ного клуба. Безделушку от Фаберже. Или – телохранителя. На охрану в определенных кругах тоже есть мода… Когда-то, в далеком детстве, будущий бизнесмен был толст и неуклюж, сверстники называли его «пончиком» и всячески третировали; потом он вырос – а счастья все не было, девушки его не любили и начальство не ценило; так в нем развивались и множились комплексы, пока вдруг однажды он не заработал кучу денег и не нанял себе шкафоподобных телохранителей… И только тогда жизнь для него заиграла новыми красками! Он стал сильным и очень захотел, чтобы о том знали все вокруг. А можно охранника взять не для себя, а для дочери. Чтобы продемонстрировать отцовскую любовь и заботу, к примеру. Или – свою власть над девушкой, власть опекуна. Да мало ли какая причина может быть?
– Работа по Москве? – спросил Анатолий.
– Нет, на выезде.
– Далеко?
– Далеко, Толик. За Уралом.
Вот тут Китайгородцев насторожился:
– Может быть, он ее прячет? Отсылает от себя подальше, да еще приставляет к ней охрану, чтобы ничего не случилось? Так поступают, когда чувствуют близкую опасность…
– Нет, он говорит, что поездка продлится не более недели.
«Неделя – это не срок, – подумал Анатолий. – На неделю не прячутся. С перепугу обычно прячутся надолго. Значит, все-таки – комплексы?»
– К подружке она едет, Толик. Познакомилась с нею в Австрии, на горнолыжном курорте. У подружки – день рождения. Ну вот и пригласила. Там у них – настоящий лес, медведи бродят, а по ночам где-то далеко воют голодные волки… В общем, глушь, романтика и волшебные зимние ночи. Алтунинская дочка загорелась, а папа не смог ее отговорить. Итак, составишь ей компанию?
– Приглашающих проверяли?
– Да, навели справки. Приличная семья. Папа подружки – царь и бог в тех краях. Хозяин тамошнего горнообогатительного комбината. Жена – домохозяйка. Есть у них дочь – та самая, к которой вы как раз и поедете. Но еще есть и сын! Вот с сыном – не все чисто.
Китайгородцев посмотрел вопросительно.
– Наркотики, – коротко пояснил Хамза.
– На какой стадии?
– Больших проблем он пока еще не доставляет, но на обследование в Москву его уже привозили.
– Алтунина вы об этом предупредили?
– Естественно. В восторг это, конечно, его не привело, но и беды большой он в этом не видит. Все-таки его дочь едет в гости не к наркоману этому, а к его сестре. А та, судя по отзывам, человек вполне самостоятельный.
«С этим понятно», – подумал Анатолий, прищурившись.
– Как обстановка на месте?
– Я запрашивал местных пинкертонов. За весь прошлый год – четыре убийства. Из них три – раскрыты. Хулиганство, кражи – это, конечно, присутствует, но в разумных пределах, как они мне сами сказали. Так что оперативную обстановку я бы охарактеризовал как спокойную. Четверочка с минусом.
«Четверочка с минусом – это нормально, – хмыкнул про себя Китайгородцев, – при четверочке с минусом работать – одно удовольствие.
– И еще вот что, Толик. Меня Алтунин об этом специально предупредил. Дочка его уже выросла. Ну, ты понимаешь… Невеста уже. Кровь играет. И тут вдруг – ты, весь такой из себя… С бицепсами и с пистолетом. В общем, чтобы она не увидела в тебе своего героя. Очень уж отец о ее целомудрии печется.
– Вы же знаете, я никогда с клиентами…
– Я знаю, Толик, – кивнул Хамза. – Но Алтунин просил специально предупредить. Ты должен его понять. Дочь у него – единственная.
Сейчас дети рано взрослеют.
Она выглядела несколько старше своих девятнадцати. И напрасно, кажется, Алтунин пекся о ее целомудрии. О жизни эта девочка, похоже, знала несколько больше, чем представлялось ее отцу. Ее выдавал взгляд. Испытующий. Оценивающий. Женский. Едва Китайгородцев подошел и поздоровался, она именно таким взглядом выстрелила в него, за одну секунду оценив своего нового знакомого и выставив телохранителю баллы по одной ей известной шкале. С первого захода баллов он набрал не так уж много. Так ему, по крайней мере, показалось.
– Здравствуйте, – сказал Алтунин. – Вы и есть Китайгородцев? А это – Рита. Знакомьтесь.
Девчонка даже не кивнула.
– Пойдемте, – предложил Алтунин. – Поезд уже у платформы.
Он подхватил две сумки. И еще две оставались на припорошенном снегом асфальте. Анатолий, не дожидаясь просьбы о помощи, взял в левую руку одну – ту, что явно была тяжелее. Его собственная висела у него на плече. Рита посмотрела на оставшуюся на асфальте сумку, медленно подняла глаза на Китайгородцева.
– Извините, я не могу ее взять, – кашлянул Анатолий.
– Ах, да, вы ведь у нас – телохранитель… Правая рука должна быть свободна, да? Мало ли что? – В голосе ее была издевка, которую она даже не пыталась скрыть.
Взяла сумку и понесла ее к поезду, всем своим видом демонстрируя, как ей нелегко. Отец смотрел ей вслед осуждающе. Похоже, они не очень-то ладили друг с другом. Конфликт поколений? Отцы и дети?
