— А ты?
— Я ей экскурсию провел. Они с родителями, конечно, были у меня уже, но она переволновалась и мало что запомнила, а дом большой. Да и с живностью своей познакомил. Собаки, кролики, кот. Кирилл, блть, ну вот как ты себе это представляешь? В первый вечер после ЗАГСа она у меня спрашивала, можно ли ей в туалет отойти.
— Да ладно, — улыбка с моего лица сползает.
— Она ведь не местная. С матерью и тетками жила в станице, это отец сюда мотался по бизнесу. В школу ее возили. В институт на сессии — тоже. А потом еще застращали, будто это она виновата, что этот е*лан сбежал.
Я молчу. Надо было все же посадить Спанидиса, послушался я дядьку и позарился на деньги.
— Вообще, она интересная, — продолжает Евгений. — Мы всю ночь проговорили, все обсудили, исключили недопонимания. Она немного расслабилась, кажется, поверила мне. Сегодня — посмотри-ка, уже хозяйка. Как тут и была, — он довольно улыбается.
— Ты за ней ухаживаешь? За собственной женой?
— Да, — он улыбается еще шире. — За ней никогда никто не ухаживал, ну кроме того е*лана, и то на публику, она так реагирует мило. Я думаю, сегодня, — он делает паузу. — Посмотрю по обстоятельствам. Кирилл, моя жена меня младше почти на десять лет.
— Так поздравляю, — возвращаю жест — ударяю по плечу.
— Чувствую себя с ней стариком, — смеется.
— Ты заслуживаешь молодую жену, — тоже смеюсь. — Вы отлично смотритесь.
— Она мне нравится, Кирилл. Честно. Я даже не ожидал от себя. Такая разумная, спокойная. Я никогда не думал, что может быть комфортно с чужим, по сути, человеком. Хотя, конечно, пока рано судить. Меньше недели женаты.
— Она на тебя хорошо смотрит, это заметно.
— Да?
— Серьезно. Я бы не стал лгать. Я думаю, сегодня все обратили внимание.
— Спасибо.
Мы молча наблюдаем за девушками еще минуту. Берем по второй.
— Завтра после работы загляни ко мне, — говорит Евгений уже другим тоном. — Расскажу новости про Спанидисов.
— Что-то важное? — хмурюсь. — Говори сейчас.
Мы дожали их бизнес, кое-кто из администрации города выразил желание отхватить себе долю. Константин Андреасович пошел навстречу, чтобы откупить сына. Заработали все причастные очень неплохо, но я не расслабляюсь, мало ли что еще может случиться.
— Не-а, там семейные сплетни. Сейчас не хочу, тошнит от них. Пусть праздник будет праздником.
Лада ловит мой взгляд, машет и улыбается. Я киваю, дескать, все отлично, развлекайся.
— Вы как? Когда женитесь? — тем же флегматичным тоном продолжает Евгений.
Аж дымом давлюсь.
— Хорошо все.
— Зря ты с ней живешь до брака. По отношению к ней это нечестно. В первую очередь любимой женщине ты должен дать статус, потом уже все остальное.
— Статус для нее не важен.
— Ты ошибаешься.
Мы молчим. Его старомодность обычно меня забавляет, но именно сейчас почему-то злит.
— Она меня не знает. Чтобы хотеть замуж за человека, нужно его для начала узнать.
— Пф-ф, — тянет Евгений. — Она на тебя смотрит как на бога. Какого хрена тебе еще надо?
— Возможно, в этом все и дело.
— Она тебя любит.
— Она любит образ уверенного в себе человека, который может решить любую ее проблему. Вообще любую проблему. Эдакий супергерой, который все знает, ничего не боится, ни в чем не сомневается. Одним взглядом отсекает соперников.
Евгений хмыкает.
— Так ты такой и есть, Богданов. А уж если дело касается этой женщины — то на все сто процентов.
Отмахиваюсь. Он не унимается:
— Каждый идиот в этом городе уже знает, что за Ладку Жуйкову Кирилл Богданов глотку перегрызет. При этом ты продолжаешь отрицать очевидное.
— Ты переступаешь границы.
— Женись и е*и себе мозг.
— Не помню, чтобы спрашивал у тебя совета.
— Это бесплатно, не благодари.
Я прищуриваюсь, но ответить не успеваю, к нам подходят девушки. Лада робко обнимает меня за шею, привстает на цыпочки и тянется. Я отворачиваюсь, и она, не обидевшись, легонько целует меня в подбородок. Мне не нравится публичная демонстрация чувств, я взрываюсь ревностью.
Годы плотного общения с Евгением невольно оказали на меня влияние. Мне не хочется, чтобы кто-то даже в теории представлял, что эту девушку можно целовать и трахать. Чужие взгляды в ее сторону меня раздражают. Она слишком хороша, чтобы делиться даже фантазиями о ней.
— Пойдем, уже все готово, — улыбается Лада, поглаживая мой затылок.
Олимпия тоже зовет Евгения к столу.
— Сейчас проверю, что там с мясом, — говорит он. Берет жену за руки и целует ее в щеки, а потом — в лоб. Что-то шепчет на ухо, и она смеется.
За ними приятно наблюдать.
Обнимаю Ладу за талию.
— Идем. Накидай мне в тарелку овощей побольше, пожалуйста, — прошу, притягивая ее к себе. Делаю это немного резковато. Так, что она даже ойкает, врезаясь в меня, но смеется и обнимает в ответ.
