— Лада! — он сильно злится. — Этот разговор закончен. Я такой, какой есть. Не нравится — не пользуйся.
Я отворачиваюсь и зажмуриваюсь.
— Значит, ты предпочитаешь умереть?
— Это случится не завтра. Вероятно, наш разговор вообще не имеет смысла и я здоров. Я не понимаю, зачем мы его ведем битый час!
Я хватаюсь за его слова и поворачиваюсь, сжимаю ладони в умоляющем жесте.
— Так давай сходим в больницу и выясним! Ради меня! Чтобы я спокойно спала ночами. Маленький свадебный подарок, который мне так нужен!
— Нет.
Я вспыхиваю. Внутри буря, меня разрывает на части из-за несправедливости происходящего. Он тоже на грани.
— Кирилл, ты… Ты… — я качаю головой.
— Ну и? — он абсолютно невозмутим. — Говори, что собиралась.
— Если ты не передумаешь, то нам придется расстаться. Я просто не смогу так. Не смогу красоваться в свадебном платье, подписывать твой договор-завещание… Я не смогу смотреть на себя в зеркало, если сдамся в этой борьбе.
— Это твое решение, — абсолютно невозмутим. — Хочешь расстаться, давай расстанемся.
Я пораженно качаю головой, умирая от боли на его глазах. Он не станет меня удерживать.
Отпустит, как и обещал.
— Все тот же тупой гоблин, — бросаю я и убегаю из номера. Пренебрегаю лифтом и спускаюсь по лестнице, вырываюсь на свежий воздух. Спешу на смотровую.
Ветер стал тише, наверное, шторма все же не будет. Лишь внутри меня. Лучше бы страдало море.
Хочу прогуляться и все обдумать. Успокоиться. Возможно, я перегнула. С ним надо медленно и хитростью. Сделать вид, что играю по его правилам, а самой аккуратно подвести к тому, будто он сам принял решение пройти медосмотр. Когда дело касается близких и любимых, я — оголенная эмоция, совершенно не умею действовать с холодной головой!
За весь вечер он не сделал ни одного шага в мою сторону. Даже не намекнул на возможность компромисса. Он просил успокоиться и нарядиться к ужину. Чтобы блистать для него. Каждый день блистать, а то мало ли. Вдруг недолго смотреть осталось.
Ублюдок. Тупой, самый тупой гоблин. Самый любимый. Как же мне убедить его?
Глава 62
Лада
Я не стала спускаться к пляжу. Шторма нет, но море серое, неспокойное. За таким приятно наблюдать из окна, устроившись поудобнее в объятиях любимого мужчины.
Прогулялась по территории отеля, полюбовалась закатом. Приют нашла на небольшой детской площадке, к которой можно спуститься прямо из ресторана. Площадка полупустая, гостей в отеле мало, но несколько ребятишек все же лазят по деревянному кораблику, играют в моряков.
С моей лавочки открывается чудесный вид на море, как практически с любой точки этого отельного комплекса. Смотрю то на волны, то на детей. Становится зябко.
За временем не слежу, но примерно минут через сорок ко мне подходит мужчина, предлагает подняться в бар и выпить вина. Или чего покрепче.
— Такая красивая девушка и такая грустная! Вы, наверное, замерзли. Позвольте угостить вас, поболтаем. Обоим станет легче.
Он говорит вежливо, да и вообще на вид приятный человек, но я показываю кольцо и отказываюсь.
Маленькая обиженная девочка во мне шепчет соглашаться — пусть Кирилл увидит, заревнует, пусть поймет, что теряет меня! Представит, что я начну встречаться с другими мужчинами, и захочет, наконец, бороться! Но я отметаю саму мысль о том, чтобы причинить ему новую боль. Да и не хочу я ни с кем знакомиться, разговаривать. К нему хочу.
Мириться.
Гложет жгучий стыд. Разбить телефон и телевизор — малодушные поступки, которыми ничего не добьешься. Не с Кириллом. Я испытала шок и сильное эмоциональное потрясение, вследствие чего повела себя неадекватно. Нужно взять себя в руки и подумать над тем, что будет дальше.
С каждой минутой становится все холоднее, я уже готова подняться в номер, как вижу Кирилла, который быстро идет в мою сторону. Сердце сжимается сладко и горько одновременно. Я пряталась, но при этом ждала, что найдет и вернет. Сделает шаг. То, что он пришел за мной, — значит многое.
— Вот ты где, — говорит он спокойно. Детская площадка, видимо, последнее место, где он стал искать меня.
Пожимаю плечами. Я просидела здесь больше часа, но так ничего и не решила.
Кирилл снимает куртку и накидывает ее на мои плечи — сразу становится тепло и уютно. Он садится рядом.
Вот теперь хорошо, теперь можно любоваться на море. Я снова чувствую себя живой.
Мы оба смотрим вдаль. Я стягиваю полы ветровки и кутаюсь, потому что и правда замерзла. Малышня с родителями расходятся по номерам, мы с Кириллом остаемся вдвоем. Играем в свои недетские жестокие игры.
— Пойдем поедим и спать? — предлагает Кирилл.
Протягивает руку, и я вкладываю свою ладонь в его.
Ужинаем молча. Он спокоен и задумчив, я — пялюсь в салат. Всей душой хочу заговорить, улыбнуться, порадовать его. Но если я сдамся сейчас, то дам понять, что мое мнение можно вообще никогда не учитывать. Покричу и успокоюсь.
Так же молча идем в номер, по очереди умываемся, ложимся в постель.
