Сегодня у меня целых два легких дела у Богданова. Первое мне подсунули буквально с утра, потому что коллега заболела. Ко второму я подготовилась еще на той неделе.
Первое заседание проходит стандартно, если бы не один момент. В самом конце, когда участники процесса тянутся к выходу, Кирилл Платонович вдруг окликает меня.
— Лада Алексеевна?
Я поначалу теряюсь, не ожидая, что он обратится ко мне лично. На работе он ведет себя совершенно обыкновенно, если не смотреть ему в глаза, то можно вполне комфортно существовать рядом. Вообще, я не уверена, что это правильно — разговаривать в суде вне процесса. Наверное, я что-то оставила на стуле. Оборачиваюсь, он стоит рядом со столом и подзывает меня жестом.
— Уважаемый суд? — делаю шаг ему навстречу, забываюсь и ловлю его взгляд.
На мгновение он улыбается уголком губ, я вспыхиваю, вспоминая свой сон, усилием воли заставляю себя не смотреть ниже уровня его подбородка. И выше тоже, чтобы не поддаться новой атаке его нескромных чертей.
Да, подбородок или воротник рубашки — самая безопасная зона. Буду держаться ее.
— Вы сегодня придете второй раз, заседание назначено на четыре, если я не ошибаюсь, — он смотрит на свои часы, хмурится, прикидывая время. — Раньше пяти вряд ли начнем. Да, подходите к пяти или даже к пяти десяти и захватите мне кофе. Если не сложно.
— Кофе? — переспрашиваю, надеясь, что ослушалась.
— Да, черный. Тут «Старбакс» неподалеку.
А десерт к нему не нужно? А то я запомнила, вы любите.
Бросаю взгляд на камеру.
— Они не пишут звук. Знаете же, где мой кабинет? Буду благодарен, — кивает мне, давая понять, что разговор окончен.
Ошеломленная его наглостью, я качаю головой и выхожу в коридор, прижимая сумочку к груди. Что ж, по крайней мере мне не придется сидеть целый час под дверью. Пытаюсь себя успокоить. Еду в офис, думая о том, что ни за что на свете не буду носить ему кофе. Пусть даже не надеется.
Глава 13
Лада
За шесть часов между заседаниями я успеваю двести раз передумать, нести ему кофе или нет. Мысленно репетирую возмущенную речь о том, как много он себе позволяет!
Что же мне делать?
В итоге решаю, что судья сам сходит за бодрящим напитком. К пяти вечера приезжаю к зданию арбитража, поднимаюсь на нужный этаж, нахожу кабинет. Стучусь пару раз, потом толкаю дверь.
Богданов сидит за столом, рядом с ним его помощник — симпатичная девушка, примерно моя ровесница. Они оба замолкают при моем появлении, смотрят вопросительно. Бросается в глаза, что Кирилл без мантии, но в черном костюме, белоснежной рубашке. Черный цвет добавляет ему строгости и возраста. Возможно, поэтому он предпочитает мрачные тона в одежде? Каково быть самым молодым судьей в городе? Решать споры матерых бизнесменов, которые нередко старше его в два раза?
На долю секунды я жалею, что не принесла ему этот чертов кофе. Но затем одергиваю себя, вспоминая слова босса. Меня в последнее время никто не жалеет, кроме бабушки.
— Добрый вечер, — произношу я.
Ольга здоровается со мной, вопросительно смотрит на своего босса, он дает ей знак сидеть. Бросает взгляд на часы.
— Через. Десять минут. Начнем, — говорит мне отрывисто.
— Зашла сказать, что кофе не было, — произношу, глядя ему в глаза.
Между нами несколько метров, его черти не допрыгнут. В моем тоне нет вызова, он читается в подборе слов.
— В «Старбаксе», — уточняет Кирилл.
— Да. И не будет.
Он кивает.
— Понял. Досадно. У нас сломался автомат, спать хочется адски, а писать еще два часа. Надеялся, вы меня спасете.
— Кирилл Платонович, давайте я сбегаю? — спохватывается Ольга, поднимаясь на ноги.
— Оль, вы не успеете. Ничего страшного.
— Хоть растворимый намешаю.
— Спасибо, Олечка, про себя не забудьте.
Она быстро покидает кабинет, а судья переводит глаза на меня.
— Что-то еще, Лада Алексеевна?
— Нет, увидимся через десять минут, — делаю пару шагов к выходу.
— В ближайшие дни к тебе, вероятно, придут гости.
Слышу его голос и замираю. Потом оборачиваюсь. Он смотрит очень внимательно.
— Вы?
— Ну нет, — усмехается. — Раз решила побарахтаться сама, захлебывайся в удовольствии.
— С вашей легкой руки барахтаться? — Я начинаю на него злиться за насмешливый тон. За уверенность, что он все обо мне знает. И о моей жизни. — Иван Дмитриевич моей работой доволен.
— Привет ему передавай.
— Обязательно! — получается нервно.
— Я бы посоветовал дверь и окна не открывать, на балкон не выходить. В идеале вообще делать вид, что тебя дома нет.
— А то что?
— А то узнаешь, — давит интонациями, недовольно хмурится. Потом кивает на дверь. — Можете идти, я скоро буду.
О как. Кого-то раздражает неповиновение.
В кабинет Богданов заходит практически вовремя. Как всегда быстрым шагом, аж ветром обдает. Садится в свое кресло, берет документы, лежащие перед ним, мажет по ним взглядом.