— Будет сделано, Кирилл! А бутерброды с икрой? Я старалась, ваяла.
— И бутерброды с икрой, — киваю.
Возможно, и правда дело в том, что мы не женаты. Традиции бывают глупыми, устаревшими, калечащими судьбы. Но, с другой стороны, они дают ощущение безопасности. Мы же, современные свободные люди, ни в чем не можем быть до конца уверены. Ни друг в друге. Ни в самих себе.
Глава 55
Кирилл
Вечер продолжается. Я невольно размышляю о словах Критикоса, просчитываю возможные варианты. Евгений принял решение жениться в одно утро. Вчера мы еще обсуждали глупышку Олимпию, которая отбивалась от влезшего в окно мажора, пили пиво и смеялись до слез. Прошли сутки, и Евгений мне сообщает, что едет просить ее руки. Ого.
Возможно, импульсивные решения в личной жизни — это не всегда плохо. Особенно если времени остается не так чтобы уж много.
С Ладой мы стараемся все свободное время проводить вдвоем. Отношения — это ведь шаги с обеих сторон навстречу друг другу. А мы что делаем?
Шагаем. Шагаем. Шагаем.
С каждым движением все увереннее. Смелее. Ближе.
Это чувствуется в мелочах, игнорировать глупо, да и незачем. Неосознанные улыбки, постоянные игры в гляделки. Ноль раздражения при общении, а болтаем мы довольно часто. Обсуждаем общих знакомых, коллег, события в масштабах города, страны или мира. Многие наши взгляды совпадают. Иногда, конечно, спорим, но не фатально. Утром рядом просыпаемся, вечером — засыпаем. Так бы сразу, а?
Я и правда за нее любого живьем закопаю. Она ведь сама меня попросила о помощи.
— Все хорошо? — спрашиваю у девушки. Время близится к десяти, еще минут тридцать, и пойдем отдыхать. Мы сидим за столом перед тарелками с десертом.
— Да, прекрасно, — отвечает. Снова обнимает меня и тянется к уху. — Я совершенно счастлива!
Смеюсь.
— Это греческое вино так и кружит голову молоденьким наивным девицам, — оцениваю ее состояние.
— Еще как кружит, — томно шепчет мне, придвинувшись совсем близко. — Не помню, когда в последний раз так веселилась! А еще на душе спокойно, я ведь знаю, что мы потом пойдем домой.
— Пойдем, конечно. Домой.
— И ты позволишь мне у тебя пососать.
Снова смеюсь в голос.
— Ш-ш-ш, — невольно оглядываюсь. Пьяненькая Лада — это что-то! Она говорит очень тихо, вокруг шумно, темно, нас никто не слышит. Играет музыка. — Не смущай местную публику. Давай потанцуем лучше. Хоть потискаю тебя в процессе.
Вообще, когда отношения только начинаются, все эти совместные походы в гости — как агония перед кульминацией. Только и ждешь, когда, наконец, вдвоем останемся. Я успел забыть о таких эмоциях. Они были в моей жизни, но очень-очень давно.
Мы действительно с ней танцуем под какую-то медленную мелодию. Она продолжает обнимать меня за шею, я ее — за талию. Атмосфера располагает к романтике. Вдалеке подвывают собаки, намекая, что пора бы уже и честь знать. Вечеринка кому за тридцать — до полуночи нужно лечь спать, потому что завтра вторник. У меня двенадцать, блть, заседаний. В девять утра — первое, а к ним еще подготовиться нужно.
— Кирилл, у тебя все нормально? — спрашивает она, посерьезнев.
Мы плавно двигаемся под музыку, я любуюсь ее лицом, она о чем-то задумалась.
— Да, почему ты спрашиваешь?
— Извини, я… случайно… Клянусь, совершенно случайно, убираясь сегодня в номере, увидела кровь на полотенце. Много крови. Не сердись только. Но я должна знать, что происходит.
Хм.
— Я не сержусь, — говорю медленно. — У меня давление скачет, ничего страшного. Иногда кровь идет из носа.
— Ты был у врача?
— Периодически бываю.
— Фух! Почему-то мне тревожно. Я боюсь вида крови, и у меня предчувствия. Ты говоришь мне правду?
Киваю.
Она обнимает меня, прижимается, и я позволяю ей это сделать. Поглаживаю по спине.
— Лада, ты только никому не говори, что видела кровь. Хорошо?
Она вскидывает глаза, в них плещется паника.
— Я судья, могут докопаться.
— Конечно. Ты можешь мне рассказать что угодно, никто никогда не узнает.
Следующим утром, сразу после разминки, бью по груше. Немного отошел от привычного графика, по плану во вторник должны быть силовые, но со штангой работать все еще тяжело из-за ранения. Нога при нагрузке немеет. Разумеется, я принимаю обезболивающие, но возвращаюсь к привычному распорядку тренировок постепенно. Советовался с тренером по скайпу, говорит, в течение месяца делать столько, сколько получается.
Размах. Быстрый удар на вытянутую руку. Еще один. Следом плавные в ту же точку.
Движения настолько привычные, что происходят на автомате. Мысли занимает предстоящий разговор с дядей. Поначалу хитрый лис был резко недоволен конфликтом со Спанидисами, но, как появилась возможность разжиться баблом, нарисовался тут же и подтянул товарищей. Пронырливый и не самый приятный человек, хоть и родственник.
Дальше боковые удары, рука чуть согнута в локте. По воображаемому лицу. Затем ниже — ориентировочно по печени.