– Переходный возраст у нее несколько затянулся, – вполголоса сказал он, будто извиняясь за свою непутевую дочь. – Я все жду, когда же она, наконец, повзрослеет…
Как жалки на вид бывают родители, когда у них не клеится с детьми. Они могут быть большими начальниками и уважаемыми людьми, могут твердой рукой управлять десятками и сотнями подчиненных, но одна-единственная непослушная дочурка способна превратить грозного отца в растерянного неврастеника, неуверенного в себе типа.
Вагон СВ.
– Боится самолетов, – шепнул Алтунин телохранителю.
Это он объяснял, почему Анатолию предстоит провести трое суток в поезде вместо того, чтобы то же самое расстояние за три часа покрыть на самолете.
Проводница проверила билеты. Строгое лицо, губы поджаты. Серьезная тетка. Китайгородцев любил путешествовать с такими. У них в вагоне, как правило, порядок. Ехать можно спокойно – минимум проблем, легко работать…
– Седьмое и восьмое места, – буркнула проводница. – Кто провожающий?
– Я, – с готовностью отозвался отец Риты.
– Недолго, хорошо? Через десять минут – отправление.
– Да-да, конечно.
Двухместное купе. Анатолий остался в коридоре, давая возможность отцу побыть с дочерью, но Алтунин в купе надолго не задержался и вышел уже через пару минут. Не получалось у него, похоже, дружбы с дочуркой. С женой – в разводе и с дочерью контакта нет… Расстроился, кажется. Китайгородцев вежливо сделал вид, что не замечает его состояния.
– Присмотрите за ней, пожалуйста, – попросил Алтунин, не глядя в глаза Анатолию.
– Да, разумеется.
– Счастливого пути.
– Спасибо.
Бизнесмен сунул телохранителю ладонь для прощания, небрежно потрепал его по плечу – и вышел из вагона. На платформе он тоже не задержался – ушел, не дожидаясь, пока отправится поезд.
Китайгородцев зашел в купе. Сумки были составлены рядком на полу. Он взял ближайшую, чтобы поставить ее наверх, на полку, но был остановлен Ритой.
– Поставьте на место, – сказала она негромко, глядя в окно, за которым уже поплыла прочь платформа Казанского вокзала. – Там есть вещи, которые мне скоро понадобятся.
«С этой девочкой будет трудно», – подумал Анатолий.
Телохранитель Китайгородцев:
«Замок двери – исправен… Язычок страхующего запора – исправен… Окна – без повреждений… Штора окна – исправна… Под обеими полками – стенки рундуков, общие со смежными купе; не повреждены… Все лампы в рабочем состоянии… Заполняемость вагона – процентов пятьдесят… Публика обычная… Во втором купе два мужика уже начали отмечать отъезд из Москвы… Бутылка коньяка, бутылка водки, а они сели уже нетрезвые… Нож у них на столе… Лезвие ножа – сантиметров десять… И хорошая сталь… Дверь купе открылась… Кавказец… Выглянул и спрятался… Вряд ли что-то серьезное… Наверное, просто хочет избежать встречи с транспортной милицией… Какое у него купе? Седьмое… Вообще, за ним тоже придется присмотреть… Кавказцы любят знакомиться с девушками… Проводница…»
– Вы чай будете носить?
– Буду. Примерно через полчаса.
– А вам как лучше – когда много чая заказывают? Или когда поменьше?
– Когда много, – улыбнулась.
– Тогда нам – много. Мы много чаю будем пить. С вами сразу расплатиться?
– Нет, потом.
– Хорошо. Я вас спросить хотел. Транспортная милиция сопровождает состав?
– А что случилось?
– Ничего. Мне нужно знать номер вагона, в котором они едут. Вот мое удостоверение.
Вчиталась, махнула рукой:
– Восьмой вагон.
– Спасибо. На всякий случай – как вас зовут?
– Да пожалуйста. А зовут Катей.
«Восьмой вагон? Следующий – вагон-ресторан, а дальше – уже восьмой… Рабочийтамбур… Никого… Так, теперь – нерабочийтамбур… Ого, те двое из второго купе уже здесь курят? Чтобы дойти до кондиции, им понадобится минут тридцать или сорок – этосамое большее… Потом могут возникнуть проблемы… Нож… Лезвие – десять сантиметров… Нож нам не нужен…»
Прошел во второе купе. Там никого не было, дверь оказалась открыта. Нож лежал на столе. Взял его, вышел в рабочий тамбур, открыл дверь, ведущую в следующий вагон, и выбросил нож на рельсы.
Девчонка, похоже, тяготилась присутствием Китайгородцева. Смотрела за окно с хмурым видом, а там уже и не видно было ничего, только изредка в стылой тьме вспыхивали неяркие огоньки чужих окон и тут же уносились прочь. И лишь когда Анатолий снял пиджак, под которым обнаружилась плечевая кобура с пистолетом, Рита проявила интерес.
– Настоящий? – спросила она.
– Настоящий.
– Как называется? «Кольт»? – других она и не знала, наверное.
– «ИЖ».
– Как?
– «ИЖ-71». Гражданский вариант милицейского «Макарова».
– Отечественный, что ли?
– Да.
– И он стреляет настоящими патронами?
– Верно.
– И из него можно убить?
– Запросто.
– Ого! – сказала Рита уважительно. – И что – если на меня кто-то нападет, вы будете в него стрелять?