— Сторона ответчика вновь не соизволила появиться. Тем хуже для нее. Иск удовлетворен, все свободны. — Поднимается и снова уходит, не удостоив меня и секундой внимания.
Глава 14
Кирилл
Когда я узнал, что у меня рак, я тут же бросил курить.
Жить пздц как хотелось. Сразу в голове мысли бомбить начали, что и в Японии я пока не был, и по горам не лазил, марафон не бегал, с мулатками не спал. Не то чтобы я это все кинулся осуществлять после выздоровления. Не очень-то и хочется. Но тогда казалось ужасно несправедливым не успеть хотя бы что-либо.
После тяжелейшей смерти отца на некоторое время я сдался в плен апатии. Однако почему-то продолжал бороться за существование с утроенной силой. Правда, не совсем так, как следовало бы.
Хреновое время. Блуждание в одиночестве по пепелищу.
Все, что могло нанести хоть какой-то вред здоровью, начало мною восприниматься мгновенным ядом. Вдобавок я очень тяжело перенес химию. По итогу на пару лет заработал себе расстройство пищевого поведения. Похудел сильно. Как тут не похудеешь, когда практически любая пища моментально просилась обратно, не желая усваиваться. Иногда я не ел неделями. Грыз яблоки, редко — бананы.
Работал с психотерапевтом. Чтобы набрать вес, нужно было снова начать есть по-человечески. Казалось бы, что в этом сложного? Сейчас уже все в порядке, забыл, когда в последний раз блевал. От нервов иногда, конечно, аппетит пропадает, тогда врубаю силу воли и все равно ем. Жую мясо и овощи, проглатываю. Питаться нужно обязательно. Пусть даже не всегда здоровой пищей, главное, не прекращать это делать.
Наша сила — в привычках. Стабильности. Регулярном повторении правильного.
Почему-то мне кажется, что убьет меня не табак. Чиркаю зажигалкой и прикуриваю, чуть опустив окно мерса. Теплый воздух тут же проникает в машину, поэтому включаю кондиционер посильнее. Очень душно даже ночью. Я не большой фанат этого города, постоянная жара изматывает. Люблю свежий прохладный воздух. Надо будет на следующих выходных смотаться к морю, развеяться.
Хотел на этих, но что-то не пустило. Вернее, кто-то. На свадьбу Спанидисы приглашали еще настойчивее, чем на обручение. Если бы не Евгений, я бы не пошел, даже новости вокруг Лады не манят так сильно, чтобы отбиваться от внимания этой непростой семьи. Но с Евгением на удивление приятно пить и разговаривать. В общем, свадьба была красивой. И, что самое главное, она состоялась.
Я опасался, что мажорчик-грек уйдет в отказ. Вообще не явится или сбежит из-под венца, как пугливая девственница. Но нет, появился. Бледный, словно бумага «Снегурочка». Насупленный. Отец его еще раз отчитал за закрытой дверью — не то чтобы я следил, просто наблюдательный. Зашли в комнату оба, вышли — старший раскрасневшийся, как спелый гранат, я бы скорую ему вызвал — возраст приличный, не пацан давно. Младший — серый, как дым моей сигареты.
Когда молодых венчали, я чуть сам не дал ему подзатыльник. Этот идиот замешкался. Тот запоминающийся момент из анекдота, когда лажает один человек, а стыдно за него — всему мужскому роду. Он будто впал в паралич, который не позволяет дееспособному мужику следовать собственным обещаниям.
Спанидис-младший вдруг начал оглядывать гостей в церкви, все поняли, что ищет глазами Ладу. Она не пришла, на это ума хватило. Не захотела, чтобы ее снова отымели в туалете ресторана? Неважно. Главное, что осталась дома.
Священник повторил вопрос, Спанидис ответил «да». Обвенчали. Чуть позже новобрачные расписались в ЗАГСе.
Остаток дня мажор сидел с такой физиономией, будто ему предстоит акт дефлорации с нелюбимым. Это заметили все, целый вечер шушукались о Ладе, сплетничали. Как всегда эта девица в центре внимания. А ее экс-бойфренд оскорбил семью своей невесты.
Остается верить, что ему хватит силы исполнить семейный долг, другими словами — трахнуть Олимпию, этой ночью.
Вечеринка продолжилась, но я ушел сразу после молодых. Поехал не к себе, а к дому Жуйковой. Не знаю зачем, вмешиваться не собираюсь. Можно было позвонить частному детективу, он бы проследил, потом скинул фоточки, но мне захотелось самому.
Жду уже два часа. Еще один — и поеду домой. Сорок минут назад Лада свет погасила, вероятно, сладко спит. Начало второго, надеюсь, пьяный грек сжал яйца в кулак и таки скрепил свой союз мужским поступком, а теперь мирно сопит рядом с женой. Ну или рыдает в ванной — это уже детали.
Раз уж ты в ввязался в хлопоты договорного брака — имей смелость довести дело до конца. Я так считаю. А не подставлять под удар своих женщин. Причем обеих одновременно.
Блть! Едет Спанидис. Иногда я ненавижу, когда оказываюсь прав.
Глава 15
Белая бэха выруливает из-за торца дома, фары освещают ночной тихий двор, мечутся из стороны в сторону.
Благо трафик свободный, а то впечатался бы во что-то. Обнаглевшие миллионеры, золотые номера на элитной тачке, чувствуют вседозволенность с пеленок. Его бэха виляет зигзагами. То, что он доехал живым, — это настоящее чудо.