в тот день, когда она последний раз была в ней. Также лежали на столике перед зеркалом расчески с серебряными ручками, также стояла коробка с лентами и даже ее любимое кресло, накрытое мягким пледом, стояло на ее излюбленном месте около окна.
- Доброе утро, дорогая, - услышала Софья, едва она вошла в малую столовую.
- И Вам, Ваша светлость, доброго утра, - ответила она.
Василий явно ждал ее. Грациозно присев на стул, который для нее отодвинул лакей, напротив своего супруга, Соня подняла глаза.
- Софи, я хотел поговорить с тобой, - начал Воронцов.
- Я Вас слушаю, Ваша светлость, - отозвалась она, берясь за чашку с горячим шоколадом.
Василий поморщился. Жена держалась с ним подчеркнуто официально, не желая допустить близости даже в разговоре.
- Мне бы хотелось, чтобы ты переехала сюда в наш дом.
- Вам бы хотелось? – приподняла она бровь, - А Вам никогда не приходило в голову, что я этого не хочу. Конечно, Вам так было бы удобнее. Но не волнуйтесь, в мои планы не входит наставить Вам рога, Ваша светлость, просто видеть Вас каждый день слишком суровое испытание для меня. К тому же думаю, Вашей пассии это не понравиться.
- Я собираюсь прекратить все отношения с леди Сомерсет, - ответил князь.
- Из-за меня? - Софья рассмеялась, - Уверяю Вас, не стоит приносить такие жертвы. Это уже ничего не изменит.
- Я понимаю, что Вы имеете полное право обижаться на меня. Я признаю, что вел себя отвратительно по отношению к Вам, но я прошу Вас: Дайте мне еще один шанс, - вздохнул Василий.
- Для чего?
Воронцов молчал. Что ей сказать? Сказать, что не может забыть о ней, не думать о ней днем и ночью? Не поверит.
- Не хотелось, бы давать дополнительный повод для сплетен, - ответил он.
- С каких это пор Вас стали волновать сплетни? – удивилась Софья, - Вам всегда было плевать на мнение света. Что изменилось?
- Наверное, возраст сказывается, - усмехнулся князь.
Против воли Соня улыбнулась и поспешила наклонить голову, чтобы скрыть это от него.
- Хорошо, я перееду, - ответила она, - Но у меня есть одно условие.
- Говорите.
- Вы никогда без моего разрешения не переступите порог моей спальни.
Воронцов нахмурился, но кивнул головой в знак согласия. Василий Андреевич понимал, что соглашаясь на это условие, он, прежде всего, становиться посмешищем в глазах собственной прислуги, но если такова цена ее согласия…
Завтрак супруги продолжили в полном молчании. Каждый обдумывал соглашение, к которому они пришли. Софья не ожидала, что Василий согласится на ее условие, ей просто хотелось проверить до какого предела она может дойти в своих капризах, прежде чем разозлит его по-настоящему. Но, похоже, Воронцов, в самом деле, ощущал себя виноватым перед ней, так как не стал возражать. И вот, что теперь делать? Недоумевала она. Как было бы легко просто уступить ему, а теперь она сама загнала себя в ловушку. Она так соскучилась по нему. Это будет пытка видеть его каждый день и демонстрировать при этом полное к нему равнодушие. Кончики пальцев зудели от желания запустить руку в его густые волосы, пропустить между пальцами шелковистые пряди, прижаться губами к колючей щеке.
Вечером Сонечка, одетая в вечерний туалет, зашла в кабинет супруга. Василий просматривал счетные книги.
- Ваша светлость, могу я воспользоваться Вашей ложей сегодня, - спросила она.
Князь оторвался от своего занятия. Окинул ее внимательным взглядом.
- У меня есть встречное предложение. Я составлю Вам компанию, - улыбнулся Воронцов.
Княгиня пожала плечами, давая ему понять, что ей все равно. На самом деле это было далеко не так.
В здание театра собралось блестящее общество. Давали премьеру «Бедной Лизы». Протискиваясь между любителями театра к входу в их ложу, княгиня Воронцова крепко держалась за руку своего мужа.
- Софья Алексеевна! – услышала она позади себя знакомый голос.