Телевизор нам уже заменили, мой сотовый лежит на столе с разбитым вдребезги экраном.
Спать не хочется совершенно, а еще мне немного страшно закрывать глаза рядом с ним. Я прислушиваюсь к его дыханию, понимая, что начинаю медленно сходить с ума от страха. Но усталость берет свое. Ночью, примерно под утро, все же идет дождь. Осенний, холодный, по-южному мощный. Он бьет по окнам, бушует. Мы с Кириллом находим друг друга под простынями и обнимаемся. Дальше спим так, как привыкли, — я закидываю на него ногу, он терпит.
Несколько раз я тихонько плачу, он делает вид, что не замечает. Своей безэмоциональностью и напускным равнодушием он меня продавливает — медленно и верно. Выжидает, пока я — импульсивная и вспыльчивая — сама все переосмыслю и пойду на мировую. Я неплохо его изучила и сейчас тихо ненавижу за эту жестокость.
Он ведь не такой, он никогда не был жестоким. Сам мучается, уверена, но не отступает. Я трусь об его грудь лицом, вдыхаю запах его кожи. Зачем он приручил меня к себе? Показал, как сильно можно любить.
Утром мы так же молча завтракаем, потом собираемся в город. Он не намекает на утренние ласки, я делаю вид, что не нуждаюсь в них.
— Я пригласила Олимпию с Евгением на ужин, ты не против? Мы были у них две недели назад, и я обещала приготовить кое-какие блюда из морепродуктов, которые они не пробовали.
— Разумеется, не против. Во сколько?
— В семь.
— Хорошо, — он кивает.
По приезде домой я иду в магазин, потом готовлю. Кирилл сидит с ноутбуком, потягивает пиво. Ужин проходит нормально. Не супер весело, но нам обоим ненадолго удается расслабиться и отвлечься.
— Кирилл, ты подумал над тем, что я сказала? — спрашиваю после ухода гостей. Как раз заканчиваю складывать посуду в посудомойку, он вытирает со стола.
— Да, подумал. Тебе не стоит разбрасываться громкими словами про расставание. Дешевая манипуляция, которой ничего не добиться. Я знаю, что тебе нелегко, поэтому не стану заострять внимание. Но впредь так больше не делай, пожалуйста. И заметь, я тебя не обзываю.
— Прости, пожалуйста, что обозвала тебя снова. Я перегнула, за что мне ужасно стыдно. Но Кирилл… мои угрозы — это не манипуляция.
Он недовольно качает головой, закатывает глаза и идет к лестнице.
— Приходи в спальню, будем мириться. Я соскучился, — говорит с легкой улыбкой. Наигранной.
Он великодушно перетерпел мою истерику и готов делать вид, что ничего не случилось.
Я заканчиваю уборку в кухне, мою руки, потом лицо. И поднимаюсь наверх, чтобы собрать вещи.
Мы два барана. Влюбленные друг в друга до безумия, упертые бараны. Кирилл молча наблюдает за тем, как я упаковываю вещи, вызываю такси.
Я не хочу уезжать, но меня подстегивают его слова о «дешевой манипуляции». Он считает, что я легко разбрасываюсь подобными фразочками. Дескать, вымой посуду, иначе мы расстаемся!
Кольцо, впрочем, не снимаю и не возвращаю ему.
Я просто жду шага навстречу. Любого.
Машина сигналит снаружи, Кирилл смотрит на меня обескураженно. Как будто только сейчас начинает понимать, насколько все серьезно.
Я беру сумку с самым необходимым, он не пытается помочь мне. Просто смотрит.
— Я люблю тебя больше жизни, — говорю я. — И я с радостью пойду с тобой в клинику, как только ты решишься. Ни одна болезнь меня не напугает и не оттолкнет. Но ты тоже должен показать, что считаешься со мной, что уважаешь меня. Воспринимаешь всерьез.
Я подхожу к нему и тянусь, чтобы поцеловать в щеку, но он отворачивается и не дается. Мои губы дрожат.
Неужели правда отпустит? Вот так просто возьмет и отпустит?
Пока еду в такси, фантазирую о том, что он запрыгнул в свой мерс и выжал педаль газа. Обогнал меня и теперь ждет у подъезда. Я кинусь ему на шею, обниму, он заверит, что без меня не может.
Но он может. Прекрасно знает, где меня искать, но не едет. Не звонит. Я собиралась отказаться от съемной квартиры после подачи заявления в ЗАГС, немножко не успела.
Всю ночь не сплю, глажу свое колечко, мучаюсь. Что же мне делать? У кого спросить совета? Он не признает компромиссов, лишь полную капитуляцию. Сдаться, чтобы быть с ним? Делать вид, что не замечаю ни кашля, ни крови. Просто любить так сильно, как только умею, столько времени, сколько получится? Любить и верить, что произойдет чудо? Разве я смогу? Не пройдет и суток, как мы снова поругаемся.
В понедельник он скидывает мне фотографию заявления о регистрации брака. Все же подал.
«11 декабря в 11.00. Я буду тебя ждать», — присылает мне сообщение.
«Я приеду, если ты позволишь мне позаботиться о тебе».
«Я в полном порядке».
Очень рада, любимый. Потому что лично я — в полном отчаянии.
Глава 63
Лада
Говорят, что одиночество — это наркотик. Привыкаешь к нему медленно, но неотвратимо. Так привыкаешь, что потом ломать себя приходится, чтобы впустить в устоявшуюся, разумную жизнь другого человека. Даже горячо любимого. По-настоящему впустить, оголив сердце, распахнув душу.